Однако в силу природы этого неформального политического института в Киргизии, оппозиционный политический потенциал обладает только временной мощностью, отсутствием идейных основ и по этим причинам не является системным институтом политики. В ситуации, когда власть не делает существенных ошибок, или идет на коммуникацию и компромиссы, оппозиция теряет подпитку и энергетику политического противодействия. Это и произошло в 2006-2007 годах, когда политическая оппозиция выродилась из мощного политического движения в противостояние власти небольшой группы политиков, не пользующихся широкой поддержкой.
В последнее время все большую роль в политическом взаимодействии играют группы и отдельные лица - обладатели крупных капиталов или контролирующие финансовые или другие ресурсы.
Здесь надо различать три группы. Первая - это бизнес-элита, сформировавшая свои состояния в период правления А.Акаева в стране или за ее рубежами и заинтересованная теперь в сохранении своего капитала, собственности или инвестициях в страну. Как правило, это относительно независимые в экономическом отношении люди. Формы их участия в политической жизни различны. Одни пытаются встроиться в политические институты, занимая крупные государственные посты или избираясь депутатами Жогорку Кенеша. Другие - работают в открытом оппозиционном формате, пытаясь за счет этой политической позиции сохранить свои состояния. Главная цель их политического участия - защита и развитие своего бизнеса[178].
Другая группа - высокопоставленные государственные чиновники, близкие к распределению финансовых и других ресурсов. Они непосредственно встроены в государственные институты. Как правило, они работали с прежним режимом и продолжают работать с нынешним за счет технологий подкупа и услуг.
Третья группа - семейные бизнес-команды, люди, близкие к родственникам высокопоставленных чиновников и политических деятелей, составляющие менеджмент их бизнеса или его поддержку. Эти группы оказывают определенное влияние на политические решения и работу политических институтов, лоббируя свои интересы и интересы своих патронов.
В значительно меньшей степени, но, тем не менее, включены в политические властные отношения идеологические элитные группы, являющиеся носителями наиболее массовых идей и представлений.
В связи с начавшимся процессом кыргызской самоидентификации активность таких групп существенно возросла. Однако в политическом пространстве она проявляется еще недостаточно. В основном это группы, выдвигающие идеи кыргызской самобытности и собственного пути развития. Идеи кыргызского национализма, несмотря на их растущую привлекательность, особенно в молодежной среде, пока не имеют четкого политического оформления. Несколько политических партий, взявшие их за основу, являются достаточно слабыми и не имеют эффективных и привлекательных программ. Идеи национализма больше живут и оказывают политическое воздействие через другие общественные институты - местные сообщества, неправительственные организации, печатные издания.
Отчасти влияние национальных идей проявляется в этнической политике государства, где очевидно взят курс на моноэтничность. Изменения в избирательном законодательстве, предоставляющие возможность участвовать в работе высшего законодательного органа этнических групп, являются скорее исключением, чем правилом.
В силу этого достаточно специфическим образом работают с формальными политическими институтами элиты этнических групп, представленных в Кыргызстане. Основным каналом политического взаимодействия и политического влияния является Ассамблея народа Кыргызстана, использующая свой статус консультативно-совещательного совета при президенте для лоббирования идей этнического развития. Объединяя формально национально-культурные центры, она де-факто является структурой политического представительства этнических сообществ[179].
Попытки появления этнических партий всячески блокируются со стороны властей. Создание политических партий по этническому признаку запрещено Конституцией страны. Тем не менее, отдельными этническими группами предпринимаются попытки в прикрытой форме создать политические организации, защищающие интересы определенных этнических групп.
Нельзя отрицать тот факт, что нередко субъектами политических отношений являются криминальные группы, контролирующие определенные ресурсы и территории. Помимо того, что люди, известные своими связями в криминальном мире, избираются в состав Жогорку Кенеша, теневые структуры используются в ряде случаев для оказания давления на различные политические силы, а их ресурсы привлекаются для проведения политических кампаний[180].
Однако по мере укрепления власти их использование в политических интересах становится ненужным, и тогда уже сами криминальные группы становятся объектом преследования со стороны правоохранительных органов (например, как это случилось с криминальным «авторитетом» Рыспеком Акматбаевым).
Относительно новым участником политики являются профессиональные корпорации, связанные с обслуживанием политики. Среди них наиболее активными являются средства массовой информации. Большинство из них финансируются определенными политическими силами и позиционируются как защищающие их интересы[181].
В последнее время сформировалось экспертное сообщество, активно влияющее на политические процессы. При этом некоторые структуры, позиционируясь как экспертные институты, на самом деле являются активными политическими инструментами тех или иных политических сил, принимают активное участие в политических кампаниях и продвижении тех или иных политических идей.
Таким образом, в кыргызской политике ключевую роль сегодня играют неформальные политические структуры и отношения. Сохраняя неформальный статус, они, тем не менее, являются реальными политическими институтами, в то время как формальные политические институты в значительной степени выполняют декоративную функцию, что позволяет в некоторой степени понять причины устойчивости существовавшей при А.Акаеве политической системы.
К 2008 году в Кыргызской Республике сформированы президентская форма правления и квазидемократическая система политических институтов, несущих на себе идеологию и функции командно-административного режима. В силу формального демократического статуса политические институты не представляют реальные социальные группы и политические силы, и не являются инструментом народовластия. По этим причинам политическая система имеет не демократическую, а клановую природу, и реальная власть существует в неформальных структурах и центрах. Там же где она еще имеет более-менее демократичную форму, например – в выборных органах местного самоуправления, там предпринимаются попытки ограничить политическую самостоятельность. Если рассматривать приведенный пример, то в новой редакции Конституции Кыргызской Республики, принятой на всенародном референдуме 21 октября 2007 года, прямые выборы глав айыл окмоту[182] заменены выборами их местными кенешами[183] по представлению глав местных государственных администраций.
Таким образом, эти политические институты так же ставятся в зависимость от государства и политической элиты и теряют свою демократическую природу. В развитых обществах этот пробел в демократии восполняют политические партии.
Основной особенностью партийного устройства Киргизии, перешедшей в «новое» политическое время по наследству от «старого» можно считать то, что партии строятся вокруг той или иной политической персоналии, а не на основе конкретной политической идеи.
В связи с этим очень сложно определить политико-идеологический спектр Кыргызстана. За исключением коммунистов, достаточно затруднительно квалифицировать партии по их принадлежности к правым, левым или центристским силам. И анализ программ политических партий не позволяет сделать этого. Часто название партии может носить «правый» характер, а в основных приоритетах прописаны традиционные цели «левых» сил[184]. Структура партийного пространства лишь в незначительной степени отражает новую социальную структуру общества и новую структуру социальных целей и ожиданий. Левые и левоцентристские партии представляют интересы тех социальных слоев, которые испытывают наибольшие проблемы в связи с переходом к рыночной экономике. Это пенсионеры, молодежь, бедные и социально незащищенные слои общества, а также сторонники социалистических ценностных ориентаций. Наоборот, правые и правоцентристские партии объединяют новые социальные группы: предпринимателей, крупных собственников, сторонников идей национального возрождения. Подавляюще преобладают центристские партии, составляющие 62% от общего числа. Центристские партии привлекают в свои ряды социальные слои, сконцентрированные вокруг органов государственной власти и государственных предприятий, бюджетников[185]. «Была ностальгия по социалистическим временам - вот вам и социалистические\коммунистические партии. Был протест против советского авторитаризма - вот вам и демократы. Было недовольство русификацией - вот вам и националистические партии. Была привычка жить, как скажут сверху - вот вам и партии власти»[186].
Еще одной характерной особенностью является недолговременность существования политических движений. После достижения той цели, ради которой они были образованы, движения распадаются или трансформируются в более устойчивые и организационно оформленные структуры, в том числе иногда - в политические партии. Традиционные же политические партии при этом становятся все более малочисленными. Продолжительность их существования связана скорее с продолжительностью политической жизни их лидеров, чем с реализацией тех или иных идей.
Другой чертой партийного устройства является появление многочисленных партий накануне выборов – для отражения корпоративных интересов небольшого числа людей. Это было видно на примере выборов в парламент в 2007 году. Накануне выборов 25,8 процента респондентов не имели представления о том, за какую партию они будут голосовать, или не собирались голосовать ни за какую политическую партию. Тем не менее, это было существенным продвижением вперед, поскольку еще в июне 2007 года не знали, какой политической партии отдать свои голоса, 77,3 процента опрошенных. Параллельно резко возросло количество формально действующих партий – их число превысило 100. Однако далеко не все из них существовали реально. Как показали выборы, 50 партий высказали намерение в них участвовать, из них 20 подали списки кандидатов, 12 партий дошли до финиша, из них 3 партии завоевали места в парламенте. Итоги первых выборов по партийным спискам показали, что многие политические партии временные и не имеют реальной социальной поддержки[187].
В целом, всю оппозицию в её нынешнем состоянии можно условно разделить на три лагеря.
1.Радикальная оппозиция. Прежде всего – это «Ата Мекен». У радикальной оппозиции одна идеология – сменить президента. Разочарованная часть электората, несомненно, поддержит их действия, но все зависит ошибок правительства – не будет ошибок, у партии не будет голосов.
2.Умеренная оппозиция. Это социалисты, националисты, либералы, даже коммунисты. То есть те, кто пока придаёт устойчивость политической системе и не позволяет расшатать до основания государственные устои. Кроме коммунистов, которые призвали вернуться в советский строй, другие так и не смогли ясно предложить свои модели развития Кыргызстана. Но продолжают отстаивать свои принципы: социалисты - за социально-ориентированную экономику, националисты - за самобытный путь развития, а либералы - за большую свободу и ограничение вмешательства государства в дела общества. В этот круг входит и большая часть НПО. Несмотря на разношерстность, всех их объединяет стремление к переменам к лучшему, поскольку, на их взгляд, власть не состоялась как двигатель прогресса и тормозит развитие страны. Но умеренные хотят перемен конституционным демократическим путем - на основе выборов. Радикальная часть оппозиции их не привлекает своею непомерной амбициозностью, непоследовательностью и отсутствием чёткой программы действий. Умеренные могут превратиться в мощную политическую силу, если смогут создать сплоченную коалицию, нацеленную на массированную обработку электората и оказание цивилизованного давления на власть, вынуждая её делать реформы.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24
