личности вообще. «Невнимательность, непродуманность, безалаберность, -
считал А.А. Пионтковский, - свидетельствуют... о наличии определенного
реально существующего действительного психического отношения к наступившим
последствиям».[26]
В соответствии с действующим законодательством (часть 3 статья 26
Уголовного кодекса РФ) для преступной небрежности характерно непредвидение
возможности наступления общественно опасных последствий при наличии
обязанности (долженствования) и возможности предвидеть эти последствия.
Из прошлого законодательного определения преступной небрежности не
было видно, каким должно быть психическое отношение виновного к своему
деянию. В части 3 статьи 26 Уголовного кодекса РФ 1996 года говорится о
том, что преступление признается совершенным по небрежности, если лицо не
предвидело возможности наступления общественно опасных последствий, хотя
при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло
их предвидеть. Для преступления, совершенного по небрежности, характерно
меньшее либо ошибочное осознание виновным фактических и социальных
признаков деяния. Субъект не сознает, но обязан и имел возможность
сознавать характер своих деяний.
Интеллектуальное содержание небрежности характеризуется двумя
признаками: отрицательным и положительным. Отрицательный признак
небрежности заключается в непредвидении лицом возможности наступления
преступных последствий и в отсутствии осознания противоправности
совершаемого деяния (действия или бездействия). Психическое отношение
виновного к своему деянию при небрежности характеризуется сознанием
нарушения определенных запретов, непредвидением наступления преступных
последствий, либо тем, что лицо, совершая волевой поступок, не сознает, что
оно нарушает правила предосторожности, либо отсутствием волевого контроля,
который утрачен по вине этого лица. Положительный признак интеллектуального
момента преступной небрежности состоит в том, что виновный должен был и мог
проявить необходимую внимательность и предусмотрительность и предвидеть
наступление фактически причиненных преступных (общественно опасных)
последствий. Именно этот признак превращает небрежность в разновидность
вины в ее уголовно-правовом понимании. Он устанавливается с помощью двух
критериев: должествование означает объективный критерий, а возможность
предвидения - субъективный критерий преступной небрежности.
Волевой момент преступной небрежности заключается в том, что виновный,
имея реальную возможность предотвратить преступные последствия совершаемого
им деяния, не активизирует свои психические силы и способности для
совершения волевых действий, необходимых для предотвращения преступных
последствий, и, следовательно, не превышает реальную возможность в
действительность.
Ответственность за преступную небрежность наступает лишь в случае,
если лицо хотя и не предвидело возможности наступления преступного
последствия, но должно и могло предвидеть его наступление. Должен ли был и
мог ли виновный предвидеть последствия своего деяния, можно установить на
основе объективного и субъективного критерия. Долженствование - объективный
критерий небрежности, а возможность предвидения - субъективный.
Объективный критерий небрежности носит нормативный характер и означает
обязанность лица предвидеть возможность наступления общественно опасных
последствий с соблюдением требований обязательных для этого лица мер
предосторожности и необходимой внимательности. Эта обязанность может
основываться на законе, на должностном статусе виновного, на
профессиональных функциях, на основе правил техники безопасности,
эксплуатации различных механизмов, общежития и т.д. Отсутствие обязанности
предвидеть последствия исключает вину данного лица в их фактическом
причинении.
Например, президиум Верховного Суда Республики Татарстан 9 января 1997
года отменил приговор Зеленодольского городского суда от 20 июня 1996 года
в отношении Ефимова, осужденного по части 1 статьи 171 и статьи 172
Уголовного кодекса РСФСР, и дело прекратил за отсутствием в действиях
Ефимова состава преступлений.
Он был признан виновным в превышении служебных полномочий и
халатности. Ефимов, являясь должностным лицом государственной лесной
охраны, в нарушение требований закона разрешил спилить деревья во вверенном
ему обходе лесничестве, в связи с чем лесному хозяйству района был причинен
существенный вред. Кроме того, Ефимов без уважительных причин не выходил на
работу с 21 декабря 1995 года по 9 января 1996 года, вследствие чего во
вверенном ему под охрану обходе лесничестве была произведена незаконная
порубка леса на 49637304 рубля.
Отменяя приговор, президиум пришел к выводу о том, что Ефимов,
работавший лесником, не является субъектом преступления, поскольку он не
наделен по закону ни организационно-распорядительными, ни административно-
хозяйственными функциями. Вместе с тем, принимая такое решение со ссылкой
на статью 170 Уголовного кодекса РСФСР, президиум оставил без внимания
имеющийся в материалах дела документ – «Должностные обязанности лесника»,
согласно которому ему предоставлено право проверять документы на право
порубки леса, принимать меры к предотвращению незаконной порубки леса,
составлять протоколы (акты) о самовольных порубках леса и других
лесонарушениях, задерживать лиц, виновных в возникновении лесных пожаров, и
доставлять их соответствующим органам власти, то есть выполнять функции
представителя власти.[27]
Однако, наличие само по себе такой обязанности еще не является
достаточным основанием для признания лица виновным. При наличии обязанности
предвидеть последствия (объективный критерий неизбежности) необходимо еще
установить, что лицо имело реальную возможность в данном конкретном случае
предвидеть наступление общественно опасных последствий (субъективный
критерий), но эту возможность не реализовало и последствий не избежало.
В законе субъективный критерий небрежности выражен словосочетанием:
«могло предвидеть», что означает персональную способность конкретного лица
в той или иной обстановке, при наличии у него необходимых личных качеств
(профессионального и жизненного опыта, компетентности, уровня развития и
образования, состояния здоровья, его физических данных, степени
восприимчивости и т.д.), позволяющих правильно воспринимать вытекающую из
ситуации совершения деяния информацию и сделать обоснованные выводы
(правильные оценки), предвидеть возможность наступления общественно опасных
последствий. Это означает, что возможность предвидения последствия
определяется, во-первых, особенностями ситуации, в которой совершается
деяние, а во-вторых, индивидуальными качествами виновного. Ситуация не
должна быть чрезмерно сложной, чтобы задача предвидеть последствия была в
принципе разрешимой. Этот критерий при определении наличия преступной
небрежности имеет преобладающее значение, так как преступная небрежность
может иметь место только в пределах возможного предвидения общественно
опасных последствий. Наличие этих двух предпосылок делает для виновного
реально возможным предвидение общественно опасных последствий.
Являясь видом неосторожной вины, небрежность имеет некоторое сходство
с преступным легкомыслием. Общим для интеллектуального элемента обоих видов
неосторожности является то, что виновный не предвидит реальной возможности
наступления общественно опасных последствий (то есть их возможности в
данном конкретном случае), хотя такую возможность он мог предвидеть.
Различие же состоит в том, что при легкомыслии лицо предвидит абстрактную,
то есть в других сходных ситуациях, возможность наступления вредных
последствий и поэтому осознает потенциальную опасность своих действий,
тогда как при небрежности оно ни в какой форме не предвидит возможности
наступления таких последствий и, следовательно, не осознает даже
потенциальной опасности избранного способа поведения.
Легкомыслие и небрежность имеют сходство в волевом моменте. И в том и
в другом случае отсутствует положительное отношение к возможному
последствию. А различие этих видов неосторожности состоит в том, что при
легкомыслии виновный совершает действие в надежде на предотвращение
возможных последствий, а при небрежности виновному волевые усилия
представляются либо полезными, либо нейтральными.
Новеллой Уголовного кодекса РФ 1996 года является впервые включенная в
него норма о невинном причинении вреда, предусматривающая две его
разновидности. В части 1 статьи 28 Уголовного Кодекса РФ закреплена такая
разновидность невиновного причинения вреда, которая в теории уголовного
права именуется субъективным случаем или «казусом» и определяется так:
«Деяние признается совершенным невиновно, если лицо, его совершившее, не
осознавало и по обстоятельствам дела не могло осознавать общественной
опасности своих действий (бездействия) либо не предвидело возможности
наступления общественно опасных последствий и по обстоятельствам дела не
должно было или не могло их предвидеть».
Применительно к преступлениям с формальным составом это означает, что
лицо, совершившее общественно опасное деяние, не осознавало и по
обстоятельствам дела не могло осознавать общественной опасности своих
действий (бездействия). Подобного рода «казусом» является, например,
причинение вреда здоровью лица, ошибочно принятого за убийцу, для его
задержания, если стечение объективных обстоятельств давало веские основания
считать именно его лицом, совершившим преступление.
Применительно к преступлениям с материальным составом субъективный
случай заключается в том, что лицо, совершившее общественно опасное деяние,
не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий и по
обстоятельствам дела не должно было или не могло их предвидеть. Эта
разновидность субъективного случая отличается от небрежности отсутствием
либо обоих, либо хотя бы одного из его критериев.
Например, К. был осужден за неосторожное убийство, совершенное при
следующих обстоятельствах. Закурив, он бросил через плечо горящую спичку,
которая попала в лежавшую у дороги бочку из-под бензина и вызвала взрыв
бензиновых паров. При этом дно бочки вылетело и, попав в С., причинило ему
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
