благодаря теоретическим, сущностным представлениям. Научные принципы нельзя
проверить фактами, ибо они как бы накладываются сверху на эти факты. Строго
говоря, факты должны соответствовать теории, а не наоборот. Теория, в свою
очередь, должна соответствовать природе как таковой, но не опытной
реальности. Подтверждение теории экспериментом – это не соответствие теории
эксперименту, а соответствие теории тем сущностным природным свойствам
исследуемой реальности, которые обнаруживают себя через эксперимент. Однако
теория всегда обосновывается ограниченным числом экспериментов, а
используется для объяснения значительно более широкого круга опытов.
Подкрепляющие теорию факты и эксперименты всегда ограничены как в
пространстве, так и во времени, соответственно и теория также ограничена
прошлым и настоящим. Тем не менее она претендует на объяснение будущих
опытных и экспериментальных ситуаций. Положительный опыт может поддерживать
теорию лишь временно, поскольку последующие возможные отрицательные опыты
всегда могут опровергнуть ее.
Поппер, таким образом, обратил внимание на то, что процедуры
подтверждения и опровержения имеют совершенно различный познавательный
статус. Окончательно подтвердить теорию нельзя, зато ее можно опровергнуть
(фальсифицировать). Теория фальсифицирована, если она противоречит опытным
данным, иногда всего лишь одному опытному факту.
Эта асимметрия, считал Поппер, имеет решающее значение для понимания
процесса научного познания. Он указывает, что «...Критерием научного
статуса теории являются ее фальсифицируемость, опровержимость или
проверяемость», а «теория, не опровержимая никаким мыслимым событием,
является ненаучной. Неопровержимость представляет собой не достоинство
теории (как часто думают), а ее порок»[2]. Здесь чувствуются
«неопозитивистские корни» Поппера: и признание теории, и отказ от нее
полностью основываются на опыте.
Ситуация опровержения в науке является стимулом к усовершенствованию: на
место фальсифицированной гипотезе приходит другая, которая стремится
избежать допущенной ошибки, опровержение опытом есть «элиминация ошибок».
Наложение новой теории на существующую теоретическую базу приводит к росту
научного знания. Различные теории отличаются своей жизнеспособностью,
причем выживают самые непротиворечивые. Иначе говоря, наука эволюционирует
«по Дарвину». Основанием научного знания, согласно Попперу, выступает идеал
критического отношения ученого как к своей, так и к чужим, альтернативным
теориям.
Принцип фальсифицируемости Поппера означает признание фальсификации, во-
первых, важнейшим методологическим правилом, согласно которому, если теория
опровергнута, она должна быть немедленно отброшена, и, во вторых, критерием
демаркации: научной теорией признается лишь та концепция, которая поддается
сопоставлению с опытными данными, и, следовательно, поддается
фальсификации.
Вслед за неопозитивистами он констатирует, что философия, как знание, не
поддающееся фальсификации, не имеет научного характера. Методологическое
значение философии он видит в осмыслении роста научного знания, откуда
вытекает необходимость принципов рационально-критической дискуссии,
фаллибилизма, фальсификационизма.
С методологией Поппера оказывается тесно связанной его эпистемология.
Основу последней составляет теория роста научного знания, в свою очередь
базирующаяся на принципе фальсификационизма.
Принцип фальсификационизма оказал прямое влияние на попперовское
понимание истины. Утверждая предположительный характер любой научной
теории, философ, хотя и соглашается с существованием объективной истины,
однако полагает ее – в силу предположительного характера знания – в
принципе недостижимой. Более того, даже при случайном обнаружении этой
истины ее идентификация в качестве таковой предполагается невозможной.
Иначе говоря, К. Поппер утверждает всеобщий характер относительности
знания. Хотя научное познание направлено на поиск истины, однако она
недостижима не только на уровне теории, но даже и в эмпирическом знании (в
силу его теоретической нагруженности).
Поскольку проблема истинности знания, по Попперу, неразрешима, он вводит
в качестве определяющего развитие научного знания критерий правдоподобности
теорий, суть которого такова.
Так как каждая научная теория является, строго говоря, ложной, среди ее
следствий будут как истинные, так и ложные утверждения. Первые образуют ее
истинное, вторые – ложное содержание. Если эксперимент показывает, что
предсказание одной теории истинно там, где предсказание другой теории
ложно, то это означает, что первая теория имеет истинное содержание там,
где вторая имеет ложное содержание, т. е. первая теория более
правдоподобна, чем вторая. Максимально правдоподобной будет теория, полно и
исчерпывающе отражающая объективную реальность. Целью научной деятельности,
направлением роста научного знания является построение такой теории, однако
в силу обсуждавшихся выше причин реально создание только более или менее
правдоподобных теорий.
В силу этого задача эпистемологии, как философии научного познания,
должна состоять не в поиске теории, а в разрешении проблемы роста знания.
Последний же достигается в процессе рациональной дискуссии, которая
представляет собой критику существующего знания. Поэтому свою философию
Поппер называет критическим рационализмом.
В концепции роста научного знания Поппер делает решительный шаг в
сторону от неопозитивистского кумулятивизма. Однако в то же время в полном
согласии с неопозитивистскими концепциями единственной сущностной
характеристикой науки он считает ее рациональность, при этом личностные и
социальные факторы науки не принимаются им в рассмотрение. Это
демонстрирует созданная Поппером «эпистемология без познающего субъекта»,
базирующаяся на новаторской философской концепции «трех миров».
В противовес неопозитивистскому субъективизму, дополнительно к
традиционно представленным в философии «первому миру» – объективно
существующей реальности, и «второму миру» – идеальных конструкций сознания,
Поппер добавляет третий мир – объективного содержания мышления, объективной
истины. Последний он понимает как результат человеческого духа, т.е. мир
теорий, гипотез, идей. Именно в этом мире происходит рост научного знания.
Третий мир представляет собой продукт человеческой деятельности, однако
в то же время обладает значительной автономностью: результаты деятельности
человека способны вести собственную жизнь. Научные теории создаются людьми,
однако затем они сами становятся объектом изучения, критики, модификации и
т. п. Таким образом, объекты третьего мира оказываются не только актуальной
данностью, но и потенцией своего развития. Это связано с тем, что
определяющим в возникновении третьего мира является существование
специфического языка науки, а важнейшим источником роста третьего мира
является принцип фальсификационизма.
Действительно, для решения исследовательской проблемы ученый развивает
теорию, которая критически оценивается через сопоставление с конкурирующими
теориями и эмпирическими данными. В результате этой оценки возникает новая
проблема. Этот цикл может быть описан следующей схемой:
р ( ТТ ( ЕЕ ( Р,
где р – исходная проблема, ТТ – теория, претендующая на решение проблемы
(как правило, не единственная), ЕЕ – оценка теории, ее критика и устранение
ошибок, Р – новая проблема.
Таким образом, процесс роста третьего мира состоит в том, что критически
относясь к очевидному, все подвергая сомнению, апробируя самые невероятные
возможности, ученый преодолевает границы доступной ему прежде реальности.
В то же время придание Поппером принципу фальсификационизма
основополагающего значения по меньшей мере спорно. Фальсификация теории –
это не просто отказ от нее, а прежде всего выдвижение новой теоретической
системы. История науки показывает, что расхождение с наблюдением не дает
оснований для отказа от теории. «Пока нет новой теории, удовлетворительно
объясняющей новые экспериментальные результаты, противоречащие старой
системе, ученые вероятнее всего будут придерживаться старой, предпочитая
плохую теорию отсутствию какого бы то ни было теоретического
объяснения»[3]. Более того, сама критическая ситуация в науке осознается в
качестве таковой тогда и только тогда, когда уже есть теоретические
предпосылки, способные ее разрешить. Теории живут, развиваются и даже
процветают, несмотря на противоречия с экспериментальными данными. Кроме
того, помимо гипотез и фактов наблюдений есть еще социальный и технический
миры, совокупность многих других фактов, которые также влияют на рост
научного знания. Наконец, ярко выраженный нормативный характер
фальсификационизма Поппера, не позволяет установить природу науки, выявить
ее характеристические свойства (впрочем, в последнем он в
постпозитивистской философии не одинок...)
Подводя итог обсуждению попперовской философии науки, следует еще раз
напомнить о его роли основоположника философского направления
постпозитивизма, человека, которому суждено было «изнутри» подорвать
влияние неопозитивизма. Безусловно, с этим связана достаточно
противоречивая позиция Поппера по отношению к неопозитивизму: с одной
стороны, критика его доктрины и формирование антипозитивистского течения в
философии науки как такового; с другой – заимствование в нем и
рассматриваемых проблем, и способов их решения. С этим связано то, что
удовлетворительного решения большинства методологических,
историографических и философских проблем науки он найти не сумел. Тем не
менее, по сравнению с неопозитивизмом, Попперу удалось выявить ряд
существенных особенностей научного знания, его идеи во многом содействовали
синтезу методологии и истории науки. Немаловажно и то, что критика его идей
послужила движущим началом дальнейшего развития всего постпозитивистского
направления. Его теория, выражаясь его собственными словами,
«фальсифицирована», но рост основанного им философского направления
несомненен...
2.2. Имре Лакатос: концепция научно-исследовательских программ
Заслуга критического переосмысления и дальнейшего развития попперовских
идей принадлежит его ученику Имре Лакатосу. Лакатос сохраняет
