Предписанные условно-досрочно освобожденному варианты позитивного поведения должны быть конкретными и исполняемыми. Поэтому нельзя, например, обязать лицо повысить свой культурный уровень, так как неопределенность и, вытекающая из нее неисполнимость данной обязанности, очевидны.
Трудно также согласиться и с мнением П. М. Малина о необходимости возложения на условно-досрочно освобожденных такой обязанности, как пройти курс лечения от ВИЧ-инфекции. Учитывая высокую стоимость курсов лечения от ВИЧ-инфекции, которые, кстати, больные должны проходить регулярно и материальное положение условно-досрочно освобожденных, реализация указанной обязанности весьма затруднительна, а, если точнее - вообще неисполнима. Автор также предлагает закрепить исследуемые обязанности в нормах об условно-досрочном освобождении . При этом, с одной стороны, отвергается целесообразность существования отсылочных норм права, с другой, произойдет дублирование нормативного материала, поскольку обязанности, возлагаемые на условно осужденных и условно-досрочно освобожденных во многом схожи: они преследуют, в конечном счете, одну и ту же цель - исправление лиц, совершивших преступления.
В юридической литературе не нашел однозначного решения вопрос о способах закрепления в уголовном законодательстве обязанностей, возлагаемых на условно осужденных и условно-досрочно освобожденных. Так, В. Ф. Щепельков считает, что отсутствие исчерпывающего перечня обязанностей в ч. 5 ст. 73 УК противоречит принципу законности , следовательно, это может влечь ущемление правового статуса условно-досрочно освобожденных в течении неотбытой части срока наказания.
Противоположной позиции придерживается А.А. Ашин. Он предлагает отдать решение вопроса о возложении обязанностей на условно-досрочно освобожденных на усмотрение правоприменительного органа - уголовно-исполнительной инспекции, а в уголовном законодательстве закрепить лишь общую для всех осужденных обязанность: подчиняться порядку осуществления контроля. Уголовно-исполнительная инспекция в отношении каждого конкретного субъекта будет самостоятельно определять перечень обязательных к исполнению заданий, необходимых для закрепления результатов его исправления.
Изменение же, дополнение и конкретизация этих правоограничений не должны иметь уголовно-правового значения. В развитие своей позиции он, в частности, предлагает исключить из ч. 5 ст. 73 УК такую обязанность, как извещение условно-досрочно освобожденным уголовно-исполнительной инспекции о смене своего места жительства учебы, работы, и закрепить ее в ч. 4 ст. 188 УИК, начав ч. 6 ст. 73 УК со слов "условно осужденный обязан подчиняться порядку осуществления контроля за его поведением, установленному органом, исполняющим приговор об условном осуждении".
Исходя из того, что обязанности, предусмотренные ч. 5 ст. 73 УК являются по своей сути правоограничениями, и их регламентация относится к области материального (уголовного) права, указанная точка зрения представляется не совсем обоснованной. Кроме того, уголовно-исполнительная инспекция, являясь правоприменительным органом, не должна подменять собой законодателя и, как следствие, самостоятельно определять перечень обязанностей, возлагаемых на условно-досрочно освобожденного в период неотбытой части срока наказания.
На наш взгляд, обязанность в виде извещения уголовно-исполнительной инспекции о смене лицом своего места жительства, работы, учебы, в силу того, что она обеспечивает осуществление беспрепятственного контроля, необходимо налагать без исключения на всех условно-досрочно освобожденных.
В этой связи более последовательным видится мнение В. Ф. Щепелькова, однако и с ним в полной мере нельзя согласиться. Противоправная деятельность лица (в том числе на постпенитенциарной стадии) может приобретать самые различные формы выражения, в результате чего не всегда возможно предусмотреть в рамках законодательства исчерпывающий перечень обязанностей, которые содействовали бы закреплению результатов исправления, достигнутых в процессе отбывания наказания в отношении отдельно взятого осужденного.
Полагаем, решение проблемы должно быть следующим: ч. 5 ст. 73 УК необходимо дополнить наиболее универсальными и, как следствие, часто назначаемыми судами обязанностями (например, ограничение пребывания вне дома в определенное время суток; принятие мер к трудоустройству либо к продолжению учебы), оставив при этом без изменения указание о возможности наложения других обязанностей, способствующих исправлению освобождаемого лица.
Подобный прием позволит ориентировать правоприменителя на использование наиболее типичных правоограничений, оставляя, вместе с тем, определенный задел для тех ситуаций, когда личностные характеристики субъекта требуют воздействия, которого невозможно достичь за счет указанных в законе рестриктивных мер.
Анализ определений об условно-досрочном освобождении позволяет заключить, что к большинству условно-досрочно освобожденных несовершеннолетних обязанности не применялись (59,9%). Прослеживается также значительное расхождение в практике возложения на условно-досрочно освобожденных тех или иных обязанностей по регионам.
Так, на условно-досрочно освобожденных из Жигулевской воспитательной колонии возлагаются обязанности в виде: ограничения пребывания вне дома (с двадцати до шести часов); запрета посещения ресторанов, баров, пивных; явки на регистрацию в уголовно-исполнительную инспекцию, а также предупреждения указанного органа о смене своего места жительства. На лиц, освобожденных условно-досрочно из Димитровградской воспитательной колонии, суд ограничивается наложением только двух обязанностей: не менять постоянного места жительства без предварительного уведомления уголовно-исполнительной инспекции и принять меры к трудоустройству либо к продолжению учебы.
Прав в этом отношении П. М. Малин, замечающий, что при таких обстоятельствах можно судить о низких требованиях со стороны государства к поведению условно-досрочно освобожденных, возвратившимся в общество ранее окончания срока наказания, назначенного в приговоре, а отсутствие возлагаемых обязанностей, безусловно, снижает условность данного вида освобождения от отбывания наказания.
В соответствии с п. "а" ч. 7 ст. 79 УК злостное уклонение осужденного от исполнения обязанностей, возложенных на него судом, может служить основанием для отмены условно-досрочного освобождения. Однако понятие "злостности" в исследуемом контексте ни в уголовном, ни в уголовно-исполнительном законодательстве не раскрывается. В ч. 5 ст. 190 УИК дается лишь определение понятия "систематическое неисполнение обязанностей", под которым понимается совершение запрещенных или невыполнение предписанных условно осужденному действий более двух раз в течение года либо продолжительное (более 30 дней) неисполнение обязанностей, возложенных на него судом. Видимо злостность здесь рассматривается законодателем как синоним систематичности.
По нашему мнению, следовало бы раскрыть в УИК и понятие "злостное неисполнение обязанностей". Под ним, в частности, можно понимать повторное неисполнение лицом обязанностей, возложенных на него судом, в течение 30 дней после письменного предупреждения специализированного государственного органа, осуществляющего контроль за поведением условно осужденного либо условно-досрочно освобожденного.
Неисполнение осужденным той или иной обязанности, очевидно, не должно автоматически влечь отмены условно-досрочного освобождения. Главенствующим в этой ситуации является выяснение обстоятельств, которые повлекли невыполнение лицом обязанности (обязанностей). Верной видится позиция С. Г. Барсуковой, согласно которой при отмене условно-досрочного освобождения судья должен выяснить, имелась ли у условно-досрочно освобожденного реальная возможность исполнить возложенные на него судом обязанности. Если условно-досрочно освобожденный не выполнил их по каким-либо уважительным причинам, оснований для отмены условно-досрочного освобождения не имеется.
Одним из оснований возможной отмены условно-досрочного освобождения является совершение условно-досрочно освобожденным в период неотбытой части срока наказания нарушения общественного порядка, за которое на него наложено административное взыскание (п. "а" ч. 7 ст. 79 УК). Однако далеко не у всех исследователей данное законодательное положение находит поддержку.
В.А. Авдеев, надо сказать, вообще отвергает возможность отмены условно-досрочного освобождения ввиду совершения лицом административного правонарушения, так как, по его мнению, нарушаются базовые положения ст. 8 УК, останавливающей основание привлечения лица к уголовной ответственности. Между тем, указанное утверждение противоречит юридической природе условно-досрочного освобождения. При отмене исследуемой меры не происходит какого-либо привлечения лица к уголовной ответственности. Оно уже было привлечено к уголовной ответственности, вынесением обвинительного приговора с назначением наказания за совершенное преступление. Нарушение же требований, предъявляемых к условно-досрочно освобожденному на период неотбытой части срока наказания свидетельствует лишь об ошибочности вывода суда о возможности его исправления без полного отбывания срока наказания, в силу чего условно-досрочное освобождение и отменяется, но никак не о привлечении осужденного к уголовной ответственности.
Более последовательна здесь позиция В. Ф. Щепелькова. Анализ нормативного материала в части отмены условно-досрочного освобождения, отмечает автор, позволяет заключить, что общественный порядок охраняется в большей степени, нежели другие объекты. При отмене условно-досрочного освобождения по причине злостного уклонения осужденного от исполнения возложенных судом обязанностей или совершения им административного правонарушения неотбытая часть срока наказания подлежит исполнению.
В случае совершения лицом в период неотбытой части срока наказания преступления по неосторожности, вопрос о сохранении либо об отмене условно-досрочного освобождения решается судом. Совершение же лицом умышленного преступления обязательно влечет отмену условно-досрочного освобождения, при этом суд назначает наказание по правилам, предусмотренным ст. 70 УК. Аналогичным образом назначается наказание при отмене УДО за совершение преступления по неосторожности. В ситуации, когда совершение преступления (умышленного либо по неосторожности) не повлекло назначение конкретного срока лишения свободы, осужденный должен полностью отбыть только оставшуюся неотбытой часть срока наказания по первому приговору суда.
Результаты проведенного исследования показывают, что отмена условно-досрочного освобождения имела место быть в отношении лиц, совершивших в период неотбытой части срока наказания умышленные преступления. По другим основаниям условно-досрочное освобождение не отменялось.
2. Особенности социализации несовершеннолетних правонарушителей в учреждениях закрытого типа
Одной из самых актуальных и социально значимых задач, стоящих перед нашим обществом сегодня, безусловно, является поиск путей снижения роста преступлений среди молодежи и повышения эффективности их профилактики. Необходимость скорейшего решения этой задачи обусловлена не только тем, что в стране продолжает сохраняться достаточно сложная криминогенная обстановка, но прежде всего тем, что в сферы организованной преступности втягивается все больше и больше несовершеннолетних, криминальными группировками, созданными подростками, совершаются опасные преступления, и число их неуклонно растет. Преступность молодеет и принимает устойчивый рецидивный характер. А такая криминализация молодежной среды лишает общество перспектив установления в скором будущем социального равновесия и благополучия.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20
