указывал Фихте ,—но оно не может положить в не-Я никакой деятельности, не
положив себе некоторого страдания». Заметим, что указываемые здесь
«страдательное» состояние «я» и «деятельное» состояние «не-я»:
характеризуют «я» и «не-я» совсем иначе , чем на предшествующих стадиях
«наукоучения» , когда «я» определялось как всецело «деятельное», а «не-я»
—как всецело «страдательное». «Я» и «не-я» теперь включили в себя
определения своих противоположностей и в результате этого оказались
настолько сходными, что сам Фихте выражает недоумение по поводу того, «как
вообще при таких условиях различать еще Я и не-Я? Ибо то основание различия
между ними, благодаря которому первое должно быть деятельно, а второе
страдательно , отпало...» (61. 1: 125, 135).
Натолкнувшись на эту трудность, вызванную стремлением понять
реальное взаимодействие субъекта и объекта в процессе познания с позиций
субъективного идеализма, Фихте выдвигает третье 'основоположение , которое
имеет иной, объективно-идеалистический смысл и резюмируется так: «Я»
полагает «я» и «не-я» . «Я» с большой буквы обозначает в этом
основоположении «всеобщее Я», которое в ходе своей созидательной
деятельности разделяется на «эмпирические» «я» и «не-я», иначе называемые
еще «делимыми». Как пишет Фихте, «я противополагаю в Я делимому я делимое
не-я. За пределы этого познания не заходит никакая философия; добраться же
до него должна каждая основательная философия; и, поскольку она это делает,
она становится наукоучением» (61. 1. 87). «Всеобщее Я» именуется Фихте еще
«абсолютным». Фактически оно выступает в «наукоучении» как над
индивидуальный , сверхчеловеческий, мировой дух (и потому фихтевское
"наименование его «Я» заключает в себе некорректность). Это «Я» под углом
зрения приписываемой ему все созидающей функции может быть названо духовной
субстанцией, что достаточно ясно выразил сам Фихте: «Поскольку Я
рассматривается как охватывающее в себе весь и всецело определенный круг
всяческих реальностей, оно есть субстанция» (61.7. 119). Данный поворот
«наукоучения» явился еще одним (после аналогичного поворота берклиевской
философии в начале XVIII в.) ярким свидетельством невозможности построения
системы идеалистической философии на субъективистской основе . Надо
сказать, что объективно-идеалистическая тенденция может быть обнаружена уже
в первом основоположении «наукоучения».
Интеллектуальная драма Фихте состояла в том , что сам он не
осознавал наличия в «наукоучении» двух существенно разнородных
идеалистических тенденций и не усматривал отсутствия убедительного
обоснования перехода к третьему основоположению. Указания же многих
вдумчивых слушателей фихтевских лекций и читателей его произведений на эту
необоснованность повергли его в крайнее раздражение. Попытки Фихте свести
несогласие с его ходом мысли к их «непонятливости» и настаивание на том,
что названный переход «ясен, как солнце», вызывали сильное ответное
раздражение. Ансельм Фейербах (отец Людвига Фейербаха), возмущенный
фихтевским авторитаризмом при утверждении своего «наукоучения», писал: «Я
заклятый враг Фихте как безнравственного человека , и его философии, как
отвратительнейшего исчадия суемудрия, изувечивающего разум и выдающего за
философию вымыслы разнузданной фантазии...С Фихте опасно не соглашаться.
Эта неукротимый зверь, не выносящий никакого сопротивления и считающий
каждого врага своего безумия врагом своей личности. Я убежден, что он был
бы способен разыграть из себя Магомета, если бы еще были магометовы
времена, и вводить свое наукоучение мечом и темницами, если бы его кафедра
была королевским троном» (Цит. по: 73. 6. 139-140).
Расходящаяся с субъективным идеализмом тенденция фихтевского
«наукоучения» представляла собой , по сути дела, первый шаг, неосознанный и
непоследовательный , на пути близящейся решительной переориентации
Шеллингом и Гегелем немецкой классической философии на объективно-
идеалистическое системосозидание.
Антитетическая диалектика. Важнейшее достижение «наукоучения» — это
осуществлявшаяся в его рамках разработка Фихте диалектического способа
мышления. Отталкиваясь от кантовской «антитетики» и вместе с тем избавляясь
от свойственного Канту отрицания ее познавательной значимости, Фихте назвал
«антитетическим» как способ деятельности «я», так и способ построения
«наукоучения». Фихте трактовал «антитетику» как такой процесс созидания и
познавания, которому присущ триадический ритм полагания, отрицания и
синтезирования , причем" последнее выступает как новое полагание (тезис),
за которым опять с необходимостью следует противополагание (антитезис) ,
синтез и т. д. Тем самым под именем «антитетики» утверждались
диалектические по своей сути принципы познающего мышления и диалектические
определения самой познаваемой реальности. Хотя и в чрезвычайно абстрактной
форме, у Фихте вырабатывалось понимание противоречивости всего сущего,
единства противоположностей и взгляд на противоречие как источник развития.
Кантовскую статику в понимании категорий Фихте заменил
диалектической динамикой. Для Фихте категории это не наличная совокупность
априорных форм рассудка, а система, развивающаяся в ходе деятельности «я».
Поскольку последняя охарактеризована под углом зрения взаимодействия
субъекта и объекта, постольку категории предстают в «наукоучении»
фактически как обязательно имеющие объективное содержание, являющиеся
интеллектуальными отражениями вещей. Именно в ходе взаимодействия «я» и «не-
я» возникают, по Фихте, категории реальности и отрицания, делимости,
границы качественной и количественной определенности, взаимодействия и
причинности .На пути такого рода «дедукции» категорий Фихте сделал лишь
самые первые шаги, но открываемый им при этом путь оказался чрезвычайно
перспективным.
Таков же намеченный Фихте путь «дедукции» логических законов. И
они, по его мнению, выдвигаются в мышлении по мере развития его
познавательной активности и имеют онтологические основания. Так, закон
тождества рассматривается Фихте как логическое выражение первого
основоположения , закон противоречия и исключенного третьего — второго
основоположения, закон достаточного основания — третьего основоположения.
Заслуживает внимания проявляющееся при этом стремление Фихте понять
формально-логические законы как органически связанные с «антитетическим»
движением и порожденные им, а не чужеродные.
При всей краткости и неразвитости рассматриваемых положений они
имели громадное историческое значение, потому что явились первым эскизом
диалектической логики. Они придавали диалектический характер замыслу
создания содержательной логики, выдвинутому Кантом и воспринятому Фихте.
Препятствием для более глубокой разработки диалектики явилось
отсутствие в «наукоучении» основательного осмысления природы. По лапидарной
характеристике К.> Маркса, в этом учении представлен «метафизически
переряженный дух в его оторванности от природы...» (1. 2. 154). Этот дефект
блокировал и развитие' наукоучения в целом, из-за чего теоретическая
философия Фихте оказалась с начала XIX в. в состоянии непреодолимого
кризиса и начала деградировать.
Поворот к теософии. Пытаясь в спорах с Шеллингом , упрекавшим
фихтевский идеализм за субъективистскую односторонность , отстоять
притязание «наукоучения» быть всеобъемлющей и единственно верной
философией, Фихте с 1802 г. стал характеризовать его как «абсолютное
знание», которое «сочленено» с «абсолютом» и является единственным
возможным его проявлением. Утверждение о том, что в «наукоучении» нужно
«исходить из абсолютного знания» разительно отличалось от прежнего
настаивания Фихте на самосознающем и самодеятельном «я» как исходном пункте
«наукоучения». Сосредоточившись на уяснении того, что представляет собой
«абсолют», Фихте постепенно подходит к отождествлению его с богом , заявляя
в «Наставлении к блаженной жизни» (1806) , что «между абсолютом, или богом,
и знанием в его глубочайшем жизненном корне нет никакого разделения , они
оба растворяются друг в друге» (Цит. по: 7, 199). С этого времени
фихтевская теория быстро утрачивает философский характер и , сохраняя еще
название «наукоучение», вырождается на деле в бессодержательную теософию,
суть которой в работе «Наукоучение в его общих чертах» (1810) резюмируется
таким пассажем: «...если знание должно все-таки существовать , не будучи
самим богом, то, так как нет ничего, кроме бога, оно может быть все же лишь
самим богом вне его самого; бытием бога вне его бытия; его обнаружением, в
котором он был бы совсем так, как он есть...»
Назначение человека.
Не как исследование,
но как излияние порыва чувства
после исследования посвящает
эти листы своим доброжелателям
и друзьям в воспоминание о
блаженных часах, которые
пережил он с ними в общем
стремлении к истине
Иоганн Готлиб Фихте
Мы до конца измерили человеческий дух, мы положили основание, на
котором может быть построена научная система как найденное изложение
изначальной системы в человеке. Мы делаем в заключение краткий обзор
целого. Философия учит нас все отыскивать в Я. Впервые через Я входят
порядок и гармония в мертвую и бесформенную массу. Единственно через
человека распространяется господство правил вокруг него до границ его
наблюдения, и насколько он продвигает дальше это последнее, тем самым
продвигаются дальше порядок и гармония. Его наблюдение указывает в
бесконечном многообразии каждому свое место, чтобы ничто не вытесняло
другое, оно вносит единство в бесконечное разнообразие. Через него держатся
вместе мировые тела и становятся единым организованным телом , через него
вращаются светила по указанными путям. Через Я утверждается огромная
лестница ступеней от лишая до серафима, в нем — система всего мира духов, и
человек имеет право ожидать, что закон, который он дает себе и этому миру,
должен иметь силу для него; он имеет право ждать его общего признания в
будущем.
В Я лежит верное ручательство, что от него будут распространяться
в бесконечность порядок и гармония там, где их еще нет, что одновременно с
подвигающейся вперед культурой человека будет двигаться и культура
вселенной. Все, что теперь еще бесформенно и беспорядочно, разрешится через
человека в прекраснейший порядок, а то, что теперь уже гармонично, будет,
согласно законам, доселе еще не развитым, становиться все гармоничнее.
Человек будет вносить порядок в хаос и план в общее разрушение, через него
самое тление будет строить и смерть будет призывать к новой прекрасной
жизни.
Таков человек, если мы рассматриваем его только как наблюдающий ум;
что же он есть, если мы мыслим его как практически-деятельную способность?
Он вкладывает не только необходимый порядок в вещи, он дает им
также и тот, который он произвольно выбрал ; там , где он вступает,
пробуждается природа; под его взглядом готовится она получить от него
новое, более прекрасное создание. Уже его тело есть самое одухотворенное,
что только могло образоваться из окружающей его материи; в его атмосфере
воздух становится легче, климат мягче и природа проясняется в надежде
превратиться через него в жилище и хранительницу живых существ. Человек
предписывает сырому веществу организоваться по его идеалу и предоставить
ему материал, в котором он нуждается. Для него вырастает то, что раньше
было холодным и мертвым, в питающее зерно, в освежающий плод, в оживляющую
виноградную лозу; и вещество вырастет для него во что-нибудь другое, как
скоро он предпишет ему иначе. Вокруг него облагораживаются животные, они
отрешаются под его осмысленным взглядом от своей дикости и получают более
здоровую пищу из рук своего повелителя, за которую они ему воздают
добровольным послушанием.
Более того, вокруг человека облагораживаются души; чем больше кто-
либо — человек, тем глубже и шире действует он на людей, и то, что носит
истинную печать человечности, будет всегда оценено человечеством, каждому
чистому проявлению гуманности открывается каждый человеческий дух и каждое
человеческое сердце. Вокруг высшего человека люди образуют среду, в которой
приближается больше всего к центральной точке тот, кто отличается
наибольшей гуманностью.
Человеческие души стремятся и усиливаются объединиться и образовать
один дух во многих телах. Все суть один рассудок и одна воля и участвуют,
тогда как сотрудники в великом единственно возможном плане человечества.
Высший человек с силою подъемлет свой век на более высокую ступень
человечества; оно оглядывается назад и изумляется той пропасти, через
которую оно перенеслось; десницей великана выхватывает высший человек из
летописи рода человеческого все то, что он может схватить.
Разбейте ту хижину из праха земного, в которой он живет! Он по
своему существованию, безусловно, независим от всего, что вне его; он есть
только через себя самого; и уже в хижине из праха он имеет чувство этого
существования; в моменты своего подъема, когда время и пространство, и все,
что не есть он сам, исчезает для него, когда его дух могущественно
отделяется от тела и затем опять добровольно возвращается в него, дабы
преследовать цель, которую он только через тело может выполнить. Разделите
две последние, соседние пылинки, которые теперь его окружают, он все же
будет существовать и существовать он будет, потому что он этого захочет. Он
вечен через себя самого и собственной силой.
Стесняйте, расстраивайте его планы! Вы можете задержать их, но что
значит тысяча и паки тысяча лет в летописи человечества? То же, что легкий
утренний сон при пробуждении. Высший человек пребывает и продолжает
действовать; и то, что кажется вам исчезновением, есть только расширение
его сферы; что вам кажется смертью, есть его зрелость для высшей жизни.
Краски его планов и внешние формы их могут для него исчезнуть , план же его
останется тот же; в каждый момент его существования он выхватывает и вводит
в свой круг действия что-либо но-
вое из внешней среды и не перестает выхватывать, доколь не поглотит
всего в этом круге, доколь вся материя не будет носить печати его действия
и все духи не образуют единый дух с его духом.
Таков человек; таков каждый, кто может самому себе сказать: Я —
человек. Не должен ли он испытывать священного благоговения перед самим
собой, трепетать и содрогаться перед собственным своим величием. Таков
каждый, кто может мне сказать: Я семь. Где бы ты ни жил, ты, что носишь
человеческий образ, приближаешься ли ты к животным, под палкой погонщика
сажая сахарный тростник, или греешься ты на берегах Огненной Земли у огня,
который не сам ты зажег , пока он не погаснет и только плачешь, что он не
хочет сам себя поддерживать, являешься ли ты мне самым жалким и
отвратительным злодеем, все-таки ты — то же, что и я, ибо ты можешь сказать
мне: Я есмь. Ты все же мой товарищ, мой брат. О, я стоял, конечно, когда-то
на той же ступени человечества, на которой стоишь ты теперь , ибо это есть
одна из ступеней человечества и на этой лестнице нет скачков; быть может, я
стоял на ней без способности ясного сознания; быть может, я так быстро и
торопливо над ней поднялся, что не имел времени возвести в сознание мое
состояние; но я, разумеется, стоял некогда там, и ты будешь неизбежно там,
где я теперь, и_ продолжится ли это миллионы миллион раз миллионы лет — что
есть время? ты неизбежно будешь стоять когда-нибудь на той же которой я
теперь стою ; ты будешь стоять на той ступени , на которой я могу на тебя и
ты на меня можешь воздействовать. Ты также будешь когда-нибудь вовлечен в
мой круг и вовлечешь меня в твой; я признаю тебя также когда-нибудь как
сотрудника в моем великом плане. Для меня, который есмь Я — таков каждый,
который есть Я. Как же мне не содрогаться перед величием человеческого
образа и перед Божеством, которое, быть может , и в таинственном сумраке,
но, однако же, неизбежно живет в храме, носящем печать этого образа.
Земля и небо, время и пространство, и все границы чувственности
исчезают для меня при этой мысли; как же не исчезнет для меня и индивид? К
нему я не приведу вас обратно!
Все индивиды заключаются в Едином великом Единстве чистого Духа*,
пусть будет это — то последнее слово, которым я вверяю себя вашей памяти; и
пусть это будет именно та память обо мне, которой я себя вверяю.
*Даже не зная моей системы,
невозможно эти мысли считать за
спинозизм, если только, по крайней
мере, пересмотреть ход этого
рассуждения в целом. Единство чистого
духа есть для меня недосягаемый
идеал, последняя цель, которая
никогда не будет осуществлена в
действительности.
Список использованной литературы.
1. Фихте .Назначение человека ..Соч.:в 2 т.-т.2.-Спб , 1993 .-с.65-
225.
2. Фихте .Наукоучение в его общих чертах. Соч.:в 2 т.-т.2.-Спб ,
1993 .-с.771-791.
3. Фихте. О достоинстве человека. . Соч.:в 2 т.-т.1.-Спб , 1993 .-
с.435-443.
4. Фихте. Ясное ,как солнце сообщение широкой публике о сущности
новейшей философии. Соч.:в 2 т.-т.1.-Спб , 1993 .-с.653-669.
5. Булгаков .С. Н. Экскурс о Фихте . Соч. в 2 т.-т.1.,-м.,1993г.-
с.490-519.
6. Кузнецов . В. Н .Немецкая классическая философия второй
половины 18-начала 19 века.-М.,1989г.-с126-160.
