— в частном исследовательском институте, где можно приобрести много полезных знаний и навыков. В 1946 году, когда Эрнесто Геваре де ла Серна исполнилось 18 лет, он собрался выполнить свой долг в соответствии с законом о всеобщей воинской повинности. Однако врачи признали его непригодным к военной службе. Во время каникул он путешествует.
Путешествует неутомимо и любым способом. На его счету несколько коротких и два больших путешествия. Заграница — вскоре это понятие теряет для него свой смысл.
ЧЕ: "Признаюсь, я никогда не чувствовал себя иностранцем, ни на Кубе, ни в любой другой стране, в которой мне довелось побывать; моя жизнь была не лишена приключений. Я чувствовал себя гватемальцем в Гватемале, мексиканцем в Мексике, перуанцем в Перу, сегодня на Кубе я чувствую себя кубинцем, и, естественно, я всегда аргентинец, здесь и где бы то ни было — таков мой характер".
29 декабря 1951 года вместе со своим другом Гранадосом он наконец
приступает к осуществлению замысла, которое они откладывали уже в течение
двух лет: совершить путешествие по Американскому континенту на свои
собственные средства. Они садятся на мотоцикл; в багажнике только самое
необходимое: зубная щетка, кое-что из одежды, запасные ботинки... Среди
этих самых необходимых, по их мнению, вещей — пистолет. Еще не получен
диплом врача, но он не спешит. С другой стороны, этим путешествием Эрнесто
Гевара де ла Серна начинает второй и последний курс по другой
специальности, к которой он готовится, не отдавая себе отчета. Вся
подготовка состоит в том, что он путешествует, смотрит, слушает, оттачивает
свои чувства и разум, познавая латиноамериканскую действительность. Из
Кордовы они отправляются в Буэнос-Айрес и потом, покрыв расстояние в
несколько тысяч километров, на юге пересекают Анды. Мотоцикл оказывается
менее выносливым, чем оба приятеля, и разваливается, не доехав до Сантьяго.
Остаток пути они проделывают пешком и с помощью "автостопа".
ГРАНАДОС: Нам просто повезло, что мотоцикл сломался, в противном случае путешествие оказалось бы для нас, в плане личного опыта, менее удачным.
14 июля 1952 года Эрнесто и Гранадос объявляются в венесуэльском
городе Сан-Кристобаль. Несколько дней спустя они добираются до Каракаса. В
венесуэльской столице Эрнесто пробыл несколько дней, но это короткое
пребывание имело для него немаловажное значение по двум причинам. Во-
первых, в то время империалистическое засилье США в Венесуэле было
значительно ощутимей, чем в Аргентине, и это явилось для Эрнесто полезным
уроком. И, во-вторых, Гранадос находит работу и решает остаться. Друзья
заключают договор: Эрнесто возвратится в Буэнос-Айрес, получит диплом врача
и снова приедет в Каракас. Но прежде чем вернуться в Аргентину, он на
самолете, предназначенном для транспортировки скаковых лошадей,
отправляется в Майами. Владельцем этой авиакомпании оказался друг семьи
Гевара. Эрнесто воспользовался данным обстоятельством, чтобы познакомиться
с Соединенными Штатами. Он решает пожить в Майами, тем более что вернуться
в Венесуэлу он может в любой момент с очередным рейсом аэроконюшни.
Стараясь растянуть свой мизерный капитал на возможно больший срок, он живет
в Майами более чем скромно. Его часто можно увидеть в библиотеках" и среди
латиноамериканцев, многие из которых находятся под надзором властей. Но
деньги подходят к концу. Кроме того, у него начинают возникать конфликты с
Федеральным бюро расследований. Эрнесто садится в самолет и вместе с
американскими скакунами перелетает в Маракайбо, а оттуда едет в Буэнос-
Айрес.
На пути к революции
В аргентинскую столицу он прибывает весной 1952 года. Отдых не помешал бы ему, но Эрнесто спешит.
АГИЛАР: Вернувшись, он заканчивает университет с космической скоростью; не очень хорошо, без блестящих отметок, но зато очень быстро. Я заметил, что после своего первого большого путешествия он стал больше интересоваться политикой. Во время этого путешествия он начинает вести дневник и уже больше никогда с ним не расстается. В Кордове он прочитал мне несколько страниц из своего дневника, посвященных Мачу-Пикчу. Он пишет о подавлении испанскими колонизаторами индейской культуры, что отразилось, в частности на архитектуре, о том, как на развалинах индейских храмов строились католические церкви.
В Аргентину он вернулся только затем, чтобы получить диплом, больше
ему там оставаться незачем. Почти тотчас же, зимой 1953 года, он снова
пускается в путь с намерением соединиться со своим другом Гранадосом в
Каракасе. Свидание, которое год тому назад оба друга назначили в
венесуэльской столице, имеет историческое значение, потому что по пути туда
Эрнесто Гевара де ла Серна изменит свое решение.
ГРАНАДОС: Из Буэнос-Айреса он едет на поезде в Ла-Пас — расстояние около 6 тысяч километров. Мы называем этот поезд "молочницей" – он не пропускает ни одной остановки.
Примерно за год до этого (апрель 1952 года) в Ла-Пасе произошло
крупное событие: кровопролитная трехдневная борьба вооруженных народных
масс, нанесших поражение регулярной армии, позволила прийти к власти
Виктору Пас Эстенсоро, президенту, избраннику партии Националистическое
революционное движение, находившемуся в эмиграции в Буэнос-Айресе. За один
год революция, руководимая НРД, еще не успела прийти к краху, и поэтому то,
что увидел Эрнесто Гевара де ла Серна в боливийской столице, вызывало
энтузиазм.
Эрнесто прибывает в эквадорский город Гуаякиль и здесь встречается с
аргентинским эмигрантом доктором Рикардо Рохо. Встреча эта абсолютно
случайна. В то время Рохо стоит почти полностью на радикально левых
позициях. Гевара слушает с интересом, и, судя по всему, именно этот
разговор побуждает его изменить маршрут и отказаться от поездки в
Венесуэлу. Рохо без особого труда убедил Эрнесто Гевару де ла Серна, что
Гватемала представляет больший интерес, чем Венесуэла.
Эрнесто Гевара де ла Серна приезжает в Гватемалу в декабре 1953 года.
Вот тут-то и начинается история "ЧЕ". Это короткое междометие, часто
употребляемое аргентинцами в разговоре, служило в ту пору жителям
Центральной Америки чем-то вроде обращения к любому аргентинцу. Очевидно,
жители Центральной Америки поначалу звали его просто "че", а потом — Че. Он
не возражает и даже превращает эту частицу в собственное имя и прославляет
ее своим подвигом.
ЧЕ: Для меня "Че" означает самое важное, самое дорогое в моей жизни.
Как же оно могло мне не понравиться? Совсем наоборот. Ведь имя и фамилия —
это нечто маленькое, частное, незначительное.
В то время в Гватемале было немало кубинцев, уцелевших после нападения
на казармы в Байямо и Монкада. Среди них Ньико Лопес, погибший затем после
высадки с "Гранмы". Необходимость проявляется в цепи случайностей: если бы
Че не заключил дружеский договор с Гранадосом, он не отправился бы во
второе путешествие; если бы во время этого путешествия он не встретился с
Рикардо Рохо, не поехал бы в Гватемалу; если бы в Гватемале он не
познакомился с Ильдой Гадеа и Ньико Лопесом...
Гватемала
ДУАЙТ ЭЙЗЕНХАУЭР: "В то время в Гватемалу был назначен новый посол —
Джон Пэрифуа. Он был послом в Греции и там узнал тактику коммунистов.
Пэрифуа быстро пришел к совершенно определенному выводу относительно
характера правительства Арбенса".
ДЖОН ПЭРИФУА: "Мне показалось, что этот человек (Арбенс) думал и говорил как коммунист, и если это не было выражено прямо, то могло сказаться впоследствии. Об этом я информировал Даллеса (Фостера Даллеса, автора "политики на грани войны"), который в свою очередь доложил президенту (Эйзенхауэру)".
Разумеется, в то десятилетие такое объяснение могло сойти за публичное
оправдание — довольно широкие круги общественности еще давали запугать себя
призраком коммунистической опасности. Однако причина американской агрессии
против Гватемалы выглядела более прозаично: 24 февраля 1968 года президент
Арбенс экспроприировал 225 тысяч акров необрабатываемой земли,
принадлежащей "Юнайтед фрут". В один из вечеров, еще до агрессии, Ильда
Гадеа знакомит с Че Ньико Лопеса. Что касается теории, Че уже определился.
ДАЛЬМАУ: В это время у него уже довольно ясное марксистское мировоззрение. Он проштудировал Маркса и Ленина. Прочитал целую библиотеку марксистской литературы.
Определился Че и в том, что касается практики:
ИЛЬДА: Он просит, чтобы его отправили в район боев, но никто на него не обращает внимания. Тогда он пристраивается к группам противовоздушной обороны города, помогает им во время бомбежек, перевозит оружие...
ДАЛЬМАУ: Вместе с членами организации Демократическая молодежь он несет караульную службу среди пожаров и разрывов бомб, подвергая себя смертельной опасности.
ЧЕ: "Когда началось североамериканское вторжение, я попытался собрать
группу таких же молодых людей, как я сам, чтобы дать отпор "фруктовым"
авантюристам. В Гватемале надо было сражаться, но почти никто не сражался.
Надо было сопротивляться, но почти никто не хотел это делать" (Из интервью,
данного Хорхе Рикардо Масетти в Сьерра-Маэстре).
Сопротивления нет. Пэрифуа вызывает военачальников правительства
Арбенса и прямо в посольстве США требует, что они немедленно
капитулировали. Арбенс объявляет о своей отставке и укрывается в
мексиканском посольстве. Че и несколько кубинцев ищут убежища в посольстве
Аргентины.
ДАЛЬМАУ: Гевару, меня и другого кубинца — Вегу помещают в консульстве.
Затем посольство отделяет тех, кого считает коммунистами, от умеренных. Че
попадает в число коммунистов, и его выселяют из консульства.
ИЛЬДА: Среди укрывшихся в посольстве Аргентины 13 человек считаются коммунистами, и среди них Че.
Перон, в то время еще президент Аргентины, посылает военный транспортный самолет, чтобы вывезти из Гватемалы просивших убежища. Че отказывается лететь — он не хочет возвращаться в Буэнос-Айрес. Ему предоставляется возможность выехать из Гватемалы по суше в Мексику. В сентябре 1964 года он садится в поезд и едет в Тапа-чулу.
Мотания по городу в погоне за песо не отвлекали Гевару от его интеллектуальных и политических интересов.
ДАЛЬМАУ: Я вспоминаю его статью в газете... Мне хорошо запомнился заголовок: "Я видел свержение Хакобо Арбенса". Эта статья на деле свидетельствовала о решимости Че принять участие в борьбе Американского континента против вмешательства империализма в дела Гватемалы.
ЧЕ: Почти всем известно, что я начал свою самостоятельную жизнь в
качестве врача несколько лет назад (это он говорит в 1960 году). Но когда я
еще только приступал к изучению медицины, большинство взглядов, которые
присущи мне сейчас как революционеру, отсутствовали в арсенале моих
идеалов. Я, как и все, хотел одерживать победы, мечтал стать знаменитым
исследователем... добиться чего-то такого, что пошло бы на пользу
человечеству. В силу обстоятельств и, наверное, благодаря своему характеру
я начал путешествовать по Американскому континенту и хорошо узнал его...
Путешествия мои проходили в таких условиях, что я смог тесно соприкоснуться
с нищетой, голодом, болезнями, я видел, как не могут вылечить ребенка,
потому что нет средств; как люди доходят до скотского состояния из-за
постоянного чувства голода и обиды... И я понял, что есть задача, не менее
важная, чем стать знаменитым исследователем или сделать существенный вклад
в медицинскую науку, — она состоит в том, чтобы прийти на помощь этим
людям... После долгих странствий, находясь в Гватемале, Гватемале Арбенса,
я попытался сделать ряд заметок, чтобы выработать нормы поведения
революционного врача. Я попытался разобраться: что же необходимо для того,
чтобы стать революционным врачом. Но тут началась агрессия, агрессия,
которую развязали "Юнайтед фрут", госдепартамент, Фостер Даллес — в общем-
то, это одно и то же... Вот тогда я понял главное: для того, чтобы стать
революционным врачом, прежде всего нужна революция...
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
