Итак, в историческом развитии постоянно наблюдаются циклы подъема и упадка элит. Их чередование, смена - закон существования человеческого общества. Но изменяются не просто составы элит, их контингент; сменяют друг друга, чередуются сами типы элит. Причина этой смены состоит в чередовании, точнее, в поочередном преобладании в элитах «осадков» первого и второго классов, т. е. «инстинкта комбинаций» и «настойчивости в сохранении агрегатов» [23, §§2178, 2227 и др.].
Первый тип элиты, в котором преобладает «инстинкт комбинаций»,
управляет путем использования убеждения, подкупа, обмана, прямого
одурачивания масс. Усиление «осадков» первого класса и ослабление «осадков»
второго приводят к тому, что правящая элита больше заботится о настоящем и
меньше - о будущем. Интересы ближайшего будущего господствуют над
интересами отдаленного будущего; интересы материальные - над идеальными;
интересы индивида - над интересами семьи, других социальных групп, нации. С
течением времени «инстинкт комбинаций» в правящем классе усиливается, в то
время как в управляемом классе, напротив, усиливается инстинкт
«настойчивости в сохранении агрегатов». Когда расхождение становится
достаточно значительным, происходит революция, и к власти приходит другой
тип элиты с преобладанием «осадков» второго класса. Для этой категории
элиты характерны агрессивность, авторитарность, упорство, непримиримость,
подозрительность к маневрированию и компромиссам.
Первый тип правящей элиты Парето называет «лисами», второй - льва-
ми»". В сфере экономики этим двум типам соответствуют категории
"спекулянтов" и "рантье": в первой из них преобладают «осадки» первого
класса, во второй - второго [там же, § 2235]. «Спекулянты», обладая
хорошими способностями в области экономических комбинаций, не
довольствуются фиксированным доходом, часто незначительным, и стремятся
заработать больше. Каждая из двух категорий выполняет в обществе особую
полезную функцию. «Спекулянты» часто «служат причиной изменений и
экономического и социального прогресса» [там же]. Рантье. наоборот,
составляют мощный фактор стабильности. Общество, в котором почти
исключительно преобладают «рантье», остается неподвижным и склонно к застою
и загниванию; общество, в котором доминируют «спекулянты», лишено
стабильности; оно находится в состоянии неустойчивого равновесия, которое
легко может быть нарушено изнутри или извне.
Теория элит Гаэтано Моски
Гаэтано Моска - (1858—1941)—выдающийся итальянский политолог, один из
основателей элитологии, профессор Туринского и Римского университетов.
Главная заслуга Моски — вычленение элиты как специального объекта
исследования, анализ ее структуры, законов функционирования, прихода к
власти, причин вырождения и упадка, смены ее контрэлитой. В 1896 г. вышла
его книга «Элементы политической науки», а в 1923 г.—ее дополненное
издание. В 1939 г. эта книга была переведена на английский язык и издана
под названием «Правящий класс», принеся автору мировую известность. Понятию
«элита» Моска предпочитал термины «правящий класс» и «политический класс»,
употребляя их как синонимы. Впоследствии он вынужден был внести коррективы,
отметив, что политический класс является как бы базой для правящего класса.
Действительно, понятие «правящий класс», с одной стороны, более широкое,
чем «политический класс»: в него входят и другие, не политические
структурные элементы — экономическая, культурная и прочие элиты. Однако в
ином отношении понятие «политический класс» — более широкое, чем «правящий
класс»: оно включает не только властвующую группу, но и оппозицию. Полито-
логия для Моски прежде всего наука об элитах, важнейший инструмент
выработки ими научной политики, которая поможет им удержаться у власти.
Опасность для элит — их стремление превратиться в наследственную, закрытую
группу, что неминуемо ведет к ее вырождению, замене контрэлитой. По мнению
Моски, оптимальна такая политическая система, которая, с одной стороны, не
полностью закрыта для мобильности в элиту, а с другой — обеспечивает
преемственность элиты — главной гарантии устойчивости политической системы.
Идеалом является формирование элиты не на основе богатства и родовитости, а
на основе способностей, образования, заслуг. Впоследствии эти идеи вылились
в теории мерито-кратии.
В 1896 г. в "Основах политической науки" Г.Моска сформулировал закон социально-политической дихотомии общества. Он состоит в том, что во всех обществах, начиная с самых среднеразвитых и едва достигших зачатков цивилизации и кончая просвещенными и мощными, существует два класса: класс управляющих и класс управляемых. Первый, всегда более малочисленный, осуществляет все политические функции, монополизирует власть и пользуется присущими ему преимуществами. Второй, более многочисленный, управляется и регулируется первым и поставляет ему материальные средства поддержки, необходимые для жизнеспособности политического организма. (8)
Моска проанализировал проблему формирования (рекрутирования) политической элиты и ее специфических качеств. Он считал, что важнейшим критерием формирования политического класса является способность к управлению другими людьми, то есть организаторские способности, а также материальное, моральное и интеллектуальное превосходство. Хотя в целом этот класс наиболее способен к управлению, однако, не всем его представителям присущи передовые, более высокие по отношению к остальной части населения качества.
В ходе своей эволюции политический класс постепенно меняется.
Существуют две тенденции в его развитии: аристократическая и
демократическая. Первая из них - аристократическая - проявляется в
стремлении политического класса стать наследственным если не юридически, то
фактически. Вторая - демократическая - состоит в обновлении политического
класса за счет наиболее способных к управлению слоев, в том числе и низших.
Становление мировоззрения Гаэтано Моски. Влияние позитивизма.
Отношение к другим направлениям социально-политической мысли. Понимание
предмета и метода политической науки
Распространение позитивизма среди итальянских интеллектуалов, для
которых этот термин стал синонимом научного знания, началось с середины 60-
х годов прошлого века. Популярность, какую имело это направление в Италии,
была связана с особенностями итальянской философской мысли, которая еще с
конца XVIII в. проявила повышенный интерес к французскому Просвещению.
Вовсе не случайно у ряда итальянских философов — еще до проникновения в
Италию учений О. Конта и Г. Спенсера — наметился, под влиянием французских
историков П. Кабаниса и Дестют де Траси, определенный психолого-
физиологический уклон в рассмотрении социальных явлений. Наиболее сильное и
устойчивое воздействие позитивизм оказал на представителей естественных
наук и социальных исследователей, близких к конкретной политико-правовой
сфере.
Ко времени появления «Элементов» Моска (1895) влияние позитивизма все
еще ощущалось, хотя усиливали свои позиции итальянские геогегельянцы,
приобрели популярность идеи неокантианцев, Ф. Ницше и А. Бергсона. Моска
проявил двойственное отношение к позитивизму, так как наряду с критикой
некоторых представителей этой школы он сохранил верность ее общей
парадигме. При рассмотрении учения Конта итальянский социолог не выдвигал
возражений против используемых им понятий теологической, метафизической и
позитивной стадий. Но он возражал именно против закона последовательной
смены этих стадий, считая, что все три стадии сосуществуют на каждом этапе
развития человечества. Итальянский социолог замечал, что у человека
«позитивной стадии» его научные знания вовсе не исключают потребности в
религии, «а там, где она ослабевает, развиваются еще более гнусные суеверия
и метафизические абсурды социал-демократии» [1, стр. 219]. Он не нашел в
истории подтвержденных фактами параллелей Конта между тремя
интеллектуальными стадиями и сменяющими друг друга формами политической
организации, из которых первая означала бы детство, вторая — отрочество, а
третья — зрелость человечества.
В учении Герберта Спенсера Моска обратил внимание на различение двух
типов обществ: военного (основанного на принуждении) и индустриального
(основанного на свободном договоре). Подобную классификацию Моска считал
принятой «априорно» и потому — неприемлемой. «Всякая политическая
организация одновременно и добровольная, и принудительная. Она
добровольная, поскольку исходит из природы человека, что было замечено,
начиная с Аристотеля, и в то же время она принудительная, так как...
человек не смог бы жить иначе. Это естественно и спонтанно, и в то же время
неизбежно, что там, где есть люди, будет и общество, а там, где есть
общество, будет также и государство, т. е. правящее меньшинство и
управляемое им большинство» [1, стр. 230]. Общая черта всех общественных
систем, которую не увидел Спенсер,— наличие определенного слоя людей,
осуществляющих господство над большинством.
Оспаривается не только подход к различению государств, но и критерии, используемые Спенсером: «К примеру, Спенсер пишет, что с убылью милитаризма и с относительным приростом индустриализма идет переход от социального строя, при котором индивиды существуют во благо государства, к иному строю, при котором государство существует во благо индивидов. Это разделение им тонко подмечено, и нам оно напоминает тот случай, как если бы заспорили о том, существует ли мозг для блага всего тела, или все же тело существует во благо мозга» [1, стр. 233]. Отдавая должное остроумию социолога, отметим, что аналогии общества с биологическими организмами, у которых разные органы выполняют разные функции, были типичны для позитивизма.
Для Спенсера переход от военного общества к индустриальному означал
появление качественно нового метода общественной регуляции. От
«положительной» регуляции (т. е. от «принуждения к действиям») в
централизованном военном государстве общество переходит к «отрицательной»
регуляции (т. е. к индивидуальной свободе при запрете лишь на определенного
рода действия) в промышленном государстве. Моска в полемике со Спенсером
настаивал на том, что любое государство одновременно осуществляет и
«положительные» и «отрицательные», т.е. как принуждающие, так и
ограничивающие действия. Как видим, он не только прошел мимо главного в
учении Спенсера о государстве — его эволюционной теории, но и не заметил
эвристической ценности идеи о преимуществе рыночных отношений в обществе по
сравнению с системой жесткого централизованного регулирования.
Социальная дифференциация с позиций географического детерминизма
исследуется Моска от истоков: Геродота, Гиппократа и Ш. Монтескье. Он
показывал, что с развитием цивилизации в жизни обществ ослабевает влияние
географического фактора и усиливается действие культурного. Для
подтверждения этого аргумента Моска использовал множество источников,
включая работы Г. Тарда и итальянского социолога и криминолога Н. Колаянни.
Так, опровергая распространенную среди итальянских криминалистов XIX в.
точку зрения о детерминации преступности природными условиями,
определяющими темперамент личности, он объяснял региональные различия в
криминальной статистике социально-экономическими факторами.
Обращаясь к расовым теориям, Моска замечал, что в его время произошла настоящая экспансия этих теорий в социальные науки. По его мнению, учения, в которых общественный прогресс и политическая организация народов зависят от расовых признаков, обязаны своим рождением учению Дарвина и таким наукам, как сравнительная лингвистика и антропология. Моска отверг точку зрения о врожденном превосходстве представителей какой-либо расы. Чтобы показать ненаучность идей социал-дарвинистов об изначальной этнобиологической неоднородности общества как важнейшей причине социальной дифференциации, Моска обратился к примерам смены поколений дворянской аристократии. Если бы закономерности биологической эволюции действовали и в обществе, то они приводили бы к накоплению положительных качеств и к улучшению «породы властителей», чего не наблюдается. Так, французское дворянство постепенно утратило свои высокие личностные качества и в XVIII в. уступило свою власть буржуазии. Борьба за существование и естественный отбор, характерные для животного мира и первобытных гоминидов, не заметны в человеческом обществе даже на ранней стадии культуры. Применительно к обществу скорее следует говорить о борьбе за господство и первенство.