В правиле 1.3 "Пекинских правил" отмечается необходимость "позитивных мер, предполагающих полную мобилизацию всех возможных ресурсов, включая семью, добровольцев и другие группы общества, а также школы и другие общественные институты, с целью содействия благополучию подростка с тем, чтобы сократить необходимость вмешательства со стороны закона...".
Резолюция № 1989/66 ЭКОСОС тоже непосредственно затрагивает эту сторону явления, обращаясь к Генеральному секретарю ООН с просьбой "обеспечить в системе Организации Объединенных Наций эффективную взаимоувязку программ, касающихся правосудия в отношении несовершеннолетних на основе "Пекинских правил", с программами, которые касаются ситуаций "социального риска", особенно таких, как наркомания среди молодежи, жестокое обращение с детьми, торговля детьми и их перемещение, детская проституция и безнадзорность".
Если взять конкретно европейские страны с "переходной" экономикой, то там рост преступности среди несовершеннолетних связывается не только с "прекращением социальных и политических репрессий, а также подрывом общественного порядка и ухудшением экономического положения", но и с "недостаточной социальной поддержкой несовершеннолетних в важный для них переходный период жизни между школой и работой и с семейным неблагополучием". В других странах укрепление семьи и содействие приобретению родительских навыков тоже считаются важными элементами профилактики преступности.
В Конвенции о правах ребенка нет прямого упоминания о профилактике детской преступности, однако многие считают, что осуществление этого международного договора во всей полноте является наилучшим и наиболее фундаментальным решением данной проблемы. По существу, в Эр-Риядских "Руководящих принципах", в качестве основных компонентов первого и второго уровней профилактики, а также, возможно, в меньшей степени, профилактики третьего уровня, отражены многие права, изложенные в "Конвенции". Так, например, нормальный жизненный уровень и доступ к образовательной системе, прививающей детям положительные ценности, являются одновременно и правами ребенка (в "Конвенции"), и элементами первого уровня профилактики (в "Руководящих принципах").
Что касается второго уровня профилактики, то в этом отношении оба документа основаны на концепции первоочередной обязанности семьи обеспечивать благополучие, защиту и воспитание ребенка, что подкреплено обязательствами подписавших "Конвенцию" стран помогать семье в выполнении этой роли и в то же время вмешиваться в тех случаях, когда родители явно не желают или не способны взять на себя эти обязанности. А поощряя принятие в отношении правонарушителя ответных мер, позволяющих избежать обращения к судопроизводству, и устанавливая в качестве главной цели любой такой меры социальную реинтеграцию ребенка, "Конвенция" тем самым отражает задачи третьего уровня профилактики, как они изложены в "Руководящих принципах".
Следствием такого однородного подхода, безусловно, должно быть максимальное развитие инициатив, поддерживаемых общиной и направленных на семью. Это – задача не для специалистов в области правосудия в отношении несовершеннолетних, а для широкого круга государственных и общественных организаций, обладающих полномочиями в данной области. Несомненно, отчасти по причине широты этой задачи, обязанности соответствующих организаций до сих пор не определены, а действия – бессистемны. Так что профилактика и реинтеграция в полном смысле этого слова все ещё остаются самыми слабыми звеньями в цепи мероприятий по совершенствованию системы правосудия в отношении несовершеннолетних.
Политика в области правосудия в отношении несовершеннолетних – это не политика, если она не включает в себя профилактику. А профилактические меры нельзя – невозможно – осуществлять в вакууме. Тем не менее, большая часть профилактической работы – это программы на уровне микрорайонов и местных общин, никак не влияющие на те известные внешние факторы, которые создают или питают благоприятную почву для несовершеннолетней преступности. Хуже того, отсутствие эффективной профилактики вообще значительно снижает наши шансы на создание системы правосудия в отношении несовершеннолетних, достойной этого названия.
На практике усилия по профилактике молодежной преступности буквально идентичны соблюдению и защите прав ребенка, которые провозглашает "Конвенция". В этом нет ничего удивительного, однако на это редко обращают внимание. Кроме того, все ещё продолжаются споры – часто несмотря на документальные данные – об условиях, которые хотя и не являются в полном смысле причиной правонарушений, но по меньшей мере повышают их вероятность. Так, например, бедность – и абсолютная, и относительная – в некоторых кругах все ещё не считается фактором, стимулирующим преступность, несмотря на то, что в Эр-Риядских "Руководящих принципах" она официально признана таким фактором на международном уровне.
Подобным спорам можно положить конец, если подход к реализации "Руководящих принципов" тесно связать с осуществлением прав ребенка. Увязывание положений "Руководящих принципов" с обязательствами по "Конвенции" поможет не только усилить действенность профилактических мер, но и вернуть в центр внимания как эту проблему, так и сами повсеместно игнорируемые "Принципы", которыми часто незаслуженно пренебрегают, считая их слишком расплывчатыми и нереальными.
Такой подход позволяет разрабатывать программы и политику на всех уровнях в самых разных областях – от общественного здравоохранения и образования до службы поддержки семьи. При этом следует значительно активнее учитывать их потенциальный вклад в профилактику несовершеннолетней преступности. Тогда мы сможем радикально изменить сегодняшнее положение вещей, при котором профилактика в основном ограничивается изолированными инициативами и отдельными правозащитными мерами, исходящими исключительно от работников сферы "правосудия в отношении несовершеннолетних".
Весьма важным документом регулирующим правовое положение ребёнка в системе уголовного правосудия являются Руководящие принципы в отношении действий в интересах детей в системе уголовного правосудия были разработаны группой экспертов, совещание которой проходило в 1997 году в Вене, с целью оказания помощи государством в осуществлении положений Конвенции о правах ребёнка, Пекинских правил, Правил Организации Объединенных Наций, касающихся защиты несовершеннолетних, лишенных свободы, а также Эр-Риядских руководящих принципов.
Хотя в Руководящих принципах чётко указывается, что ответственность за выполнение Конвенции о правах ребёнка лежит на государствах-участниках (руководящий принцип 6), подчёркивает, что важнейшую роль в обеспечении эффективного выполнения Руководящих принципов играет совершенствование сотрудничества между правительствами, учреждениями системы Организации Объединенных Наций и членами гражданского общества.
Руководящие принципы в отношении действий состоят из следующих разделов: меры общего применения; конкретные цели; меры, которые должны быть приняты на международном уровне; механизмы для осуществления проектов консультативных услуг и оказания помощи; дальнейшие соображения по осуществлению национальных проектов, а также планы в отношении детей-жертв и детей-свидетелей. В Руководящих принципах подчёркивается также следующее: важность ориентации на основе прав; целостный подход к выполнению; интеграции услуг на междисциплинарной основе; равноправное применение и доступность для наиболее нуждающихся; отчётность и транспарентность всех действий; предупреждающие действия на основе эффективных профилактических и корректировочных мер; а также использование соответствующих (людских, организационных, технических, финансовых) ресурсов и информации.
В руководящих принципах подчёркивается важность принципа недискриминации, включая учёт особенностей полов; защиты наилучших интересов ребёнка; права на жизнь, выживание и здоровое развитие; а также обязанности государств уважать взгляды ребёнка. В Руководящих принципах указывается также на необходимость развития партнёрских отношении между правительствами, органами системы Организации Объединенных Наций, неправительственными организациями, профессиональными объединениями, средствами массовой информации, академическими учреждениями, детьми и другими членами гражданского общества.
4. История становления ювенальной юстиции
Знание истории предмета исследования дает в руки ключ к раскрытию его сущности и перспектив развития. Это особенно актуально для ювенальной юстиции. Без знания ее истории очень трудно почувствовать ее специфику: почему ювенальной юстиции не было и почему она возникла?
Почему ювенальная юстиция отклоняется от общих процессуальных канонов и несмотря на это считается эффективной? Почему, наконец, именно ювенальную юстицию считают прообразом правосудия будущего?
Историческое прошлое несовершеннолетних правонарушителей можно назвать жестоким и несправедливым. Такая оценка касается нескольких эпох жизни человека - от античного мира и средневековья до середины 19 века.
Меч правосудия был по отношению к несовершеннолетним карающим, об этом можно судить по содержанию некоторых историко-правовых источников и следующих моментов общего плана:
- В юриспруденции тех времен не существовало правового понятия детства как особо защищаемого периода жизни человека;
- Как следствие этого, в правовых актах не обнаруживается юридических правил специальной защиты детей и подростков в суде, после освобождения из них. Можно даже предположить, что юристов древности, средневековья и раннего "капитализма" дети-преступники как самостоятельная демографическая группа не интересовали.
Соответственно жестокость суда к несовершеннолетним проявлялась в том, что они, если совершали противоправные поступки, в своем правовом положении приравнивались к взрослым преступникам. Современный юрист поймет, что одинаковое наказание 9-летнему ребенку и взрослому бьет сильнее ребенка.
И все же нельзя утверждать категорически и однозначно, что римское право, более поздние правовые акты средневековья и тем более законодательство 18-19 вв. вообще не оставило нам никаких юридических свидетельств того, что существовали попытки оградить несовершеннолетних от жестокой кары за совершенное деяние. Чтобы убедиться в обратном, необходимо вспомнить некоторые положения римского права. Начнем с норм гражданского права. Это обусловлено тем, что судебная защита несовершеннолетних исторически возникла в гражданском, а не в уголовном праве.
В Дигестах императора Юстиниана (4 в.н.э.) в книге четверной, есть титул 4, озаглавленный "О лицах, недостигших 25 лет". В п.1 титула приводится высказывание Доминиция Ульпиана, римского юриста, префекта претория: "Следуя естественной справедливости, претор установил этот эдикт, путем которого предоставил защиту юным, так как всем известно, что у лиц этого возраста рассудительность является шаткой и непрочной и подвержена возможностям многих обманов этим эдиктом претор обещал помощь и защиту против обмана…".
Далее идет по тексту эдикта, из которого ясно, что защиту лиц в возрасте до 25 лет осуществляют их попечители и речь главным образом идет о сделках с имуществом. В титуле 4 есть еще несколько пунктов, где подробно рассматриваются разные случаи совершения этими лицами сделок и указывается, когда им должна быть оказана защита, а когда - нет. Упоминаются и правонарушения. Пожалуй, ближе к современному пониманию будет высказывание того же Ульпиана, где он отвечает на вопрос, нужно ли оказывать помощь малолетнему, если он умышленно совершил правонарушение. "И нужно признать, - отвечает Ульпиан, - что при правонарушениях не следует приходить несовершеннолетним на помощь и таковая не оказывается. Ибо если он умышленно совершил воровство или противоправно причинил ущерб, помощь не оказывается". Там же.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19
