(за некоторыми исключениями) с соответственными правовыми последствиями для обоих супругов. Термин "расторжение брака" и "развод" рассматривается в теории семейного права и применяются в правоприменительной практике органов
ЗАГСа и судов как синонимы. Эти термины употребляются как синонимы и в законе (ст. 24 СК РФ). В дореволюционном семейном праве давалось определение разводу как "прекращение законно существовавшего брака по указанным в законе причинам". В современной научной литературе под расторжением брака понимается, как правило, прекращение брака при жизни супругов или юридический акт, прекращающий правовые отношения между супругами на будущее время (за некоторыми изъятиями, предусмотренными в законе).
Расторжение брака отличается от признания брака недействительным тем, что при разводе брак прекращается на будущее время, в то время как признание брака недействительным обладает обратной силой и прекращает правовые последствия брака с момента его заключения.
1.2 Динамика развода в Российской Федерации и в других государствах
Изучение специальной литературы позволяет увидеть, что, вопреки распространенному мнению, развод практически всегда допускался почти во всем мире. Однако вплоть до начала XX в. и общественное мнение, и законы разрешали разводы только в случаях явного нежелания или физической неспособности одного из супругов соблюдать элементарные правила семейной жизни, т.е. иметь и воспитывать детей, содержать семью, вести домашнее хозяйство, хранить супружескую верность и т.п.
В разных странах и в разные эпохи перечни законных оснований для
развода были различные. Но во всех случаях это были только объективные
причины. Если бы разводы не допускались вообще, нельзя было бы заставить
людей, не склонных соблюдать правила семейной жизни, им подчиняться.
Напротив, они могли бы пользоваться всеми преимуществами брака, ничего не
давая взамен своим супругам, которые оказались бы в безвыходном положении.
Даже в самых традиционных обществах в определенных ситуациях законы давали
право невиновному и здоровому супругу на развод с человеком, либо не
желающим соблюдать эти правила, либо неспособным выполнять их по состоянию
здоровья, и на вступление в новый брак с другим, более подходящим
партнером. При этом виновный (но не больной) супруг подвергался
определенным санкциям: например, лишению на долгий срок или даже пожизненно
права на другой брак, уплате невиновному супругу, а дети и спорное
имущество передавались последнему.
Следует отметить, что традиционные общества, как правило, очень негативно относились к разводам, вызванным чисто субъективными причинами, например тем, что один из супругов просто разлюбил другого, хотя тот не нарушал никаких элементарных правил семейной жизни. Особенно негативной была реакция закона и общественного мнения, если на такие причины ссылалась жена. В подобных случаях развод либо вообще не разрешался, либо к его инициатору применялись вышеупомянутые санкции.
Отношение консервативного общества к разводу способствовало укреплению брака как социального института, хотя и не всегда могло предотвратить случаи распада конкретных семей. Уровень разводимости был очень низким, измерялся долями процента, максимум несколькими процентами от общего числа браков. В частности, в Российской империи, законы которой о разводе в 1913 г. в общем соответствовали вышеописанной схеме, число разводов составляло лишь 0,4% от числа заключенных браков.[6] (В современной же России разводом заканчивается более половины браков). Понятно, что в сохранившихся браках супруги отнюдь не всегда были удовлетворены своей семейной жизнью. Но и в наше время число неблагополучных полных семей вряд ли меньше. При традиционном взгляде на брак такая неудовлетворенность семейной жизнью не признавалась достаточным основанием для развода: интерес семьи как целого стоял выше интересов ее членов, а общественный интерес — выше семейного.
Изменения законов о разводе, которые произошли в нашей стране в советский период (в 1918, 1926, 1936, 1944, 1955, 1965, 1968 гг.), а также во многих европейских государствах главным образом после второй мировой войны, сводились в основном к отказу от признанных кодексами перечней вольных или невольных нарушений правил семейной жизни одним из супругов как оснований для расторжения брака по требованию другого супруга и от применения санкций к виновной стороне.[7] Вместо этого достаточным основанием для развода стало считаться либо само по себе раздельное проживание супругов (независимо от его причин) в течение определенного времени, либо просто категорическое требование одного из супругов расторгнуть брак, даже если другой супруг не соглашался на развод и не нарушал никаких правил семейной жизни. Такие понятия, как "сторона, виновная в разводе" и "санкции по отношению к виновнику развода", вообще исчезли из юридического лексикона многих стран. Если традиционное законодательство исходило из интересов общества, желающего сохранить максимальное число семей, и из интересов самих семей, то в современных законах восторжествовал принцип приоритетности эгоистических интересов индивидов, которые часто строят свое личное счастье (причем сплошь и рядом мнимое и недолговечное) на несчастье своих покинутых супругов и детей.
Последствия подобных изменений правовых и моральных норм очевидны. Это
— многократный рост уровня разводимости, который и в России и почти во всех
европейских гранах измеряется уже 25—45 и более процентами от общего числа
заключенных браков, и далеко не полная компенсация разводов повторными
браками, и высокий удельный вес неполных семей и детей, воспитывающихся без
одного из родителей, и трудности, которые эти дети испытывают в процессе
социализации, и их непропорционально большой вклад в преступность
несовершеннолетних. Кроме того, высокий уровень разводимости в обществе
влияет и на нераспавшиеся, даже на вполне благополучные семьи. Во многих из
них супруги осознают потенциальную возможность развода. Они видят, как
многие их знакомые, которые соблюдали все правила семейной жизни:
заботились о своих семьях, не пьянствовали, не бездельничали, не нарушали
супружеской верности, оказываются брошенными своими мужьями или женами, а
нередко еще и теряют жилье, имущество и лишаются возможности общаться со
своими детьми (последнее относится почти исключительно к мужчинам). Поэтому
немало супругов в вполне благополучных семьях решают, что им лучше, на
случай возможного развода (от чего никак нельзя страховаться), ограничиться
одним ребенком и вообще строить свои супружеские отношения как временные. В
первую очередь это проявляется в ориентации женщин на работу вне дома: они
понимают, что могут быть брошены мужьями даже без всякой их вины, и не
хотят оказаться в этой ситуации без источника средств существования. Это —
одна из самых важных причин вовлечения женщин в общественное производство,
что, в свою очередь, ведет к снижению рождаемости и способствует
расторжению браков по инициативе самих женщин: экономическая зависимость
уже не удерживает их от развода не только с пьяницами и бездельниками, от
которых они и прежде материально не зависели, но с более "приличными"
мужьями, виновными лишь в том, что их не любят.
Не следует понимать вышесказанное как призыв к восстановлению старых
репрессивных законов о расторжении брака. Эти законы были пересмотрены и в
тех странах, где не произошло никаких революций. Законы изменились потому,
что изменилось общественное мнение, причем во многих странах право отстает
в этих вопросах от морали на несколько поколений. Общественное мнение в
наше время не осуждает разводы, вызванные не только объективными, но и
чисто субъективными причинами. Так, по данным исследования, проведенного в
1994 г. НИИ семьи Минсоцзашиты России и Российского фонда мира, 43%
опрошенных считают отсутствие любви к супругу достаточной причиной для
развода даже в семье с детьми.[8]
Обратимся к статистике. В 1979 – 1982 гг. в СССР ежегодно расторгались
около 1 миллиона браков. Динамика брачности и разводимости в странах СЭВ в
70-е годы представлена в таблице 1 (приложение 1). Из таблицы 1 видно, что
наряду со сравнительно стабильным уровнем количества заключенных браков (8
– 10 на 1000 человек населения) количество разводов неуклонно
увеличивалось: в Болгарии – 16,6%, в Венгрии – на 18,1%, в ГДР – на 68,7%,
в СССР – на 38,5%, в ЧССР – на 23,5%. Может удивить резкое повышение
количества разводов в Румынии: с 0,4 до 1,6 развода на 1000 человек
населения, то есть в 4 раза. Это один из примеров того, как установленный
правовой запрет может повлиять на статистические показатели и ввести в
заблуждение. В 1960 г. в Румынии был сравнительно высокий для того времени
уровень разводов –2,0 развода на 1000 человек населения. Это обстоятельство
вызвало беспокойство общественности и государственных органов,
высказывались различные предположения. В том числе и об усложнении
процедуры развода. Законодатель согласился с предложениями о «жестком
курсе», значительно усложнил развод и сделал его довольно дорогим.
Статистический показатель немедленно на это отреагировал: к 1970 г. в
Румынии было 0,4 развода на 1000 человек населения, что означало сокращение
по сравнению с 1960 г. в 5 раз. Однако внутренний процесс дестабилизации
семей оказался сильнее временного «испуга» желающих развестись и
установленных законом процессуальных затруднений. Уже к 1975 году
количество разводов возросло в 4 раза и после этого устойчиво держится и в
последующие годы.[9]
Следует отметить, что за последнее десятилетие в Российской Федерации
наблюдается устойчивая тенденция увеличения количества расторгаемых браков.
По данным Государственного комитета Российской Федерации по статистике
общий коэффициент разводимости (т.е. количества разводов на тысячу человек
населения) возрос на 11% - с 4,0 в 1985 году до 4,5 в 1996 году (см.
таблицу 2 приложения 1). На тысячу фактов государственной регистрации
заключения брака в среднем в Российской Федерации пришлось 642 развода.
Данная тенденция стала несколько спадать в 1997 году, когда количество
разводов уменьшилось по сравнению с 1996 году на 24 тысячи (4,3%) при росте
числа браков на 50,7 тысячи (5,9%). По данным МЮРФ, судами было расторгнуто
бракоразводных исков супругов, имеющих совместных несовершеннолетних детей
в 1993 г. – 512815, в 1994 г. – 512265, в 1995 г. – 483534, в 1996 г. –
375300. В те же годы суды рассмотрели исков о расторжении брака бездетных и
имеющих совершеннолетних детей соответственно 94982, 95749, 90464, 60281. А
статистические данные органов ЗАГСа за те же годы: в 1993 г. - 602998, 1994
г. – 652253, 1995 г. – 580888, 1996 г. – 562063. Такова бракоразводная
статистика в цифрах, за которыми стоят живые люди. А сами эти цифры
касаются семьи, где есть дети, развод, естественно, сказывается на их
судьбе. Чтобы получить более полное представление о разводах, имеет смысл
ознакомиться с бракоразводной статистикой в расчетах на 1000 человек
населения. В Российской Федерации она выглядит следующим образом:
коэффициент разводимости составил: в 1988 г. – 3,9. В 1989 г. – 3,9, 1990
г. – 3,8, 1991 г. – 4,0, 1992 г. – 4,3, 1993 г. – 4,5, 1994 г. – 4,6. Что
касается других государств, то там за последние годы сложилась такая
картина: Австрия – 2,1, Великобритания – 2,9, Греция – 0,6, Дания - 2,9,
Испания – 0,6, Италия – 0,5, Португалия – 0,9, Германия – 2,4, Франция –
1,9, Швеция – 2,6.[10]
Ухудшается соотношение браков и разводов. На 1000 образованных пар в
России пришлось 642 распавшихся (за девять месяцев прошлого года - 626). От
800 до 900 и немногим более распавшихся браков на 1000 зарегистрированных
было в Хабаровском крае, Мурманской, Тюменской, Камчатской, Сахалинской
областях, Республике Карелия. Разводов зарегистрировано больше, чем браков
в Чукотском автономном округе (1360 разводов на 1000 браков) и Магаданской
области (1086).
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11
