психической жизни человека. В XVII веке Декарт сформулировал тезис о
тождестве психического и сознательного. В последующие столетия
картезианскую линию сведения всего психического к сознательному продолжили
Брентано, Бунд, а также приверженцы рационалистического направления в
философии, психологии, социологии.
В истории философии трудно, пожалуй, найти такого мыслителя, который бы
отрицал возможность проявления в человеке безудержных страстей.
Даже Декарт, провозгласивший тождество сознательного и психического, в
последние годы своей жизни специально обратился к исследованию страстей
души человеческой. В трактате "Страсти души" он не только попытался дать
классификацию страстей, но и писал о борьбе, происходящей между "низшей"
частью души, названной им "чувствующей", и "высшей" ее частью - "разумной".
Вопрос, очевидно, не в самом признании существования в душе человека
иррациональных сил, а в том, признается ли могущество разума над страстями
или ему отказывается в этом. Для Платона, например, ответ на этот вопрос
был предельно однозначным: разум может и должен подчинить себе вожделения,
он способен осуществлять контроль над желаниями иррационального начала
души.
По убеждению Декарта, человек приобретает абсолютную власть над
страстями посредством своей воли.
Проблема соотношения разума и страстей постоянно поднималась в
философии и психологии и в дальнейшем, постепенно перемещаясь в плоскость
рассмотрения взаимоотношений между сознательными и бессознательными
восприятиями, идеями, побуждениями, мотивами поведения человека.
В философии Лейбница эта проблема ставилась в связи с рассмотрением так
называемых "малых" "незаметных восприятий", которые человек не осознает.
Немецкий мыслитель исходил из того, что без разумного постижения этих
"незаметных восприятий" или "бессознательных страданий" представление о
личности, о внутреннем мире "Я" оказывается далеко не полным. Он и
предпринял попытку проникновения во внутренний мир человека, различая в
личности сферу явлений "Я" и сферу сознания "Я". Известно, что лейбницево
представление о бессознательных психических актах. нашло отражение в ряде
философских систем, в которых проблематика бессознательного психического
стала объектом самого пристального внимания. Так, отзвуки этого
представления содержатся в работах Канта, Гегеля, Гельмгольца, Гербарта, а
также в философских рассуждениях Шопенгауэра, Ницше, Э. Гартмана.
Перед И. Кантом проблема бессознательного обнажила свою остроту в связи
с допущением им возможности существования в душе человека "смутных"
представлений, доставляющих беспокойство рассудку, пытающемуся подчинить их
своему влиянию, но не всегда способному "избавиться от тех нелепостей, к
которым его приводит влияние этих представлений...".
Если допустить возможность существования данных представлений,
возникает вопрос: как человек может знать о них, если он их не осознает?
Такой вопрос был поставлен в свое время Локком, и именно на основании
этого, как полагает Кант, английский философ пришел к отрицанию наличия в
душе человека "смутных" представлений. Согласно же Канту, хотя
непосредственно человек и не осознает подобных представлений, тем не менее,
опосредствованное опознание их возможно.
Философские рассуждения о бессознательном имели место и у Гегеля. В
гегелевской "Философии духа", например, рассмотрение бессознательных актов
духа соотносилось с освещением темного "бессознательного тайника", в
котором "сохраняется мир "бесконечно многих образов и представлений без
наличия их в сознании". При этом Гегель подробно прослеживает, как именно
образы и представления, дремлющие в глубинах человеческого существа,
поднимаются на поверхность сознания, включаясь в житейский опыт человека.
Нечто внешне похожее имеет место и в психоаналитическом учении Фрейда.
Некоторое сходство с гегелевским пониманием "бессознательного тайника"
человеческой души обнаруживается и. в философских рассуждениях одного из
последователей Фрейда – Юнга, который уделял особое внимание процессу
восхождения образов, представлений, "древних осадков души" на поверхность
сознательного "Я".
Описание блужданий "бессознательного духа" носило у Гегеля рациональный
характер. Оно органически вписывалось в рациональные конструкции
гегелевской философии. Но была и другая линия в философии, где проблема
бессознательного рассматривалась в иррациональном плане. А. Шопенгауэр,
выступивший с критикой гегелевского рационализма, в своем главном
философском труде "Мир как воля и представление" выдвинул учение, согласно
которому началом всего сущего является бессознательная воля, а первым
фактом сознания - представление. В понимании Шопенгауэра, именно
бессознательная воля создает реальные объекты, которые посредством
представления становятся доступными человеческому сознанию.
Это означает, что в шопенгауэровских рассуждениях бессознательное
относилось не только к сфере человеческого духа, но и к онтологическому
бытию как таковому: психическое бессознательное являлось только
незначительной частью онтологического бессознательного, из недр которого в
процессе эволюционного развития возникало собственно бессознательное
человека и его сознание.
Отсюда вывод Шопенгауэра о примате бессознательного над сознанием:
"Бессознательность-это изначальное и естественное состояние всех вещей;
следовательно, она является той основой, из которой, в отдельных родах
существ, как высший цвет ее, вырастает сознание: вот отчего бессознательное
даже и на этой высокой ступени все еще преобладает".
К аналогичным выводам приходит и Ф. Ницше, для которого
"бессознательность есть необходимое условие всякого совершенства".
Правда, в отличие от Шопенгауэра бессознательное у Ницше не имеет
глобальных характеристик, поскольку для него не существует понятия
онтологического бессознательного. Ницше апеллирует непосредственно к
человеку, постулируя тезис об изначально присущей человеческому существу
бессознательной "воли к власти", которая является движущей: силой как любых
человеческих деяний, так и исторического процесса в целом. Вопрос же о
соотношении сознательного и бессознательного решается у Ницше в
шопенгауэровском духе: сознание человека индифферентно, оно осуждено,
возможно, вообще исчезнуть, уступить место полнейшему автоматизму, ибо по
отношению к бессознательному сознание играет вторичную роль. Эти воззрения
Ницше были использованы фрейдистами при конструировании своих теорий,
Отзвуки его идей находят отражение в психоанализе самого Фрейда, а такое
основное понятие его философии, как "воля к власти", стало одним из
центральных пунктов индивидуальной психологии А. Адлера.
Проблемы бессознательного рассматриваются и в работах Э. Гартмана, а
его объемистый труд "Философия бессознательного" (1869) целиком посвящен
данной проблематике. Немецкий философ не ограничился анализом психического
бессознательного, а попытался, подобно Шопенгауэру, хотя и в иной форме,
перевести это понятие в онтологический срез. В его теории- "метафизике
бессознательного" - бессознательное выступает как неотъемлемый элемент
человеческой психики, источник жизни и ее движущая сила. Интересно, что в
гартмановской философии содержатся все элементы, позднее вошедшие в
психоаналитическое учение Фрейда: это – признание важности бессознательного
в жизнедеятельности каждого человека, выступление против сведения психики
только к сознательным актам, подчеркивание роли бессознательного в
творческом процессе личности, попытка осмысления тех сложных взаимосвязей
между сознанием и бессознательным, которые существуют во внутреннем мире
человека, но далеко не всегда осознаются им. Более того, в философии
Гартмана поднимается вопрос о возможности осознания бессознательного, что
стало предметом специального рассмотрения в психоаналитическом учении
Фрейда. В этом плане для обоих мыслителей сознание человека представляется
более важным, чем бессознательное. По крайней мере, гартмановская философия
внешне ориентирована на необходимость расширения сферы сознательного,
разума.
Решаемая на философском уровне, проблема содержания психической
реальности совершенно четко выявила, таким образом, полярные позиции,
занимаемые различными теоретиками: традиционную точку зрения, согласно
которой в содержании психики нет ничего, чего не было бы в сознании, и
точку зрения, признающую, что в психике человека наряду с сознанием имеется
сфера бессознательного, которая по своим Масштабам значительно превосходит
область сознательного. Во второй половине XIX века эта последняя широко
проводилась не только философами, но и в работах естествоиспытателей. Тем
самым к началу XX столетия была подготовлена почва для возникновения такого
учения, как психоанализ, который поставил проблему бессознательного в центр
своих теоретических и практических изысканий.
В философских системах прошлого анализ духовной деятельности человека и
постижение его субъективно- личностных характеристик осуществлялись с
помощью отвлеченного мышления, абстрактного рассуждения о человеческой
душе. Наиболее доступным и, пожалуй, единственным методом познания
внутрипсихических явлений на протяжении многих столетий оставался метод
интроспективного видения человека, основанный на способности и умении
субъекта проникнуть в существо своих внутренних переживаний.
Предполагалось, что только при помощи сознания, благодаря способности
человека направлять сознание на самого себя, пристально всматриваться в
глубины своей души можно выявить в чистом виде и описать внутрипсихические
процессы.
Структура психики в зеркале психоанализа
До Фрейда психология в качестве объекта исследования имела, как
правило, нормального, физически и психически здорового человека и
исследовала феномен сознания. Анализ бессознательного психического
ограничивался или областью философских рассуждений о несводимости психики
человека только лишь к сознанию, или сферой физиологических исследований о
бессознательных двигательных актах индивида.
Неврологические учения второй половины XIX века, сосредоточив внимание
на патологических отклонениях от традиционно признанных норм разума,
обнажили необходимость исследования внутрипсихических характеристик
