разумом которые порождаются данными основами, можно увидеть почему
ортодоксальная наука о мышлении связана с идеей, что может быть описано без
понимания или существенных ссылок на нейробиологический или биохимический
базис данного процесса мышления. Другими словами, можно видеть почему
ортодоксальная наука о мышлении принимает положения совершенно неприемлемые
биологической наукой о мышлении.
Рассматривая биологическую науку о мышлении, можно увидеть, что может
быть принято в рассмотрение из области пост-картезианства. Исследования в
области коннективистских (или искусственных нейронных) сетей являются
подходящей для этого областью, так как подобные исследования относятся как
к ортодоксальному искусственному интеллекту так и к искусственной жизни.
В общем случае, коннективисты могут быть охарактеризованы как
микрофункционалисты. Это подтверждается тем, что стандартные архитектурные
предположения, сделанные в ортодоксальном (т.е. в стиле ортодоксальной
науки о мышлении) коннективизме следуют функционалисткому положению об
уделении минимального теоретического внимания биологическому базису
мышления. Пока справедливо, что архитектура ортодоксальных коннективистких
сетей походит на абстрактную структуру биологической нервной системы
существует значительное поле для разногласий1. Например: 1) в
коннективистких сетях зачастую накладываются некоторые ограничения на
возможные соединения (сети без обратных связей или симметричные сети), что,
вообще говоря, не соответствует реальным нервным системам; 2) биологические
системы изначально зашумлены; 3) весьма редко существует сколько-нибудь
реальное соответствие между коннективистким элементом и биологическим
нейроном (последний представляет собой гораздо более сложный объект); 4)
большинство коннективистких сетей однородны по составу элементов, структуре
и функциям, в то время как биологические сети обычно содержат множество
типов нейронов; 5) синхронизация в коннективистких сетях традиционно
базируется либо на глобальном цифровом тактовом сигнале, который
поддерживает прогрессивную активность элементов либо путем метода
стохастического обновления; но очевидно предположить, что индивидуальное
течение времени для нейронов является одним из значительных факторов в
понимании поведения биологических нейронных сетей.
Такие архитектурные расхождения означают, что внутренняя динамика
стандартной коннективисткой сети выглядит бедно по сравнению с тем, что
демонстрирует биологическая сеть. Исходя из строгой непрерывности,
исследователь должен ожидать найти, что, например, осцилляторные ритмы и
хаотические аттракторы – явления, часто используемые коннективистами, но
которые в основном сфокусированы в области нейробиологии будут решающим
фактором в понимании мышления. Ориентированные на искусственную жизнь
исследователи в области роботики часто допускают искусственную эволюцию для
разработки сенсорно-моторноых систем управления на базе нейронных сетей, в
которой, по крайней мере, некоторые из ограничений архитектурных
предположений, описанных выше, отбрасываются, что позволяет, поэтому
добиваться более богатой внутренней динамики. Такие динамические нейронные
сети, которые (по крайней мере, частично) биологически обоснованы,
несомненно, представляют важный шаг в направлении биологической науки о
мышлении. Но это еще только начало. Если посмотреть поближе на
биологический мозг, увиденное породит идею, что то, что называют мышлением
может быть объяснено только привлечением идеи о сигналах посылаемых вдоль
тонких специфических соединительных путей. Например, существуют
экспериментальные доказательства того, что постсинаптические рецепторы
фиксируют пресинаптические выходы вещества глютамата от выводов отличных от
«их собственных» пресинаптических выводов. Так как глютамат выделяется в
виде облака, пресинаптический выход может воздействовать на удаленные
постсинаптические рецепторы. Нет оснований предполагать, что такой эффект
как распространение глютамата, который не отрабатывается стандартным
моделированием нейронных сетей, может рассматриваться как «детали
конкретной реализации« или случайный шум, который может быть проигнорирован
когда искусственный носитель используется для исследования подноготной
мыслящей системы. Также существует большая вероятность, что существуют еще
необходимые свойства той стратегии, согласно которой мозг вносит свой вклад
в адаптивное поведение. Короче, нужно всегда помнить, что чем бы еще он не
был, биологический мозг является комплексной химической машиной. Для того,
чтобы интегрировать эти навязанные биологией наблюдения в логичные
теоретические рамки, необходимо также найти некартезианское концептуальное
пространство для размышлений о жизни и разуме, пространство в рамках
строгой непрерывности. К счастью такое пространство существует в концепции
Аристотеля.
6. От психологии к psyche-логии
Аристотелев термин psyche обычно переводят как душа, но это не совсем
так. Слово душа несет в себе много от бестелесной, спиритической формы
существования, которая не соответствует подавляющей тенденции размышлений
Аристотеля. Как отмечается, для Аристотеля жалящая крапива имела psyche.
Можно сказать, что для Аристотеля psyche организма являлся набор
специфически-типологических свойств в силу которых организм жив. Другими
словами, любой вид организмов имеет ассоциированный с ним некоторый набор
жизненных свойств, которые при нормальных обстоятельствах могут быть
выражены в отдельных представителях данного вида, и в нормальных
обстоятельствах для организмов данного вида быть живым значит проявлять
типичный для данного вида набор жизненных свойств, то есть psyche.
Жизненные свойства, составляющие любую отдельную psyche, могут браться из
чего-то подобного следующему списку: самообеспечение питанием, рост и
развитие, размножение, потребность к пище, тактильные ощущения,
бесконтактные формы ощущений, самоконтролируемое движение, разум и
интеллект. Грубо говоря, чем далее элемент в этом списке, тем более
совершенным сущностям он принадлежит. Это важно, потому что psyche это
иерархическая структура, в которой, вообще говоря, способность к
определенным жизненным свойствам предполагает способность к менее
совершенным жизненным свойствам из приведенного списка. Так, например,
способность к тактильным ощущениям предполагает способность к потребности в
пище, размножению, росту и самообеспечению питанием. К тому же, существует
отношение выразительной зависимости между жизненными свойствами, так что
любое жизненное свойство не может быть полностью познано в отрыве от других
при рассмотрении конкретной частной psyche.
По взглядам Аристотеля концепция psyche необходима для достижения
удовлетворительных обоснований в науках о жизни. Для понимания его
аргументации необходимо представить различие между формой и материей. В
первом приближении форма по Аристотелю означает что-то вроде различных
видов организации. Он говорит о том, что частичные очертания конкретной
статуи являются формой статуи, в то время ее материальным содержанием
является физический материал, из которого она сделана. Форма топора – это
что-то сходное с его способностью рубить, а материальное содержание –
дерево и железо, из которых этот топор сделан. Перемещаясь в биологический
мир, формой глаза является его способность видеть, а материальным
содержанием, в соответствии с аристотилеевым виденьем древней биологии,
вода. Формой гнева является что-то вроде желания возмездия; материальным же
содержанием, по Аристотелю, является кипение крови в области сердца. Когда
Аристотель применяет различие формы и материального содержания ко всем
живым организмам, мы говорим, что форма живого существа это его psyche, его
набор жизненных способностей; материальное же содержание это органическое
тело, которое реализует эти способности.
Исходя из данного предварительного понимания концепции формы, дать
объяснение в терминах формы означает дать объяснение, в котором характерная
особенность организации сущности для лучшего объяснения дается в отличие от
материального состава сущности. Так, скажем, кто-то хочет описать, как
домашняя муха осуществляет визуально корректируемую навигацию в реальном
времени в беспорядочной, динамически изменяющейся обстановке. Аристотелев
взгляд должен, по крайней мере, присутствовать в идее, что дисциплины,
такие как нейробиология и биохимия могут быть скомбинированы в целях
объяснения функционирования машины, допускающей такое поведение.
Фактически, что бы наука ни подразумевала под словом материальность,
аристотелев взгляд будет предполагать ожидание прямого материального
объяснения визуально направляемой воздушной навигации домашней мухи. Такое
объяснение далеко не тривиально. Каждый из двух композитных глаз мухи
представляет собой панорамный нерегулярный двухмерный массив фото сенсоров.
Эти массивы соединены в параллельную сеть соответствующих обработчиков
изображения (биологических процессоров) и органов контролирующих полет
(процессоров управления полетом), работающих асинхронно в реальном времени.
Через последующую нейронную сеть, данная система управляет набором
мускулов, которые вместе с гироскопическими органами осуществляют
управление крыльями. Тем не менее, любое чисто материальное объяснение,
пусть даже комплексное, не позволит науке о жизни понять этот материальный
процесс как природный феномен, которым оно, собственно и является. Для
создания комплексного природного объяснения, необходимо понимание данного
процесса в контексте частичного набора жизненных способностей, которые
являются определяющими для жизни домашней мухи – домашняя муха как форма
жизни, как можно было бы сказать. Другими словами, специфическая физическая
система лежащая в основе визуально направляемой аэронавигации в домашней
мухе должна пониматься как допускающая выражение типичной для вида
жизненной способности, буквально тип самоконтролируемого движения, который
является характеристикой домашней мухи.
Индивидуальные жизненные способности могут, конечно, разделяться
различными видами, хотя сказать, что нарцисс и человек разделяют жизненную
способность к самообеспечению пищей не то же самое, что сказать, что
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10
