Консервативный подход отторгает принцип историзма, подменяет системное исследование структурализмом и структурно-функциональным методом в рамках изучения стабильного состояния общества[15]. Историки-анналисты, проявлявшие интерес к теории изменений, Жорж Лефевр и Леруа Ладюри, были вынуждены обращаться либо к теории Маркса, либо Мальтуса[16].
А.Я. Гуревич склонен объяснять переориентацию историков на цивилизациологию «кризисом идеи линейного прогресса мировой истории», которую-де дискредитировали «катаклизмы ХХ века» и «телеология»: «минувшая история рассматривалась не в своей неповторимой самоценности, но в соотнесении с итогом исторической эволюции»[17].
Добавим, вымышленным итогом. В период холодной войны лидеры и Запада, и Востока видели венцом развития свои «цивилизации», пытались навязать эту точку зрения согражданам и другим обществам. Идеологический догматизм, предопределенный логикой классовой и блоковой борьбы, как представляется, и был причиной кризиса исторической науки. Гуревич пытается абстрагироваться от того факта, что навязывание идеологических стереотипов историкам происходило не только в СССР. Однако секрет полишинеля перестали скрывать и зарубежные коллеги. Характерное заявление сделал А.М. Шлезингер-младший: «Ортодоксальная американская точка зрения, как ее первоначально выдвинуло американское правительство и как она до последнего времени воспринималась большинством американских ученых, состоит в том, что «холодная война» была смелым и необходимым ответом свободных людей на коммунистическую агрессию»[18] (Выделено мною – А.Ф.). Чтобы сохранить себя, свое «ремесло», историки были вынуждены подчиняться обстоятельствам, изображать линейный прогресс своих обществ. Политическая борьба углубляла методологический догматизм в науке. Типичный эпизод из периода идеологических войн: английскому историку-марксисту Э.П. Томпсону оппонировал представитель школы «Анналов» А.М. Блок. Первому было интересно изучать влияние материальных факторов на общественное сознание, второму, наоборот, роль менталитета в развитии экономики и социальной сферы[19]. Ни один из участников идеологической схватки не пытался одновременно изучать эти взаимосвязанные тенденции.
Обратим внимание на то, что точка зрения английского историка не была подлинно марксистской. Ни для кого не были секретом подтвержденные практикой высказывания Ленина, что человеческое сознание не только отображает, но и творит мир, что историк, изучающий экономику, одновременно изучает и личности, которые являются деятелями[20]. Столь же сомнительна принадлежность к формационной теории сталинизма, который г-н Гуревич принимает за марксизм.
Катаклизмы ХХ века не заслонят от историка факта, что капитализм второй половины ХХ века способствовал созданию более совершенного общества, чем капитализм века ХIХ. Что история ускоряет свой ход, а ее творцами являются массы движимых своими потребностями и интересами людей. Не вызывает сомнений и то, что человечество не остановится на капитализме и пойдет дальше, не посоветовавшись с цивилизациологами. Второй момент. Сегодня никто не заставляет сопоставлять прошлое с вымышленным будущим, а сам г-н Гуревич понимает значение диалога культур настоящего и прошлого для роста научного знания[21]. Поэтому можно предположить, что его предпочтение цивилизациологии предопределено приверженностью антропологическому подходу и разочарованием в сталинизме, который принимали за марксизм. Наконец, если прав Д. Тош, заявивший, что «марксизм сегодня – единственный наследник концепции истории как прогресса»[22], то можно утверждать, что спор с цивилизациологами бессмыслен: под предлогом критики идеи «линейного прогресса» они отказались от идеи прогресса как таковой.
Представители течения, в котором на будущем поставлен крест, открыто заявляют и об отсутствии у них нужды в объективной истине. «В этой личностной семантике познание действительно равнозначно личностному пониманию, - пишет в духе иррационализма И.В.Следзевский, - т.е. непременно должно отвечать глубинному сознанию культуры, базироваться на трансцендентальной логике двойных смыслов, но не может ориентироваться на идеал истинностного знания и универсальные научные категории. В этом цивилизационный подход близок к естественным формам саморефлексии культуры: духовному опыту, интуитивному знанию, эстетическим и моральным суждениям»[23].
Автор реферата еще будет иметь возможность показать, что «трансцендентальная логика двойных смыслов», как правило, сводится к выдергиванию «фактиков» из контекста истории для подтверждения либерального «интуитивного знания».
Представители цивилизационного подхода, например Б.С. Ерасов, составляют длинные списки претензий к формационной теории[24]. Их критика абстрактна: отсутствуют названия трудов, в которых формационный подход не был реализован в должной мере. Не сомневаясь в наличии подобных работ, стоит учесть, во-первых, что научная критика требует конкретности, во-вторых, методологические позиции критиков, в-третьих, несоответствие критикуемых работ формационному подходу. Из контекста видно, что бывшие советские профессора, прослушавшие в США лекции сторонников цивилизационного подхода, излагают претензии к таким же советским профессорам - «истматчикам». Однако никто из российских последователей «подхода» не пытался с исторических позиций опровергнуть формационную теорию критикой таких произведений, как «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта», «Британское владычество в Индии» и «Будущие результаты британского владычества в Индии»[25], «Развитие капитализма в России»[26]. Попытка критики «Капитала» Карла Маркса одним из современных пропагандистов в разгар приватизации закончилась сочинением толстой листовки об отсутствии «эксплуатации труда» «в природе капиталистического уклада хозяйствования»[27].
За прошедшие два столетия сторонники цивилизационного подхода так и не выработали по научному четкое определение термина «цивилизация»: их несколько десятков. Отсутствуют критерии выделения «цивилизаций»: их количество огромно, напоминает «списки белья в стирку» (П.Сорокин). Соответственно, они не смогли определить количество цивилизаций и их периодизацию. На конференции МОСИЦ (ISCSC) в 2000 году ее организатор М.Мелко был вынужден заявить коллегам-цивилизациологам: «Мы не могли прийти к соглашению ни по одному пункту»[28].
Пожалуй, имеет смысл подождать, пока цивилизационный «подход» оформится в теорию.
2. Постмодернистский пессимизм сторонников «подхода»
Обращает на себя внимание повторение пессимистических прогнозов сторонников цивилизационного подхода по поводу судьбы человечества. «Закат Европы» антидемократа О. Шпенглера был одним из первых известных во всем мире произведений подобного рода. Однако европейские государства и США сумели преодолеть кризисы первой половины ХХ века, достигли очередной фазы за счет программирования общественного развития на национальном и наднациональном уровне. Либерализм обогатился новыми элементами: понятием «государство благоденствия», социальной инженерией. После Второй мировой войны эти тенденции стали универсальными. Новая надстройка в течение нескольких десятилетий ХХ века приспосабливалась под возникший базис. Один из результатов развития – объединенная Европа, которая готовит проект своей конституции, распространение коммунитарной этики.
Существенное добавление: в первой половине века выход из кризиса предусматривал жесточайшую эксплуатацию колониальных и зависимых стран. Соответственно, игнорирование или преуменьшение роли третьего мира в процветании «золотого миллиарда» является устойчивой тенденцией в творчестве западных философов[29]. В середине ХХ века это было характерно для К. Поппера. В качестве доказательства ошибочности марксова закона капиталистического накопления об абсолютном и относительном обнищании рабочего класса по мере развития капитализма он апеллировал только к росту благосостояния граждан Запада, отрицал необходимость считаться с глобальным характером экономики[30]. Рахитичные, голодные африканские дети и нищие латиноамериканцы не должны были тревожить совесть английского и американского истеблишмента, среднего класса. Цивилизационный подход, сужая горизонт исследователя, способствует утверждению подобной псевдонауки. Но ограбленный третий мир, опрокидывая мечтания Поппера, сам пришел к «золотому миллиарду»: заполнил американские, английские, французские, немецкие, итальянские города нелегальными иммигрантами, создал взрывоопасную классово-национальную смесь. Дело дошло до создания системы террористических организаций, направивших свои действия против ведущих держав мира. Удары по небоскребам Нью-Йорка и Пентагону – напоминание об опасности «лакировки действительности» сторонниками цивилизациологии.
Практика была и остается критерием истины в формационном подходе.
Универсальные тенденции – материальные[31] факторы, которые будут в дальнейшем определять иерархию ценностей и дуреющих от своей неповторимости индивидов, и миллиардов людей. Уже сегодня этим универсалиям тесно в рамках капиталистических отношений. Научно-технический прогресс, распространение разнообразной информации, развитие демократии, рост благосостояния и социальной защищенности людей, повышение культурного и образовательного уровня предопределяют необходимость гуманизации отношений в мире. Они являются основой, на которой разовьется неповторимость и свобода гуманной личности, а национальное своеобразие не выродится в провонявший бюрократизмом великодержавный «патриотизм». Основным источником уникальности каждой личности в дальнейшем будет именно усложнение системы общественных связей, а не локальные естественные особенности [32].
Стремление резко ускорить процессы своеобразного подхода и освоения универсальных тенденций разными народами, навязать их видение через чужие ценности отбрасывает человечество назад. На фоне агрессии в Ираке, попытки загнать страну в американоподобную «демократию» для контроля за ее нефтяными запасами, интересно смотрятся постмодернистские «идиографические» разговоры о «конце универсального», о «сингулярности», «независимости от идентификаций», о «закате метанарраций», о любви к «уникальному и острому»[33].
Иракские, американские, английские, испанские парни умирают за чужие деньги. Мотивы людей, которые послали их на смерть, описаны в «метанаррации» под названием «Капитал». Эту конкретную кровавую истину постмодернисты могут оспорить при помощи «корректирующей иронии» («пастиш») по отношению ко всем проявлениям жизни или тезисом об отсутствии иерархического порядка приоритетов в жизни[34]. Не оригинально. Выражаясь их же терминами – «дежа-вю»: агностицизм, неопозитивизм, неофрейдизм, релятивизм, индивидуализм. Универсальных тенденций они не желают видеть, фильтруя их при помощи методологии. Свою концептуальную немощь постмодернисты выдают за отсутствие возможностей для развития у всего человечества.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11
