Подобное положение усугублялось вносимыми в избирательное законодательство поправками, которые в принципе сократили возможность участия оппозиции в выборах. В частности, в 2003 году в был проведён референдум, по итогам которого парламент становился однопалатным, сокращалась его численность и укрупнялись округа, что еще более усложняло победу на выборах оппозиции[82].
Между тем, во всех демократических странах выборы – это один из основных способов законной политической борьбы. В Киргизстане же на протяжении всего периода независимости вплоть до 2005 года вся политическая борьба и реальные политические решения принимались не в парламенте, а узким кругом политической элиты – приближенными к президенту А.Акаеву. Какие же тенденции наблюдались в развитии элиты?
На протяжении почти века базовым типом политической культуры Кыргызстана была советская политическая культура. Главной ее особенностью являлось монопольное господство одной политической партии, ее иерархическая, жесткая система элитообразования, включающая в себя отлаженную закрытую систему рекрутирования.
С 1991 года кыргызские политические элиты (как и элиты практически во всех постсоветских государствах) начали формироваться и организовываться как элиты суверенного государства, ориентированного на свое национальное строительство и институционализацию в рамках своих географических и политических ареалов.
Первый период процесса формирования политической элиты начинает свой отсчет с обретения независимости в августе 1991 года и с избрания первого президента страны А.Акаева.
Характерной особенностью данного периода было эйфоричное восприятие независимости, суверенитета и создание новой системы государственности. Основной парадигмой развития были выбраны рыночная экономика и демократия со свойственными ей процедурами. Этот выбор был сделан скорее как альтернатива старой, коммунистической парадигме, чем как осознанный путь развития кыргызского социума.
Было предпринято много усилий для утверждения в стране западных демократических ценностей. Процесс политической модернизации по образцу развитых стран Запада активно поддерживался этими странами и являлся официально признанной политикой. Подобный кальковый механизм ретрансляции новых внешних образцов и присутствие внутренних тенденций развития кыргызского общества во многом привели к тому, что демократия в Кыргызстане существовала в квазидемократических формах: демократические форматы были введены, но не все из них функционировали.
Основной костяк властной элиты в стране представлял по-прежнему класс номенклатуры из прежнего социалистического общества. Даже приход во власть первого президента Кыргызстана – ученого, получившего образование и сформировавшегося в советском Центре, ничего не изменил.
Первый период правления Акаева - 1991–1996 годы - характеризуют следующим образом:[83]
- формально провозглашенный «последовательный переход на демократические рельсы».
В этот период, действительно, впервые после многих лет работы партийной номенклатуры начался процесс циркуляции элит. В политическое пространство реальной политики, долгое время имеющей характер закрытого типа деятельности и рекрутирования, начинают продвигаться и занимать ключевые позиции люди из других социальных слоев общества. В этот период в кыргызской политике впервые появляются известные сегодня фамилии – О.Текебаев, А.Мадумаров, Т.Бакир уулу и др. Также на этот период приходится активная политическая борьба в стенах парламента, ознаменованная реальными реформистскими преобразованиями и первыми попытками со стороны президента расширить свои полномочия. Внешняя и внутренняя политика того периода характеризуется решительным реформистским настроем политических элит начала 90-х годов XX века.
Тем не менее, к концу этого этапа процесс распределения ресурсов и рекрутирования политических элит становился все более замкнутым.
Во второй период (1998-2005 гг.) процесс циркуляции элит, как механизм движения в демократическом транзитном обществе, как механизм привлечения во властные позиции новых[84] представителей или социальных слоев, практически приостановился.
Распределение ресурсов в закрытом кругу приближенных явилось одной из показательных для властных элит тенденций того времени. Наиболее перспективные и умелые, соответственно, конкурентоспособные удалялись «со двора», чтобы не представлять опасности. Приближенный круг менеджеров все больше усреднялся по качественным показателям.
В политологической науке процесс элитообразования или элитовоспроизводства, характерный для Кыргызстана в данный период, обозначается как репродукция элит[85], процесс, при котором властные позиции остаются в руках представителей старой элиты, при видимом движении персоналий.
Среди характерных черт процесса репродукции элит в период правления президента Акаева были следующие[86]:
· формирование партии власти «Алга, Кыргызстан!» (лидер – дочь президента, жесткая административная вертикаль, использование административного ресурса и так далее);
· семейственность – наиболее приближенный круг с наиболее полной концентрацией экономических, политических, административных и иных ресурсов;
· возврат к трайбовым, региональным, закрытым формам рекрутирования и противоречащим провозглашенным демократическим принципам, подменяющим основной канал элитной выборки – демократические выборы;
· тенденция укрепления позиций номенклатурной бюрократии (ключевые позиции окружения президента и верхнего эшелона власти вновь стали распределяться между представителями старой управленческой когорты, оттеснив на периферию представителей новой волны кыргызской политики);
· кадровая ротация управленцев верхних эшелонов власти, приближенных топ-менеджеров (ротация губернаторов областей в силу своей закрытости в этот период стала практически абсолютно предсказуемой, одни и те же люди поочередно занимали посты губернаторов, вице- и просто министров, послов и так далее);
· наиболее деятельным органом реального управления в стране была администрация президента Киргизстана - вершина иерархической элитной пирамиды за два электоральных периода, соответственно, десять лет, имевшая возможность выработать свои в большей степени кулуарные, закрытые традиции и способы рекрутирования.
Основным потенциалом власти или борьбы за власть в этот период были экономические ресурсы, во многом тождественные политическим, так как сращивание двух этих компонентов стало практически единственным условием существования хоть какого-то бизнеса в стране. Основными крупными бизнесменами становились, прежде всего, члены семьи Акаева или высокопоставленные чиновники[87]. Существовала практика захвата прибыльных частных предприятий указанными лица[88].
Распределение всех имеющихся ресурсов внутри одной элитной группы, с допущением к распределению двух-трех трайбовых или, по-иному, кланово-корпоративных сообществ, отсутствие открытой системы рекрутирования или циркуляции элит, позже обозначившиеся проблемы с легитимацией самой этой власти стали причинами противостояния внутри самих элитных групп.
Борьба за ресурсы, незаинтересованность в объективном развитии страны и преследование политической элитой лишь личных корыстных интересов вызвало, как уже отмечалось ранее, небывалый рост уровня бедности в стране.
Это, в свою очередь означает, что демократия в принципе имеет плохие шансы на выживание из-за отсутствия социальной базы демократии. В общепризнано демократических странах социальной опорой демократии является средний класс. Средний класс в Кыргызстане составлял не более 7-10% населения, причём костяк его - представители мелкого и среднего бизнеса, а также государственные чиновники. Благодаря особенностям ведения бизнеса в Киргизии получается, что практически весь средний класс составляли заинтересованные в существовавшем режиме люди. Богатая прослойка общества также не была заинтересована в развитии демократии, поскольку подавляющее большинство из них – это высокопоставленные чиновники, которые при открытости и честности политических процедур потеряли бы своё преимущество, и поэтому они поддерживали закрытый, авторитарный и коррумпированный политический режим[89].
Помимо указанных проблем в экономическом и политическом пространстве существовала еще одна опасная тенденция – угроза целостности государства.
Природные различия северных и южных районов Киргизии в совокупности с разнонаправленной ориентацией их экономических связей давали серьезные основания для беспокойства. Северные районы представляют собой части единого экономического района, включающего приграничье Казахстана. Наиболее тесными эти связи являются в области транспорта и сельского хозяйства и подкрепляются этнической близостью.
Южные же районы Киргизии - Ошская и Джалал-Абадская области - теснейшим образом взаимосвязаны с соседними областями Узбекистана.
Специфика транспортной системы Киргизии также заключается в том, что крупномасштабный товарообмен с использованием железнодорожного транспорта между южными и северными районами может осуществляться лишь через три соседние республики - Казахстан, Узбекистан и Таджикистан. Эта ситуация уменьшала степень контроля центральных властей над территорией страны, что способствовало возможному народному движению.
Тенденция регионализма четко проявлялась в ходе предшествующих революции выборов – когда граждане, прежде всего, голосовали за определенного кандидата не по какому-либо идейному, рациональному принципу, а в силу того, что он из их края или области. В этом вопросе следует отдать должное существовавшему в стране режиму и А. Акаеву – он пытался не дать стране развалиться на части и достиг в этом определенных успехов. По крайней мере, на повестке дня не стоял вопрос о политической целостности государства.
Фактически, демократических традиций придерживались только члены неправительственных организаций (НПО). Именно НПО твёрдо боролись за права человека и отстаивали демократию в стране. Но НПО финансировались преимущественно из-за рубежа и существовали, в основном, благодаря финансовой поддержке США и стран исламского мира. Это позволяет предположить, что при определенных условиях они могли бы быть использованы для достижения каких-либо интересов своих финансовых доноров. Но, с другой стороны, опыт участия в деятельности НПО – это опыт работы в демократических организациях, в условиях «так как надо», «как должно быть». А к 2005 году в работе НПО успело принять участие до 1/3 граждан Киргизии[90]. Таким образом, можно констатировать, что НПО выполняли и положительную функцию, хотя нельзя отрицать, что именно через деятельность НПО создавалась финансовая и информационная база будущей революции тюльпанов (в частности через работу общественной организации финансируемой из США «Freedom House»[91]).
К марту 2005 года одним из ключевых компонентов критической массы, «выплеснувшей» режим Акаева из страны, стал системный кризис, связанный с закрытостью процесса формирования политических элит и закономерной необходимостью смены политических элит в любом государстве, тем более позиционирующем себя как демократическое. Его попытка разрешить конфликт между типичными для бывшего номенклатурного работника личными желаниями и властными амбициями с одной стороны и специфическими реалиями страны с другой, провоцировали еще большую напряженность в государстве и вызывали сопротивление проводимой политике.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24
