Поднятая проблема оснований значимости правовых норм (в том числе и обычая) в конце XIX — начале XX в. привлекла внимание представителей научных направлений, ориентированных на социологию и психологию. Сторонники социологического направления в праве обусловливали юридическую ценность нормы фактическим выполнением или невыполнением ее, а не фактом установления правовой нормы законодателем. Следовательно, в изучении структурных элементов обычая упор делался на его материальном моменте. Сферой научного интереса социологов права были некоторые положения исторической школы, например понятие «общего народного правового убеждения». Так, С.А. Муромцев полагал, что данная психологическая составляющая есть условие образования вообще всех юридических норм, а не только обычаев. Определения «общее» и «народное» не имеют существенного значения по следующим причинам: всеобщность не обязательна для признания нормы юридической; не только народ в целом способен образовывать право, иные общественные союзы также располагают такой возможностью. Наконец, «термин "убеждение" не вполне соответствует сущности того, что он обозначает». Убеждение сопровождает любую юридическую норму, будь то закон или обычай.[28]
В XX в. теория права по-прежнему различает два элемента в образовании обычая: материальный и психологический. Метаюридические объяснения природы обычая его связью с народным духом, предложенные исторической школой, воспринимаются скептически. Такова, например, позиция французских юристов.[29] Психологический момент — признание обычая в качестве правового ставится в зависимость от сознания определенной социальной группы или коллектива.[30]
В отечественной правовой доктрине на психологическом элементе механизма, как правило, внимание не заострялось. Исключение составляют работы по юридической природе международного обычая, в которых в качестве основного момента процесса обычно-правового нормообразования выделяют opinio juris — признание государствами сложившейся практики как правовой нормы. Это признание носит характер молчаливого согласования воль государства. При этом на современном этапе opinio juris приобрело решающее значение в создании обычных норм по сравнению с обширной практикой.[31] Ряд исключений можно дополнить исследованиями А.С. Доброва, Г.В. Мальцева, Ф.Т. Селюкова.
Согласно мысли А.С. Доброва, opinio necessitate правовых норм сводится к представлению об угрозе в случае их нарушения, о возможном физическом принуждении со стороны государства.[32] Психологическая составляющая обычая в интерпретации Г.В. Мальцева звучит как «установка психики и сознания на совершение определенных необходимых и обязательных действий на коллективном и индивидуальном уровнях».[33] По мнению Ф.Т. Селюкова, действия, составляющие обычно-правовые правила поведения, создаются в группе, коллективе по взаимному согласию, т. е. носят консенсуальный характер.[34] А.В. Поляков определяет opinio necessitous как сочетание убеждения в необходимости исполнения обязанности и осознания наличия соответствующего ему правомочия. Существование или отсутствие «правообязывающей структуры» кладется в основу деления правовых и неправовых обычаев.[35] В современной доктрине психологический момент обычая уступает по значимости материальному: практика, формирующая обычай, выходит на первый план. В отечественной науке определение обычая традиционно формулируется исходя из решающего в процессе образования обычая элемента — материального, что подтверждается следующими примерами:
— «Под обычаем понимается правило поведения, соблюдаемое в обществе в силу установившейся привычки, в силу многократного применения в течение долгого времени».[36]
— «Обычаем называется правило поведения, сложившееся вследствие фактического его применения в течение более или менее продолжительного времени».[37]
— Обычай — это «исторически сложившаяся и распространенная в обществе или в коллективе форма действий, повторяющихся в определенных обстоятельствах».[38]
— «Обычай — правило поведения, ставшее юридической нормой вследствие его общего значения и длительности фактического применения».[39]
— Обычай — это «правило поведения, основанное на длительности и многократности его применения».[40]
— Обычай — «вошедшее в привычку в результате многократного повторения общее правило поведения, действующее в пределах данного сообщества в отношении всех... кто охватывается содержанием правила».[41]
Приведенные определения обычая позволяют прийти к выводу о том, что для его образования необходимы следующие условия:
1) определенный промежуток времени; но этот срок не устанавливается, так как зависит от каждого конкретного случая;[42]
2) повторяемость (необходимость постоянного применения соблюдаемого обычая); однако некоторые авторы полагают необязательным многократное повторение действий для приобретения ими правового характера;[43] количество действий должно быть достаточным для создания обычая в каждой отдельной ситуации;
3) единообразие или однообразие; данное свойство означает обобщение обычно-правовым правилом устоявшейся практики, когда оно соблюдается в большинстве случаев;[44]
4) отдельные авторы называют определенность обычая условием его признания правовым, поскольку установление более или менее точного содержания обычая позволяет применить его к отношениям сторон.[45]
Следует также отметить следующие особенности обычая, также ставшие предметом изучения юристов в XX в.:
а) действительность обычно-правовой нормы. Действительность и действенность обычно-правовой нормы совпадают. Обычай, не применяемый на практике, т. е. лишенный действенности, теряет свою действительность. Его существование напрямую связано с осуществлением. Определенные коррективы в юридическую действительность обычая вносят прекращение или трансформация факторов, обусловивших существование обычая;[46]
б) обычай не исходит от какого-то официального органа, он вырабатывается неорганизованно, спонтанно, стихийно. Точную дату его возникновения назвать трудно. «Датой вступления его в силу является не момент его официального признания, а сама практика, проявление соответствующего поведения».[47]
Однако научной точке зрения, констатирующей спонтанность (интуитивность) правового обычая, противостоит иное воззрение, согласно которому вопрос о спонтанном возникновении права должен оставаться открытым. В обосновании этой мысли используются данные исследований традиционных обществ. Многие процессы в традиционных обществах управляются обычаями, необходимость которых сознается всеми членами общества. Но возникают ли обычаи действительно спонтанно? Во всяком случае, даже в архаичных обществах, где уже царит конфликт интересов, трудно ожидать добровольного признания правил поведения каждым человеком. Поэтому в целях сохранения установленного порядка появляются санкции к нарушителям норм, которые носят принудительный характер. Это говорит о высшей степени организации, отличающей право от иных социальных институтов. Она характеризует и традиционные, и современные общества. Таким образом, право возникает и действует организованно.[48]
Изложенная точка зрения подводит к анализу роли государственных санкций и, как следствие, государственного принуждения в формировании и действии юридического обычая. Теория санкционирования обычая государством нашла последователей и в XX в., как в отечественной, так и в зарубежной науке. Санкция может выражаться в форме отсылки к обычаю в законе, в форме систематической судебной или административной практики.[49]
Однако взгляды, связывающие право с властью и принуждением, исходящими от государства, приобрели своих противников и в XX в.[50] Так, Ж. Карбонье оспаривает принуждение как критерий правового. По его мнению, признание санкции важнейшей чертой юридического равнозначно признанию того, что норма может быть нарушена. Отсюда критерием становится возможность нарушения нормы.[51] По выражению Н. Рулана, «определять право через наказание означает то же самое, что определять здоровье через болезнь».[52] В работах современных отечественных авторов также доказывается, что «обычаи приобретают правовой статус не вследствие их санкционирования органами власти, а в силу их онтологической сущности, то есть присущих им самим свойств (признаков): общезначимость, нормативность, общеобязательность, общественная полезность, общественная защищенность, и представительно-обязывающий характер». «Выведение обычного права из норм, санкционированных государственной властью, не представляется соответствующим исторической действительности. Этот подход обесценивает обычное право, лишает его самостоятельного статуса, нивелирует его социальную роль».[53]
Современное понимание права невозможно представить без данных этнологии, археологии, сравнительного правоведения, юридической антропологии. Представители этих научных дисциплин совершили переворот в трактовке такого явления, как право. Изучая обряды, обычаи традиционных обществ, ученые показали, что такие общества располагают нормативной системой достаточно высокого уровня, в том числе и правовой. Основу права традиционных обществ составляют обычаи, обеспеченные санкциями и, как следствие, принуждением. Но принудительность не может исходить от государства, поскольку такая властная политическая структура отсутствует в «примитивных» обществах. Источником принуждения выступает само общество. Современное общество несет в себе многое от первобытности, поэтому, как утверждают антропологи, необоснованно связывать право только с государством. Обратимся к примерам:
Социальный антрополог и социолог Б. Малиновский полагал, что нормативность — это универсальная черта всех культур. Совместное существование и кооперация людей неизбежно порождают правила, власть и принуждение. Он определяет право через функцию взаимности обязательств членов общества друг перед другом: каждый выполняет свои обязанности и каждому обеспечены права. В этом заключен общий признак права, поэтому не следует связывать право с каким-либо центральным авторитетом, кодексом, судами. Цельность общества основывается на подобных обязательствах, а не на государственном принуждении.[54]
Таким образом, структура правового обычая включает в себя два конституирующих элемента — внешний (применение) и внутренний (убеждение в необходимости выполнения определенного правила поведения в определенной ситуации). Отсутствие единства во взглядах правоведов в этом вопросе касалось приоритета одного элемента обычая над другим. Интенсивность правотворческой деятельности государства вызвала к жизни теорию санкционирования обычая государственными органами. Однако она нашла своих критиков в лице представителей исторической школы, юридической социологии, юридической антропологии. Научные дискуссии по вопросу о возможности государственного санкционирования правового обычая перемещались в плоскость обсуждения проблемы обязательности обычая в частности и правовой нормы в целом. Здесь следует отметить, что в процессе правообразования современного общества роль государства значительна, но не носит исключительного характера, что в полной мере относится к формированию и действию правовых обычаев.
Глава III. Современное положение правового обычая и его применение в Российской Федерации
Определенный научный интерес представляет вопрос о соотношении таких понятий как обыкновения, общепризнанные нормы и принципы с правовыми обычаями. Изучение литературы по данной проблеме, как зарубежной, так и отечественной, приводит к выводу о том, что все перечисленные категории по своему содержанию в целом, направлены на вспомогательное регулирование общественных отношений, и могут считаться разновидностью правовых обычаев. Но в связи с тем, что по этому вопросу нет единства мнений, мы решили вынести его на самостоятельное рассмотрение и предложить свое видение проблемы. Сфера применения данных форм обычного права ограничена в основном международным и внутригосударственным частным правом. Ведь для того чтобы лучше разобраться, в сущности, и природе обычного права, необходимо обратить внимание на всевозможные способы его выражения и применения как формы права.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
