Под другим углом зрения к данному вопросу подходил В.П.Грибанов. Рассматривая соотношение времени и срока и найдя, что, среди прочего, это соотношение может быть в известной мере соотношением объективного и субъективного, он указал на волевой характер сроков, проявляющийся в следующем: во-первых, сроки, связанные с осуществлением прав и обязанностей, устанавливаются человеком, и эти сроки, в т.ч. их начало и/или окончание, могут быть регламентированы законодателем в правовых нормах либо определены самими субъектами правоотношения, включая судебные органы (субъективный момент); вo-вторых, будучи установленными и при наступлении определенных, предусмотренных правовыми нормами, соглашением сторон правоотношения или актом судебного органа, обстоятельств, начавшими течь, сроки в своем течении уже не находятся в зависимости от воли людей (объективный момент), однако, само течение сроков, по мысли В.П.Грибанова, также может быть изменено волей человека (субъективный момент). Так, в отношении сроков исковой давности закон независимо от воли и деятельности людей»52. На основании изложенного В.П.Грибанов сделал вывод: «...юридические сроки в системе юридических фактов ... занимают самостоятельное место наряду с юридическими событиями и юридическими действиями и по своему характеру представляют собой нечто среднее между ними»53.
Такая позиция на первый взгляд выглядит достаточно убедительной.
Действительно, сравнивая по основанию рассматриваемой классификации причины и начало течения, его характер и окончание сроков с действиями и событиями (как абсолютными, так и относительными), можно выявить отличия сроков и от действий, и от событий. Во-первых, «срок отличается от событий и действий, прежде всего, тем, что не имеет непосредственной физической причины возникновения»54 (негативный признак), и, во-вторых, объективному течению времени нельзя противопоставить не только действия, но и события, также происходящие во времени (позитивный признак).
51См.: Красавчиков О.А. Указ. соч. С. 166-167.
52 См.: Грибанов В.П. Указ соч. С.250-251.
53 См.: Грибанов В.П. Указ соч. С.251.
В противоположность вышеприведенным точкам зрения Е.А.Суханов утверждал, что поскольку сроки являются формами бытия различных явлений и процессов материального мира (как часть общего временного потока), постольку они не могут быть самими этими явлениями и процессами, а значит, сроки, как форма, с одной стороны, и действия и события, как содержание, с другой, - качественно различные и разнопорядковые явления, не могущие, по всей видимости, быть учтенными в одной классификации55. Однако, по мнению Е.А.Суханова, в виду того, что исчисление материально-правовых сроков осуществляется, во-первых, продолжительностью или стадиями конкретных материальных процессов (например, достижением человеком определенного возраста; началом или окончанием периода навигации судов внутреннего водного транспорта и т.п.) и, во-вторых, годами, месяцами, неделями, сутками и часами, то сроки первого вида могут быть отнесены к юридическим фактам-событиям, а сроки второго вида надлежит выделить в особую группу юридических фактов. Таким образом, в отличие от рассмотренной выше позиции В.П.Грибанова по вопросу о месте сроков в системе юридических фактов, относящей все без исключения сроки в особую, помимо действий и событий, группу, Е.А.Суханов лишь часть сроков выделил в такую особую, самостоятельную группу, остальные же классифицировал вместе с действиями и событиями в группе юридических фактов-событий. Следует, однако, отметить, что и данный вывод не способствует определению места сроков в системе юридических фактов, поскольку оставляет открытым вопрос о критериях «самостоятельности» этого самого места и вызывает сомнения в выделении в рамках рассматриваемой классификации только двух групп юридических фактов: событий и действий.
По мнению автора, нельзя признать состоятельной ту точку зрения, согласно которой сроки (или их часть), их наступление или истечение предлагается обособить в некую самостоятельную группу юридических фактов, существующую помимо событий и действий, которую высказали представители материально-правовой науки, в частности, В.П.Грибанов, отводивший всем без исключения срокам такое самостоятельное место, и Е.А.Суханов, определивший сроки, измеряемые «продолжительностью или стадиями конкретных материальных процессов»56, в группу юридических фактов-событий, а сроки, исчисляемые годами, месяцами, днями и т.п., выделивший в самостоятельную группу юридических фактов. Это неверно потому, что нарушает правила, по которым проводится такая логическая операция, как классификация. Цель последней состоит в систематизации знаний о предметах и явлениях действительности, а познавательное значение заключается в том, что классификация позволяет рассмотреть бесконечное разнообразие предметов и явлений в определенной системе. И эта система не предполагает каких бы то ни было «самостоятельных мест» в ней: либо юридические факты разделяются на действия, события и сроки (их наступление или истечение), либо они дифференцируются на действия и события (с дальнейшим внутренним делением в этих двух группах), а срокам находится место среди тех или других.
Анализ вышеизложенных взглядов на вопрос о месте сроков в системе юридических фактов позволяет сделать вывод о том, что вопрос этот продолжает оставаться дискуссионным. Причиной такому положению вещей является двойственная природа самих сроков: в них заключен как объективный («унаследованный» от времени и его свойств) момент, так и субъективное начало. Все авторы пытались отразить тот или иной из этих моментов, тогда как оба они требуют учета при исследовании вопроса о месте сроков в системе юридических фактов.
54 См • Суханов Е А. Указ. соч С 73
55См.: Там же.
56 См.: Суханов Е.А Указ. соч. С 75
В заключение отметим ряд следующих моментов. Законодатель для определения правовых сроков устанавливает следующие способы:
1) указание на точную календарную дату;
2) установление периода времени, в течение которого действие может быть совершено;
3) указание на событие, которое обязательно (или неизбежно) должно наступить.
4) Такой подход законодателя позволяет утверждать следующее.
Во-первых, когда говорится о сроках, определяемых точными календарными датами или указанием на событие, имеется в виду «момент во времени», а значит, юридическое значение может иметь их наступление. В том же случае, когда речь идет о сроках, определяемых промежутком (периодом) времени, юридическое значение имеет их истечение (окончание). То есть когда мы имеем дело с единичным юридическим фактом, правовое значение будут иметь наступление или истечение соответствующего срока.
Во-вторых, природа сроков в праве специфична: юридическая наука посредством соответствующих правовых конструкций абстрагирует их от времени и его существенных свойств настолько, что предоставляет возможность совершать различные манипуляции с ними - например, приостанавливать или продлевать сроки (тогда как приостановить или продлить течение общего потока времени невозможно: свойство необратимости времени); восстанавливать истекшие по уважительным причинам сроки (тогда как времени присущи свойства последовательности смены состояний и асимметричности); устанавливать начало и конец течения сроков, к примеру, путем перенесения окончания срока, приходящегося на нерабочий день, на ближайший (первый) следующий за ним рабочий день (ч. 4 ст.114 АПК РФ 2002г., ч. 1 ст.97 АПК РФ 1995г., абзац второй ст.101 ГПК РСФСР 1964г., ч. 2 ст.108 ГПК РФ 2002г. ст.193 ГК РФ).
2. Понятие процессуальных сроков: подходы к определению
Для того, чтобы вывести унифицированное определение понятия процессуальных сроков, в равной степени применимое в арбитражном процессуальном праве, необходимо в историко-правовом аспекте исследовать подходы к нему со стороны как представителей процессуальной науки, так и законодателя на различных этапах развития соответствующих областей знания и отраслей законодательства.
Имея в виду уже упоминавшийся выше факт того, что действовавшие при государственных органах управления народным хозяйством в 20-е гг. прошлого столетия арбитражные комиссии фактически были в большей степени административными, нежели судебными органами, в качестве отправного момента в целях нашего исследования условимся считать утверждение ВЦИК и СНК РСФСР Положения 1922г., которое будем рассматривать как акт в некоторой степени имеющий процессуальный характер, однако, не в строгом смысле. Данное Положение включало несколько норм, содержавших указание на сроки. Так, устанавливался срок для объявления мотивированного решения (ст. 15), для подачи жалобы (ст. 17) и немногие другие. Общих положений о сроках данный правовой акт не содержал.
Отдельные сроки производства тех или иных процедурных действий были предусмотрены и Правилами о производстве дел в Высшей Арбитражной Комиссии при Совете Труда и Обороны и местных арбитражных комиссиях от 14.03.1923г.
4 марта 1931г. ЦИК и СНК СССР приняли постановление57, согласно которому государственные арбитражные комиссии были упразднены (ведомственные арбитражные комиссии были ликвидированы за два года до этого, а находившиеся в их ведении дела были переданы на рассмотрение государственных арбитражных комиссий). Но уже Положением о государственном арбитраже 1931г.58 была учреждена система органов государственного арбитража.
В Положении 1960г. также закреплялись отдельные сроки производства тех или иных процессуальных действий, однако, не содержалось общих положений о сроках, из которых можно было бы установить отношение законодателя к этому правовому институту.
Раздел VI Правил 1976г., составлявших процессуальную основу деятельности органов государственного арбитража в 70-е гг. XX в., был полностью посвящен институту процессуальных сроков, их исчислению, началу и окончанию течения, последствиям пропуска, приостановлению, продлению и восстановлению процессуальных сроков. Пункт 55 Правил 1976г. содержал определение понятия процессуальных сроков: «Процессуальные сроки (сроки, в течение которых совершаются процессуальные действия) устанавливаются...».
Глава VII действовавших в 80-е гг. XX в. Правил 1980г. - последних Правил такого рода - именовалась «Процессуальные сроки» и включала в свой состав пять статей, содержавших общие положения об установлении и исчислении процессуальных сроков, их окончании, последствиях пропуска, приостановлении, восстановлении и продлении процессуальных сроков. Само понятие процессуальных сроков не определялось законодателем явно, как, скажем, в предыдущих по действию Правилах. Начало первой статьи главы о процессуальных сроках было сформулировано практически аналогично тому, как оно звучит в настоящее время: «Процессуальные действия совершаются в сроки, установленные законодательством. В тех случаях, когда процессуальные сроки не установлены законодательством, они назначаются государственным арбитражем...» (ст.50 Правил 1980г.), - т.е. посредством перечисления двух основных видов процессуальных сроков - установленных законом и назначаемых органом, рассматривающим споры
57 СЗ СССР 1931 №14 Ст 135
58 Утверждено постановлением ЦИК и СНК СССР от 03.05.1931г. (СЗ СССР 1931 №26. Ст 203)
. Следует отметить, что аналогичные нормы были сохранены и в последующих в этой области актах Союза ССР и республик в его составе - вплоть до начала новой эпохи в истории развития отечественного процесса - эпохи создания системы арбитражных судов.
В ст.48 главы VI «Процессуальные сроки» Закона «О порядке разрешения хозяйственных споров Высшим арбитражным судом СССР» №2171-1 от 17.05.1991г. была воспроизведена вышеприведенная формулировка ст.80 Правил 1980г. с той лишь разницей, что понятие «законодательство» было заменено на меньшее по объему понятие «закон», а вместо термина «государственный арбитраж», как уже говорилось выше, появился термин «арбитражный суд».
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16
