Одним из определяющих факторов, усугубивших сложившуюся ситуацию в социальной сфере, явились безработица и бедность. Бедность приобрела глобальный характер и многомерные проявления. Вопреки официальным данным, согласно которым шел устойчивый рост экономики, он не очень заметно отразился на уровне жизни кыргызстанцев.
Несмотря на иностранные финансовые вливания, жизненный уровень за годы независимости заметно снизился. Среднегодовой доход на душу населения упал в 6 раз с 1550 долл. в 1992 г. до 270 долл. в 2005 г[66].
Уровень жизни населения был крайне низок - по официальным данным, за чертой бедности жили 44,4% населения страны (при том, что уже в 2002 году 52,3% населения относилось к бедным, а 17,8% — к крайне бедным)[67]. В структуре расходов населения свыше 90% приходилось на покупку потребительских товаров и услуг, около 6% — обязательные платежи и взносы, около 4% — текущие сбережения[68]. Наряду с этим постоянно росла дифференциация доходов.
Показатель крайней бедности свидетельствует, что почти 15% населения республики были вообще лишены самого необходимого[69], в первую очередь, физиологического минимума продуктов питания, а потому страдали от недоедания.
Проблема бедности диктовала необходимость различных действий по снижению ее остроты. Разрабатывались и внедрялись широко рекламируемые программы по сокращению бедности «Аракет», «КОР КР»; проводились различные мероприятия, в том числе и международными организациями; политики, руководители и правители разного уровня всячески пытались сделать что-то в этом направлении. Однако вмешательство управленческой элиты в регулирование такого социального феномена как бедность происходило без должного понимания сложности и многоуровневости этого процесса. Так, например, благое и, в общем-то позитивное действие - повышение на 20% зарплаты бюджетникам в 2000 году - не только не уменьшило бедность, а наоборот, усилило и обострило ее, потому как относительно «богатые» стали еще богаче, а бедные еще бедней. А если учесть, что повышение зарплаты привело к росту цен, причем не по низкому, а по среднему или даже высокому уровню зарплаты, то дифференциация между богатыми и бедными еще более усилилась и обострилась.
Этот же процесс обострения противоречий можно было наблюдать и в сфере информационного пространства Киргизской республики. Показательно, что к 2005 году в Киргизии развились современные средства телекоммуникаций, были построены волоконно-оптические линии связи, создана система магистральных цифровых сетей, активно действовала сотовая, пейджинговая связь, доступные, однако, лишь элитарным и высокообеспеченным слоям общества. В то же время, сворачивались, а порой и угасали традиционные возможности непосредственного и опосредованного человеческого общения. Об этом свидетельствовало резкое уменьшение письменной корреспонденции, телеграфного общения; почтовые услуги все больше ограничивались выплатой пособий и пенсий; резко уменьшились пассажиропотоки на железнодорожном, воздушном и даже автомобильном транспорте. Несмотря на то, что за 90-е годы Кыргызстан навел воздушные мосты с рядом стран дальнего зарубежья, сокращалась сеть транспортных коммуникаций, особенно железнодорожной и воздушной. Это сокращение вело к существенному уменьшению повседневного общения простых людей внутри страны[70].
Положение обострялось и тем, что резкое падение производства практически во всех отраслях экономики также привело к утрате былых коммуникационных связей между предприятиями и деградации ранее развитого производственного общения.
Достижением Киргизии можно считать сохранение высокого уровня образованности населения. Действительно, на 1300 человек приходился один остепененный ученый - кандидат или доктор наук. Результаты «Первой национальной переписи населения 1999 года» показали, что из всего взрослого населения страны, 12 процентов имеют высшее образование, 11 - среднее специальное, 50 - законченное (одиннадцатилетнее) среднее общее образование и 18 - основное общее образование (восьми - девятилетнее). Только 8 процентов имеют начальное образование (4 года), а неграмотное население насчитывало около 1,3 процента взрослого населения страны[71].
Однако радикальные экономические и социальные преобразования не могли не сказаться на доступе к образованию. Более 75% студентов государственных вузов обучались на платной основе. Снизилось число детей, посещающих дошкольные учреждения, а значит, и уменьшилась возможность пройти программу развития ребенка в раннем возрасте. Несмотря на значительное расширение сети высших учебных заведений, только 22 процента 18-24-летних продолжали свое обучение. Снижение уровня охвата обучением за пределами обязательного образования связано, прежде всего, с экономическими причинами: снижением дохода семьи и ростом прямых издержек на обучение, что, в первую очередь, сказывается на уровне образования детей из малообеспеченных семей[72].
Кроме указанных трудностей, в развитии образования настораживало еще два момента.
Первый состоял в том, что за 15 лет независимого развития в Кыргызстане появились неграмотные люди. В свое время неграмотность в стране была ликвидирована полностью, тогда как в 1999 г. она составила уже 1,3% всего взрослого населения - показатель хотя и небольшой, но тревожный. Возможно, рост неграмотности был вызван ослаблением, а порой даже прекращением государственного и общественного контроля за процессом обучения на всех уровнях и во всех формах образовательной системы.
Во-вторых, так и не была решена задача сохранения научно-технического потенциала, его адаптации к рынку. Численность специалистов, ведущих НИР, в 2001 году составляла 2,3 тыс. чел., то есть 33,8% уровня 1991 г. Более 2/3 из них — лица в возрасте 40 лет и старше. В общем объёме затрат на НИР доля фундаментальных исследований за 1991—2001 гг. снизилась с 28 до 20%, а доля самих исследований в ВВП с 0,33 до 0,14%[73], что нашло свое отражение в индексе развития человеческого потенциала в Киргизии.
Индекс развития человеческого потенциала является комплексным показателем, оценивающим уровень средних достижений страны по трем основным направлениям в области развития человека: долголетие на основе здорового образа жизни, определяемое уровнем ожидаемой продолжительности жизни при рождении; знания, измеряемые уровнем грамотности взрослого населения и совокупным валовым коэффициентом поступивших в начальные, средние и высшие учебные заведения; и достойный уровень жизни, оцениваемый по ВВП на душу населения в соответствии с паритетом покупательной способности (ППС в долл. США)[74].
В Докладе ООН[75] за 2002 г. (отразившем ситуацию на 2000 г.) Киргизия занимала 102 место из 173 исследуемых стран. В 2004 г., Киргизия заняла уже 110-е место из 177 стран мира. При это нельзя говорить об ухудшении позиции страны лишь из-за увеличения списка стран. Речь идет об ухудшении объективной обстановки. Помимо этого, в указанном докладе делается вывод о том, что, в целом, в 1990-е годы произошло существенное ухудшение ситуации в области человеческого развития во всех странах СНГ, глубокий спад производства и гиперинфляция привели к резкому уровня безработицы и нищеты, падению подушевого дохода. Место Киргизии в общем рейтинге ухудшилось на 26 позиций. В 1995-2000 гг. наблюдалось постепенно повышение индекса человеческого развития – на 7 позиций. Это средний уровень в рамках стран СНГ, чуть ниже чем в России (рост на 12) и гораздо ниже стран Балтии (рост от 30 до 35 позиций). Но не достаточно высокий, чтобы снять формировавшуюся в киргизском обществе социальную напряженность, усугубленную существовавшей политической системой.
§ 3. Политическая система Киргизии до «Революции Тюльпанов» (1991 – 2005 гг.).
Кыргызстан был единственной страной в Центральной Азии, в которой коммунистическое руководство сменилось на волне народных протестов в 1991 году и к власти пришли, как тогда считалось, демократически настроенные представители академических кругов и среднего эшелона коммунистической номенклатуры, в лице президента Аскара Акаева.
К середине 90-х годов и в СНГ, так и в западных странах Кыргызстан воспринимался как наиболее продвинутая с точки зрения развития демократии страна центрально-азиатского региона. Главными причинами такой оценки стали попытки политического руководства адаптировать институты демократии к политической системе, существовавшей в стране. В Кыргызстане появились независимые СМИ, которые могли критиковать власть. Появились оппозиционно настроенные политические партии, которые всю свою деятельность направили на создание альтернативного пути развития Кыргызстана. Но по какому же пути «де-факто» шла Киргизия?
Как и в любом современном государстве, основным законом Кыргызской Республики стала Конституция. Первая Конституция суверенного Кыргызстана была принята 5 мая 1993 года парламентом («Жогорку Кенеш»), а не путем всенародного голосования; затем она менялась в 1994, 1996, 1998, 2003 годах. По Конституции 1993 года, глава государства обладал большими полномочиями: он определял структуру правительства, назначал министров (с согласия парламента) и осуществлял контроль за работой кабинета. Президент мог осуществить роспуск парламента по результатам общенародного референдума. Со своей стороны, однопалатный парламент из 105 депутатов также располагал рядом существенных прерогатив. В сферу его полномочий, в частности, входили права определять основные направления внутренней и внешней политики, давать официальное толкование законов, решать вопросы административно-территориального устройства. Как отмечают киргизские политологи, все Конституции начиная с 1994 г. разработаны незаконно[76], без участия рабочих групп от общественности или оппозиции, а приняты – с нарушением общепринятых демократических норм. Все они преследовали одну цель – увеличение роли президентской власти[77]. «В результате множества референдумов по внесению изменений в Конституцию, система правления в Кыргызстане выродилась в неповоротливого ужасного монстра, где в руках президента сосредоточены полномочия, которые в нормально функционирующих демократических странах принадлежат парламенту, правительству и судам»[78].
Помимо этого, делалось все необходимое для того, чтобы избирательные нормы Конституции и законы соответствовали потребностям президента страны.
Реальность такова, что ни одни прошедшие к 2005 году выборы в Кыргызстане нельзя назвать соответствующими международным стандартам[79]. Политическая элита прикладывала все усилия, чтобы на выборах побеждали нужные ей персоналии, не избегая при этом массовых нарушений законодательства и фальсификаций, как это отмечали представители оппозиционных партий[80]. Это же тенденцию подтвердили завершившиеся за 20 дней до революции 2005 года парламентские выборы, в результате которых с рядом нарушений победила пропрезидентская партия «Алга, Кыргызстан!» («Вперед, Киргизия»)[81].
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24
