(оперативники - ред.) электрошокером, пока мне надевали на голову
противогаз и пускали в него "черемуху" - я терпел. Но когда привели на
допрос мою беременную жену и сказали, что вспорют ей живот - я
сломался и начал себя оговаривать".
Газетное разоблачение скорее эмоционально, чем убедительно. Но ничего
невероятного в этой истории нет, там, где нет реального контроля за
методами добывания самообличений, возможны самые варварские, изощренные
пытки. Напомним, что Конституция РФ устанавливает право гражданина не
свидетельствовать против себя и близких родственников.
Когда же гражданин Х. настаивает на этом праве, и нет у сотрудников
Кизеловского уголовного розыска иных способов уличить его в разбойном
нападении, а, главное, нет рядом Конституции, гражданина могут под
надуманным предлогом подвергнуть административному аресту, вывести на
пустырь и в сумерках там с ним разобраться (избивая около двух часов
до полной обездвиженности "объекта"). На следующий день "работа" была
продолжена. Но несколько нерасчетливо, пытаясь заставить подписать
написанную за Х. явку с повинной, административно арестованный "…не
выдержав психического и физического воздействия, …причинил себе
ножницами проникающее ранение в область живота". Цитату мы взяли из
жалобы на постановление об отказе в возбуждении уголовного дела гр. Х.
в Кизеловский городской суд. В жалобе обращается внимание, с одной
стороны, на неисследованность целого ряда фактов, а, с другой стороны,
на ряд несуразностей, которые можно было бы назвать легкомыслием, если
бы не серьезность дела и организации, проводившей его проверку.
В ходе переписки Пермского регионального правозащитного центра с
прокуратурой по делу Х. выявилась одна любопытная деталь. Исполняющий
обязанности прокурора г. Кизела, объясняя причину того, что заявление об
избиении сотрудниками ОВД было передано на проверку в тот же Кизеловский
ОВД, сослался на решение совместной коллегии областной прокуратуры и
областного УВД. В этом решении, в частности, говорилось: "По фактам
совершения работниками ОВД преступлений по службе, решения в порядке ст.109
УПК РСФСР принимать только после проведения в полном объеме доследственной
проверки. В целях обеспечения полноты прокурорам поручать, а начальникам
горрайорганов внутренних дел в обязательном порядке проводить служебное
расследование, результаты которого предоставлять в органы прокуратуры для
приобщения к материалам доследственной проверки".
Решение, на наш взгляд, противоречит пункту 5 статьи 10 Закона РФ "О
прокуратуре РФ" запрещающей пересылать жалобы в орган или должностному
лицу, действия которого обжалуются.
Необоснованное помещение в вытрезвители и спецучереждения для "бомжей"
Процедура вытрезвления людей связана скорей и чаще с предоставлением услуг,
нежели с пресечением правонарушений. Было бы целесообразно учитывать это и
исключить попадание просто нетрезвых людей в медвытрезвители органов
внутренних дел и, соответственно, пресечь поток жалоб в прокуратуру на
необоснованность, произвол, избиения и пропажу ценностей, и поток жалоб на
прокуратуру, направляемых в ПРПЦ.
Несколько свидетельств из этого потока.
Газета "Березниковский рабочий" сообщает о двух пенсионерах, которые,
по собственному утверждению, "немного выпили". Затем их задержали,
избили, поместили в вытрезвитель. На утро обнаружили пропажу части
вещей. Обратились в прокуратуру. Прокуратура отреагировала следующим
образом: задержание было обоснованным, факты избиений "подтверждений
не нашли". При этом, как явствует из ответов прокуратуры, проверку
прокуратура проводила методом опроса милиционеров, а также -
сокамерников "жалобщиков", причем находящихся под следствием, что
может вызвать сомнение в объективности их показаний. Других
свидетелей, на которых указывали потерпевшие или их родственники, в
ходе проверки не опрашивали.
Способы установления истины "кочуют" из дела в дело, словно писаны одним
человеком и с таким же постоянством порождают сомнения во "всестороннем,
полном и объективном исследовании обстоятельств дела" (ст. 20 УПК РСФСР), а
в итоге и в "беспристрастности" изложенных в постановлении выводов.
Гражданина Б., который находился рядом с домом, в состоянии легкого
опьянения, "неожиданно схватили и грубо затолкнули в грузовой фургон
милицейской автомашины". Он пытался объяснить, что является инвалидом,
поэтому нарушена координация движений. Известно, что человек,
пытающийся объяснить нечто работникам вытрезвителя, уж точно пьян и не
совсем человек. Поэтому Б. без церемоний бросили на пол, коленями
уперлись в спину, схватили сзади за волосы и начали бить головой об
пол, пока он не потерял сознание. На утро, под угрозой насилия, очень
внятно продемонстрированного накануне, Б. расписался в протоколе о
своем антиобщественном поведении. В прокуратуре, куда он обратился
некоторое время спустя, в удовлетворении жалобы отказали за
отсутствием в действиях сотрудников милиции состава преступления. В
мотивировочной части постановления об отказе в возбуждении уголовного
дела приводятся объяснения милиционеров ППСМ, милиционера
вытрезвителя, фельдшера медвытрезвителя УВД Свердловского района,
сотрудников и дежурного инспектора медвытрезвителя лейтенанта милиции
М. Последний при этом проявляет редкое остроумие: "…учитывая
отсутствие рапортов о применении физической силы либо спецсредств,
таковые не применялись". Большей частью, указанные сотрудники милиции
ссылаются на запамятование. Граждане, помещавшиеся на вытрезвление
одновременно с гражданином Б., по повесткам в прокуратуру района, увы,
не явились. Видимо, нет такой силы, которая могла бы подвигнуть их
дать правдивые показания. Работник прокуратуры тщательно сопоставляет:
в 16 часов Б. был задержан, поэтому в 19 часов в указанном месте
находиться не мог. Блестящий довод (стало быть милиционеры могут
забыть, а инвалиду, не отрицающему легкого опьянения, в этом может
быть отказано). Далее, в подтверждение беспробудного пьянства
заявителя, цитируется протокол об административном задержании (но ведь
Б. специально делает акцент на том, что "подписал под давлением"; но
что значат слова Б. против слов когорты доблестных ревнителей
нравственности и благопристойного поведения), опять - факт нахождения
Б. в СПМ не подтверждается, так как нет записи (!), и в конце "следует
также отметить, жалобу Б. подает только спустя месяц по прошествии
задержания (!)". Следователь щепетильно анализирует доступные ему
документы, но все указывает на то, что этого недостаточно для выводов,
к которым он пришел.
Гражданин К. только в начале пути, однако случившееся с ним поднимает
другую проблему - кадровой чистоплотности. Тот, кто жесток к оступившимся
(часто это не так, поскольку страдают и невиновные граждане), поступает так
не только от служебного усердия и дикости характера. Выясняется, что от
преступного применения силы до стяжательства один шаг.
11 ноября 2000 г., был задержан гражданин К. - инвалид II группы
(перенес операцию на голове). Еще до помещения в вытрезвитель был
избит. В вытрезвителе стал жаловаться на головные боли, просил оказать
медицинскую помощь. Вошедшие в камеру два милиционера сбили его с ног,
выволокли из камеры, стали пинать ногами и бить руками по всем частям
тела, скрутили руки и с целью унижения засунули головой в унитаз.
Видимо, посчитав, что достаточно, К. буквально выпнули из
медвытрезвителя, но без часов, пятисот рублей и норковой шапки.
Дело Б. тоже о садизме, корысти, но в их крайних проявлениях. Было бы
упрощением сводить произошедшее к сговору двух сотрудников. Можно
обоснованно предположить наличие прочной корпоративной связи:
горизонтальной - работников одного подразделения, вертикальной - на уровне
взаимоотношений звеньев правоохранительной системы. При таких условиях
преданность системе, как правило, обеспечивается возможностью карать и
миловать, основанной на традиции самодостаточности силового ведомства в
отсутствии контроля самого общества. Отклонения от нормы Закона, широко
применяющиеся в корпоративной среде, могут становиться доминирующим
стереотипом. Поэтому, никакой формальный учет, никакие свидетельские
показания связанных порукой коллег не уберегут граждан от применения к ним
силы и поборов.
Подполковник Б. был задержан, помещен в вытрезвитель, потребовал
позвонить в военную комендатуру (что предполагает ведомственный приказ
МВД), в ответ был избит двумя сержантами - сотрудниками
медвытрезвителя. Б. был причинен тяжкий вред здоровью: многочисленные
ушибы, разрыв на корне полового члена, ослабление зрения и др. В
конечном счете, Б. на машине скорой помощи был доставлен в госпиталь.
К мукам и унижению были добавлены тернии:
[pic]На Б. (чтобы обелить себя) собран и отправлен в прокуратуру
материал "по факту оказания сопротивления";
[pic]"руководство ОВД Ленинского района г. Перми утвердило
состряпанное начальником медвытрезвителя Г. заключение служебной
проверки, согласно которому виновата во всем… панцирная сетка
кровати… Никакой вины милиционеров начальство райотдела не
усмотрело".25 В ходе судебного следствия обращалось внимание на
то, что:
[pic]медицинское освидетельствование было проведено фельдшером
формально (средняя степень алкогольного опьянения, на
видеозаписи таковой не казалась);
[pic]личный обыск задержанных был произведен без понятых и
составления соответствующего протокола.
Юрист Пермского регионального правозащитного центра, представлявший
интересы Б. в суде, поделился впечатлениями от увиденного и
услышанного в суде:
[pic]на видеопленке, приобщенной в качестве доказательства,
хорошо видно, как обращаются с подвыпившими гражданами
(например, пинают, грубо обращаются и т.п.);
[pic]из показаний свидетеля Р. возникает ощущение, что главной
целью работы медвытрезвителя является вымогание денег.
Преступники были осуждены и приговорены к лишению свободы условно.
Самая трагичная история произошла в конце июня в г. Перми.26
27 июня 2000 г. в 20.30 в центре г. Перми на остановке "Ул. Ленина"
сотрудниками милиции был задержан 59-летний военный пенсионер Л.
Основание для задержания - алкогольное опьянение. Задержанный был
доставлен в медицинский вытрезвитель Индустриального района г. Перми.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16
