приверженность историцистскому направлению в философии науки: по его
мнению, всякая методологическая концепция должна быть и историографической,
а оценка ее может быть дана по той рациональной реконструкции истории
науки, которую она предлагает. В то же время он различает реальную историю
познания с ее социально-психологическим контекстами, и ее логическую
реконструкцию, используемую при анализе научного познания, которая носит у
него название «внутренней истории».
Лакатос соглашается с Поппером в том, что философское изучение науки
должно сосредоточиваться прежде всего на выявлении ее рациональных
оснований, определяющих, по его мнению, профессиональную деятельность
ученого. Выражением этого является его «Методология фальсификационизма и
закономерностей научного знания», согласно которой реальны лишь те науки,
которые позволяют изучать себя с точки зрения определенных логических
требований. Это могут быть и эмпирические и теоретические науки, но они
должны подчиняться целому ряду логических правил и законов, которые
являются основными путями роста научного знания.
В то же время, подчеркивая связь проблем научной рациональности с
методологией, он констатирует неопределенность рациональных оснований
применительно к попперовской модели науки. Более того, по его мнению
попытки решения проблемы обоснования знаний приводят к бесконечному
регрессу оснований: основание любого знания должно иметь свое основание и
т. д. В своей работе «История науки и ее рациональные реконструкции»
Лакатос выделяет четыре типа методологических доктрин (одновременно – и
критериев рациональности). Три первые – индуктивизм, конвенционализм,
методологический фальсификационизм – признаются им неэффективными с точки
зрения адекватности рациональной реконструкции науки.
Поиск оснований, которые позволяли бы с единой точки зрения изучать и
объяснять познавательную деятельность ученых, логику научного исследования
и исторический прогресс науки, приводит философа к четвертой доктрине –
концепции научно-исследовательских программ (НИП). С ее помощью, по его
мнению, возможно избежать проблемы обоснования конкретных теорий.
Концепция НИП сохраняет определенную преемственность с эпистемологией
Поппера. В качестве исходной модели роста научного знания Лакатос берет мир
идей, автономно развивающегося знания, в котором осуществляется «внутренняя
история» познания. Однако, в то время как по Попперу, на смену одной теории
приходит другая, старая теория отвергается полностью, по Лакатосу рост
знания осуществляется в форме критического диалога конкурирующих
исследовательских программ. Именно они, а не теории, являются
фундаментальной единицей развития науки. Лакатос доказывал, что рост
«зрелой» теоретической науки является почти всегда результатом смены
исследовательских программ, представляющих собой непрерывно связанную
последовательность теорий.
Научно-исследовательская программа является в концепции Лакатоса
теоретически и логически связанным рациональным основанием, которое
включает в себя совокупность наиболее важных идей, теорий, гипотез. В ней
выделяются жесткое ядро – исходное основание, которое принимается
конвенционально и поэтому признается неопровержимым и защитный пояс
вспомогательных гипотез, выдвигаемых для обоснования самой научно-
исследовательской программы, для согласования ее исходных элементов и
объяснения самих познавательных действий ученых, дающий возможность учесть
какие пути в науке в дальнейшем исследователь должен избегать. Кроме того,
в структуру НИП включается свод методологических «исследовательских
правил»: положительная и отрицательная эвристики, аномалии, контрпримеры,
вспомогательные гипотезы, парадоксы и т. д. Позитивная эвристика определяет
отбор проблем исследований, направления усовершенствования созданных в
рамках программы теорий, адаптации теорий к контрпримерам и аномалиям;
негативная – указывает нежелательные методологические приемы, а также
способы перевода удара опровергающих фактов с ядра теории на защитный пояс.
Исследовательская программа реализуется в исторически развивающейся
последовательности теорий, каждая из которых возникает из предыдущей путем
модификации, вызванной встречей с противоречащими ей экспериментальными
контрпримерами. «Твердое ядро» программы переходит от одной теории данной
программы к другой, а защитный пояс, состоящий из вспомогательных гипотез,
может частично разрушаться.
Главная ценность программы – ее способность пополнять знания,
предсказывать новые факты. Противоречия и трудности в объяснении каких-либо
явлений не влияют существенно на отношение к ней ученых (что в
действительности и происходит!). Действительно, достаточно сильная в
теоретическом отношении идея всегда оказывается достаточно богатой для
того, чтобы ее можно было защищать. Отсюда следует отказ от попперовской
модели, в которой за выдвижением некоторой гипотезы следует ее
опровержение. Ни один эксперимент не является решающим и достаточным для
опровержения теории. Это позволяет понять, с одной стороны, как научные
концепции преодолевают неизбежные затруднения, а с другой –существование
альтернативных исследовательских программ. Лишь когда будет разрушено
«твердое ядро» программы, необходимым окажется переход от старой научно-
исследовательской программы к новой. Это и составляет сущность «научной
революции».
Таким образом, новаторство Лакатоса заключается в замене попперовской
идеи бинарного столкновения (теория – эксперимент) идеей тернарного
противостояния (конкурирующие научно-исследовательские программы –
эксперимент). Главным источником развития науки является не взаимодействие
теории и эмпирических данных, а конкуренция исследовательских программ в
деле лучшего описания и объяснения наблюдаемых явлений и, что еще важнее,
предсказания новых фактов
Другим значительным достижением Лакатоса является «поворот», хотя и
достаточно своеобразный, попперовского критического рационализма к личности
исследователя. Он рассматривает научно-исследовательскую деятельность как
«картину научной игры», совершаемой по заранее принимаемым правилам. Они
присутствуют в науке в качестве оценок рациональности действий ученого,
демаркационного критерия для разграничения между наукой и псевдонауками, а
также «кодекса научной честности» – своеобразного memento mori,
избавляющего от переоценки исследователем разделяемой им теории: главную
роль в нем играют скромность и сдержанность. Для ученого важно осознавать,
в рамках какой научно-исследовательской программы и теории он находится.
Такое осознание требует сравнения теорий и программ.
Признание НИП исходным пунктом научного исследования позволяет показать
автономность и действительную познавательную роль «теоретической науки»,
чего, по Лакатосу, не позволяет сделать попперовская концепция научного
исследования.
На основе модели Лакатоса появляется возможность объяснить известную
непрерывность в развитии научного знания, и его относительную независимость
от эмпирического уровня. Непрерывный характер развития науки в рамках
концепции НИП сближает последнюю с «нормальной наукой» Т. Куна, однако
уместно отметить, что чисто негативный характер куновской эвристики делает
непонятным развития знания в его теории. В отличие от Куна, в концепции
Лакатоса сделана попытка дать объяснение роста научного знания, обращаясь к
объективной логике этого процесса, а не к психологии научного сообщества.
Это выразилось в формулировке им объективного критерия сравнения
исследовательских программ. Последний выполнен в терминах прогрессивного и
дегенеративного сдвигов проблем (первый наблюдается тогда, когда смена
теорий в рамках исследовательской программы сопровождается ростом их
эмпирического базиса, в противном случае имеет место второй).
Исследовательская программа прогрессирует, если ее теоретический рост
предвосхищает рост эмпирический, т.е. если она с успехом предсказывает
новые факты. Она регрессирует, если дает лишь запоздалые объяснения новым
фактам, предсказанным конкурирующей программой либо открытым случайно. Если
одна исследовательская программа прогрессивно объясняет больше, чем другая,
с ней конкурирующая, то первая вытесняет вторую.
Таким образом, у Лакатоса попперовский критический рационализм
утрачивает свой негативно-разрушительный характер и становится
конструктивным. С позиций методологии исследовательских программ выполнение
принципов критического рационализма заключается не в попытке опровержения
проверяемой теоретической системы, но в создании альтернативных концепций с
целью рассмотрения исследуемой проблемы с максимального числа точек зрения.
«Картина научной игры, которую предлагает методология исследовательских
программ, весьма отлична от подобной картины методологического
фальсификационизма. Исходным пунктом здесь является не установление
фальсифицируемой... гипотезы, а выдвижение исследовательской программы»[4].
Другими словами, ядро концепции НИП образует критический конвенциализм,
согласно которому оценки в науке представляют собой форму особых
соглашений, основания для которых задаются, как правило, научной элитой.
Идея научно-исследовательских программ отражает попытки приблизить
философско-методологическую проблематику к осмыслению глубоких изменений в
характере современной науки. В то же время в концепции Лакатоса реальная
структуры научного исследования заменяется методологическая концепция
ученого, организуемая правилами научной игры. При этом отсутствует
индуктивный переход, связывающий правила этой игры с реальностью. Следует
особо отметить, что в концепции НИП из-за деятельности ученого уже явно
выступает некий глобальный надличностный процесс, «метафизический принцип».
Однако сформулировать и обосновать этот принцип, в рамках принятых исходных
посылок философу не удалось.
Еще более явно конвенциальные принципы выступают в работах другого
последователя К. Поппера – американского философа Томаса Куна.
3. Релятивистское течение
3.1. Т. Кун: «нормальная» и «экстраординарная» науки
Основой философского наследия Куна является его знаменитая «Структура
научных революций», появление которой на рубеже 1960-х гг. вызвало «эффект
разорвавшейся бомбы» в западноевропейской (и не только) философии. Кун, как
