Отсюда понятие "черный рынок" (= формы, методы и динамика нелегальных трансакций) все-таки не может быть исходным. С другой стороны, для топической модели не может быть базовым и его антоним, т.е. "белый рынок" (= легальные формы и методы торговли). В отличие от теоретического (и - в рамках юриспруденции - нормативного) подхода топика как учение о повторяющихся "общих местах" (= примерах) опирается на социальный факт, а не на правило. Отсюда, центральным понятием в рамках рассматриваемой модели будет термин "серый рынок" (т.е. господствующая в России система полулегальной торговли).
В известном смысле можно утверждать, что рассматриваемая модель является универсальной, поскольку в условиях современной налоговой политики в России и "белый рынок" (благостная утопиями "черный рынок" (господство криминального элемента) хотя и с разных сторон представляют собой "путь в никуда". Как бы то ни было, главнейшую функцию местных сообществ, а именно поддержание и развитие жизнеспособности местного коллектива можно обеспечить лишь посредством активных действий в "серой зоне" экономических отношений.
Вместе с тем, "серый рынок" по определению не имеет четких отграничений, прежде всего от "рынка черного". Это означает, что "вхождение в местную власть" противопоказано тем, кто предпочитает работать в белых перчатках. С другой стороны, чем активнее муниципалитет опирается на полулегальные формы и методы реализации своих полномочий, тем выше вероятность "административного срыва" в область чисто криминальных операций. Рано или поздно это может привести к сращиванию администрации с местными криминальными структурами.
Отсюда, местная администрация в целях сохранения независимости от антисоциальных группировок должна быть заинтересована в том, чтобы переместить центр тяжести своей полулегальной активности в пограничную зону между "белым и серым рынками". Соответственно, она должна избегать зону между "серым и чёрным рынками", т.е. должна воздерживаться от таких действий, которые имеют явный криминальный аспект. Особо следует рассмотреть вопрос о "черном рынке", в частностей о местной "теневой экономике", в целом. Коль скоро ликвидация столь обширного социального феномена невозможна - или "возможна" лишь на уровне благостного морализаторства, то остаются две принципиальные альтернативы:
(1) негласное сотрудничество представителей легальной власти с носителями власти нелегальной. Как было сказано выше, такая "кооперация" в конечном итоге усиливает криминальные структуры и. соответственно. ослабляет легальную власть (прежде всего ее авторитет и легитимность);
(2) локализация зоны криминальной активности при одновременном создании условий для того, чтобы "короли черного бизнеса" были заинтересованы в переходе на легальные или полулегальные формы социально-экономической активности. Разумеется. социальная реабилитация основной массы агентов "черного рынка" предполагает активность и настойчивость легальной власти в том. чтобы резко снизить привлекательность (полу) криминальных форм и методов хозяйственной деятельности. Например, должно быть обеспечено резкое снижение доходности (или возрастание риска) таких форм "хозяйственной активности", как организованная проституция, наркобизнес, похищение людей с целью выкупа, незаконная торговля оружием и т.п.
2.1.12 Коллектив с преобладанием имитационных форм хозяйства
Поскольку имитация экономической активности как долговременный стиль экономического поведения невозможна в области первичной экономики, крайне двусмысленна в рамках вторичной экономики то ее эпицентр объективно сосредоточен лишь в третичной сфере производства (см.§2.1.10). Поэтому можно утверждать, что рассматриваемая модель является лишь сообщества с преобладанием третичной экономики. Такое сообщество представляет собой весьма эластичную модель. На одном ее полюсе могут находиться действительные финансовые центры (например, Лондон, Париж, Франкфурт и т.п.),на другом - центры компрадорского капитала (например, столицы некоторых государств франкофонной Африки).Ниже будет рассмотрен как раз "компрадорский" вариант данной модели.
Что касается имитационных форм третичной экономикою, прежде всего, следует различать две непохожие друг на друга формы имитации, а именно:
(1) имитацию как подражание, копирование, "клонирование".Данный вид имитации представляет собой вполне заурядный следовательно, необходимый фактор экономической жизни(например, франчайзинг). Другое дело, что господство франчайзинга в конечном итоге подрывает экономическую самобытность страны и
(2)имитацию как мимикрию камуфляж как способ "подачи" чего-то двусмысленного или вообще бесполезного как нечто респектабельное или даже превосходное. В качестве примера можно привести "экономических" агентов в области гербалайфа и т.п.
Если первый тип имитации всегда предполагает переход ко второму, производительному этапу, т.е. дублированию экономической активности т.н. референтной компании (например. фирмы "Швеппс" или "Кока-колы"), то второй тип имитации всегда самодостаточен. здесь не наблюдается никакой социально-полезной активности. Речь идет, например, о широко известных россиянам пирамидах типа "МММ", компаний многоуровневого маркетинга, и т.п. Другими словами, это все нечто весьма неопределенное, что может вызывать энтузиазм лишь обещаниями неадекватно высоких заработков. Надежды никогда не оправдываются, но у определенной категории лиц т.н. люмпеноидного типа (см. ниже) они всякий раз возрождаются от обещаний уже других интернациональных компаний.
Слово "интернациональный" представлено курсивом неслучайно. Все эти компании представляют собой не иное что, как перманентную диверсию некоторых транснациональных корпораций против национального капитала России, особенно против национального предпринимательского капитала. На первый взгляд, компании многоуровневого маркетинга и т.п. предоставляют шанс "энергичным, предприимчивым людям": кто-то из них действительно получает "работу в офисе" и приемлемое денежное содержание. Однако основная масса "гербалоидов" занимается лишь тем, чтобы дезориентировать как можно больше нормальных "аборигенов", занятых действительно полезным трудом, т.е. работающих в сфере первичной или вторичной национальной экономики.
Ясно, что именно первичная и вторичная экономики являются естественной цитаделью национального предпринимательского капитала. поэтому именно эти её виды представляют собой естественную мишень для филиалов некоторых наиболее агрессивных ТНК. Смысл этой квазиэкономической агрессии сводится к своеобразному перехвату и дезориентации национальных кадров. Гербалоид как социально-психологический тип обычно страдает завышенной самооценкой, что делает его неспособным увидеть свой реальный шанс в области национального производства. С другой стороны, в погоне за ускользающими высокими заработками гербалоид быстро утрачивает свою прежнюю квалификацию и, следовательно, становится социально бесполезным в принципе.
Отсюда можно сделать вывод: сообщество, в котором значительная часть населения с надеждой ищет "работу для тех, кто устал от нищеты в "бесплатно" распространяемых газетах, уже растратило определенную часть своего гуманитарного капитала. Такой коллектив потеряет еще больше, если не найдет жесткие средства самозащиты против имитационных форм экономической активности (= всевозможных дистрибьюторов совершено бесполезных вещей, а также активистов компаний многоуровневого маркетинга, сетевого маркетинга и т.п.)
2.1.13 Сообщество "люмпеноидного" типа
Данная модель в отличие от многих предыдущих интересна тем, что с отрицательной стороны представляет собой по преимуществу культурологический масштаб. Следует сразу отметить разницу между люмпеноидным стилем жизни преобладающей части местного сообщества одной стороны, и люмпенизированными стратами населения как таковыми, с другой. Дело в том, что преобладание люмпенов и маргиналов в составе населения фактически означает гибель соответствующего территориального коллектива. Такое сообщество не имеет собственной базы для воспроизводства корпоративной выживаемости, оно полностью зависит от милости или беспечности более или менее нормальных соседних коллективов. В этом контексте не может быть и речи о какой-либо "модели". Иначе говоря, модель собственно люмпенетого типа в принципе невозможна. поскольку в такой ситуации "сообщество" как бы находится уже "по ту сторону более или менее нормального коллектива". Иначе говоря, в нём уже не действуют критерии социальной морали и следовательно, невозможны относительно стабильные и предсказуемые социальные связи.
Иное дело люмпеноидный стиль жизни внешне вполне нормальных, часто даже респектабельных людей. Местные сообщества люмпеноидного типа имеют следующие характеристики:
(1) отсутствие позитивной социальной самоидентификации при неоправданно высокой самооценке на уровне индивидуального самосозания; другими словами, значительная группа местного населения пренебрегает страной своего вынужденного пребывания, которая их "недостойна"и поэтому что бы ни случилось с "этой страной",ее "не жалко";
(2) наличие в данном сообществе. по крайней мере. двух конфликтогенных образцов социального поведения и следовательно, утрата единого масштаба для социально допустимого стиля поведения; данный вид люмпеноидности может являться следствием столкновения локальной культуры (например, языческих родоплеменных обычаев) с более мощной универсальной культурой (например. с исламской цивилизацией); социокультурный конфликт может быть и многоступенчатым (например, он может действовать по следующей схеме: родоплеменные обычаи - исламская цивилизация - христианская цивилизация - коммунистическая идеология - коммерческий неопаганизм "переходного периода" и т.п.); каждый "этап" данной схемы представляет собой относительно непреодолимый социокультурный "надлом" на уровне как социального так и индивидуального сознания; в результате люмпеноидность как социальный феномен представляет собой "мозаичное сознание", в котором причудливо сочетаются дикие допотопные обычаи, элементы истинно религиозного сознания (например, ислама или православия), догмы коммунизма, "достижения" современного телевизионного и интернетовского неопаганизма и т.п.
(3) обширная социокультурная деградация сразу нескольких социальных классов и групп населениям культурологической точки зрения манифестацией такой деградации является проникновение наиболее агрессивных форм субкультуры (насилие + наркотики + коммерческий секс) во все сферы жизни данного политического сообщества;
В реальном локальном коллективе данные характеристики могут быть представлены как альтернативного отдельности), так и кумулятивно (все вместе). Как ни парадоксально, коллективы люмпеноидного типа могут обладать высоким потенциалом гуманитарного капитала при явно низком качестве социальных связей. О высоком потенциале таких коллективов свидетельствует. как правило, (1) гиперактивность, характерная не только для молодого. но и зрелого поколения (2) априорно критическая установка. особая осторожность в отношении власть предержащих (особенно в части политических и экономических экспериментов); (З) стремление к индивидуальной самореализации и т.п.
О низком качестве действительных социальных связей говорит бесправное положение детей и женщин; самоустранение мужского населения от многих действительно важных проблем местного собщества (особенно в семейно-бытовом плане); культ насилия беспринципности, обмана, коварства и т.п.
Как бы то ни было, коллективы люмпеноидного типа не в состоянии на собственной основе реализовать свой гуманитарный потенциал. Предоставленные сами себе, такие коллективы могут воспроизводить лишь "дурную бесконечность" своих негативных характеристик. С другой стороны, положительная трансформация таких коллективов извне крайне затруднена. Она возможна лишь как внешняя поддержка внутренних социальных процессов. При этом, во-первых, внутренние процессы должны вызревать органически и должны быть инициированы внутри соответствующего коллектива местными референтными группами. Во-вторых. внешняя поддержка должна быть очень осторожной, деликатной и терпеливой.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30
