Слишком часто в истории революционное движение вперёд было призрачным
движением. Реально оно было движением назад, т. е. вторжением в
образовавшийся творческим процессом истории общественный космос хаотической
тьмы, которая тянет вниз. И потому борьба консервативных и революционных
начал может оказаться борьбой начал космических и хаотических. Но
консерватизм делается началом, задерживающим движение вперёд и вверх и
отрицательным, в том случае, если он сознает себя единственным космическим
началом человеческой жизни и становится во враждебное отношение к началу
творческому. Консервативное начало не есть начало насилующее и не должно
быть им. Это — свободно-органическое начало. В нём есть здоровая реакция
против насилия над органической природой, против покушения на убиение
жизни, которая хочет быть длящейся. Наибольшую свободу для человека дает
сочетание начала консервативного с началом творческим, т. е. гармоническое
развитие общественного космоса. Новые же откровения мира духовного
возникают в ином плане, ускользающем от ваших взоров. И вы хотите сохранить
о себе память в грядущих поколениях, и вы хотите долголетия в исторической
жизни. И этим вы утверждаете какую-то правду консервативного начала. И если
вы хотите, чтобы сохранилась о вас память и чтобы вы продолжали жить, то вы
должны сохранить память о своих умерших предках и должны воскрешать их для
жизни вечной. «Чти отца твоего и матерь твою, и благо тебе будет, и
долговечен ты будешь на земле». В религиозной глубине заложено начало
консервативное. Там же заложено и начало творческое.
6. Демократия, социализм и теократия
Предметом исследования в этой статье будут не многообразные формы
полудемократии и полусоциализма, а предельные выражения этих типов, их
“идеи”. Существуют разнообразные переходные формы между демократией и
социализмом, их сближения и сочетания, но демократия и социализм
принципиально противоположны. Демократия носит формальный характер, она
сама не знает своего содержания и в пределах утверждаемого ею принципа не
имеет никакого содержания, она остается равнодушной к добру и злу.
Демократия не знает истины, и потому она предоставляет раскрытие истины
решению большинства голосов. Поклонение всеобщему голосованию возможно лишь
при неверии в истину, незнании истины. Демократия отрицает духовные основы
общества, лежащие глубже формального человеческого волеизъявления. Она как
будто бы не предусматривает того, что большинство может стоять за неправду
и ложь, а истина и правда могут оставаться достоянием небольшого
меньшинства. Демократии не означают свободы духа, свободы выбора, этой
свободы может быть больше в обществах не демократических. Демократия
возникает, когда распадается органическое единство народной воли, когда
атомизируется общество, когда гибнут народные верования, соединявшие народ
в единое целое. Она в силах только механически суммировать волю всех, но
общей воли, органической воли народа она получить не может. Воля народа это
не есть воля человеческого поколения очень краткого отрывка исторического
времени. Это есть воля всего исторического целого, воля всех исторических
поколений, не только живущих, но и умерших, в нее входят исторические
предания и традиции. Поэтому, в определении судьбы России должен быть
услышан голос всего русского народа. Демократия не хочет этого знать, и
потому она не знает воли народа, а знает лишь механическое суммирование
воли ничтожной кучки современников. Разочарование в демократии связано с ее
бессодержательно- формальным характером.
Социализм, в противоположность демократии, носит характер
материально- содержательный, он знает чего хочет, имеет предмет
устремления. Социализм претендует быть новой верой для человечества, он
выступает с религиозными притязаниями, хочет дать целостное отношение к
жизни, решить все вопросы жизни. Существует избранный класс - пролетариат,
это и есть зачаток истинного человечества, в котором уже не будет
эксплуатации. Переход власти к этому классу будет означать прыжок в царство
свободы, мировую катастрофу, после которой и начнется истинная история или
сверхистория. Таковы упования классического революционного социализма. Но
согласно этой теории суверенитет принадлежит не пролетариату как факту, а
пролетариату как “идее”, которой должно принадлежать господство в мире.
Носителем “идеи“ пролетариата, знающим истину, является избранное
меньшинство, и именно ему принадлежит вся полнота власти. Право на
свободное волеизъявление принадлежит лишь избранной части пролетариата,
обладающей истинно социалистической волей. Всех рабочих, которые не сознали
“идеи“ пролетариата, лишают права на изъявление воли. Отсюда тираническое
господство меньшинства. Социализм принципиально нетерпим и эксклюзивен, он
не может предоставить никаких свобод своим противникам, инакомыслящим. Он
хочет решить судьбу человеческих обществ, отрицая свободу духа.
Большевики считались утопистами, но жизнь показала совсем обратное. Они
оказались настоящими реалистами, осуществляли наиболее возможное, действуя
в направлении наименьшего сопротивления. Большевики наиболее
приспособлялись к интересам масс, к инстинктам масс, к русским традициям
властвования.
Социализм хочет владеть всем человеком, он претендует на самую
интимную и сокровенную глубину человеческой души. Эти притязания подобны
притязаниям Церкви. Он хочет механически выдрессировать человеческую душу
для земного рая. Целью жизни может быть лишь духовная жизнь и содержанием
этой жизни может быть лишь общественное сознание. Поэтому в основу
человеческих обществ должны положены религиозно-духовные начала, которые
должны быть поставлены выше всякого самоутверждения человеческой воли. Но
социализм переходит уже к какому - то нечеловеческому содержанию, к
нечеловеческой коллективности, во имя которой все человеческое приносится в
жертву. Социализм есть реакция против новой истории и возврат к
средневековью, но во имя иного бога. “Идея“ пролетариата, во имя которой
льется столько крови, оказывается совершенно бессодержательной идеей. Она
говорит об орудиях жизни, но ничего не говорит о самой жизни, до целей
жизни социализм так и не доходит.
В жизнь европейских обществ победно вошли сначала демократия, а
потом социализм, потому что старые теократические общества разложились.
Теократическое государство выродилось в симуляцию священного царства, все
более и более теряя свое священное содержание. Средневековый теократический
замысел - один из величайших замыслов истории. Но свобода человеческого
духа не была в нем принята во внимание. Царство Божье не может быть
осуществлено насильно. Искание свободы и толкнуло народы на путь
демократии. Человек пошел путем автономного самоопределения,
самоопределение перешло в самоутверждение, самоутверждение привело к
самоистреблению человека. Символизм старой теократии имел все-таки до
времени, до известного возраста человечества подлинно священное значение.
Старые общества были полны священной символики. И это имело огромное
значение в воспитании и водительстве христианских народов. Но должен был
наступить момент в жизни народов, когда они пожелают перейти от символизма
к реализму, к наиреальнейшей жизни. Мы переживаем мировой кризис всех
социально-политических идеологий и форм. Старое теократическое государство
восстановить нельзя, к нему нет возврата, потому что оно не осуществляло
Божьей правды, лишь во внешних признаках делало вид, что осуществляет ее.
Демократии провозгласили свободу выбора, но нельзя долго задерживаться на
этой свободе, нужно ею воспользоваться, нужно сделать выбор правды,
подчиниться какой - то истине.
Русский народ, согласно особенностям своего духа, отдал себя в
жертву для небывалого исторического эксперимента. Он показал предельные
результаты известных идей. Русский народ не может осуществлять серединного
гуманного царства, он может осуществлять или братство во Христе, или
товарищество в антихристе. Если нет братства во Христе, то пусть будет
товарищество в антихристе. Эту дилемму с необычайной остротой поставил
русский народ перед всем миром.
7. Духовный ренессанс начала XX В.
К концу первого десятилетия XX в. результатом бурно расцветшего
кризисного и декадентского религиозно-философского мышления стал в России
духовный ренессанс начала XX в. Круг вопросов, захвативших умы религиозных
философов, был поистине безграничен. Основные темы и категории «нового
религиозного сознания» связывались, во-первых, с различными «позитивными»
дуалистическими или плюралистическими началами, подлежащими «синтезу», и
философствованием по поводу долженствующего воплощения этого «синтеза»; во-
вторых, с проблематикой антагонистических явлений и обсуждением форм их
действительного или возможного примирения.
Широкий спектр подлежащих «синтезу» или антагонистически связанных
идей — в той или иной их комбинации, с теми или иными оттенками—обсуждался
большинством русских религиозных философов начала XX в. Лидерами этого
большинства были В. Розанов, Д. Мережковский, С. Булгаков, Н.
Бердяев, С. Франк, П. Флоренский, Л. Шестов, В. Эрн, Вяч.
Иванов, С. Трубецкой, Д. Философов и многие другие .
Религиозное или «духовное возрождение» России, о котором заговорила
почти вся интеллигенция на рубеже веков, понималось сначала не только как
возвращение к средневековому религиозному климату, но и создание атмосферы
«свободы», «творчества» и «синтеза» всех областей общественной и духовной
жизни под сенью христианского мировоззрения. Хотя эти связанные с религией
максималистские вожделения и были, пожалуй, центральными для представителей
богоискательства, но в обстановке острых противоречий и сложной классовой
борьбы они неминуемо должны были дополняться вполне земными требованиями
либерально-буржуазных реформ в области надстройки, в том числе и в области
религии и церкви.
«Это была, - писал много лет спустя Н. Бердяев, - эпоха пробуждения
в России самостоятельной ( идеалистической ) философской мысли, расцвет
поэзии и обострения эстетической чувствительности, религиозного
беспокойства и искания, интереса к мистике и оккультизму … видели новые
зори , соединяли чувства заката и гибели с чувством восхода и с надеждой на
преображение жизни … Изначально в этот русский ренессанс вошли элементы
упадочности … Культурный ренессанс явился у нас в предреволюционную эпоху и
сопровождался острым чувством приближающейся гибели старой России. Было
возбуждение и напряженность, но не было настоящей радости». Русская
религиозная философия ХХ века формировалась, кроме того, в неустанной и
систематической борьбе с гуманизмом и идеалами Возрождения, что также не
дает никакого основания для проведения каких-либо параллелей между двумя
этими явлениями.
«Новому религиозному сознанию» были присущи универсалистские
притязания. Многие его представители были склонны говорить не просто о
философском или о религиозно-философском возрождении, а именно о
«духовном».
Одним из факторов, который явным и косвенным образом вплетается в
процесс отражения православием современности и отчасти обусловливает его
эволюцию, является идеологическое, идейно-философское и религиозно-
модернистское наследие «нового религиозного сознания», ведущие
представители которого одновременно составляли внецерковную ветвь
религиозного реформаторства. Однако это влияние настолько специфично и
сложно по своему проявлению, что о нем необходимо говорить
дифференцированно, выделив предварительно аспект проблемы ««новое
религиозное сознание» и современность»: влияние некоторых идей и установок
религиозных философов начала XX в. как представителей внецерковной линии
религиозного реформаторства на современных православных модернистов-
церковников.
Другой точкой соприкосновения между современным модернизмом и
проблематикой «нового религиозного сознания» оказался повышенный интерес к
проблеме человека. «Нельзя не видеть,—замечает в этой связи П. К.
Курочкин,—что поворот к проблеме человека, в частности его социальной
активности,—важнейший аспект модернизации современной религии… Из всех
религий самый обостренный интерес к человеку проявляет христианство.
Реальным содержанием известной фразы Н. А. Бердяева: «Христианство осталось
незаконченным откровением об абсолютном значении и призвании
человека»—является утверждение «абсолютной ценности» индивидуальной
личности в христианской религии.
Заключение
Благодаря гуманизму своей философской позиции и таким отличительным ее
чертам, как “восстание против любых форм тоталитаризма, неустанная защита
свободы, отстаивание первичности духовных ценностей, антропоцентрический
подход к проблемам, персонализм, искания смысла жизни и истории” (Ф.
Коплстон) Бердяев сумел возвыситься до подлинной самобытности, открыть
перед русской духовностью новые “горизонты мысли”.
В книге – «Философия неравенства», изданной в Берлине в 1923г.,
выражена «бурная реакция против тех дней». Это четырнадцать писем к
«недругам по социальной философии». Кого имел в виду Бердяев? Не тех, кто
захватил власть в стране. Они – практики, хотя кое-кто из них мнил себя
философом. И не народ, он еще дальше от философии – «раб темных стихий».
Подразумевались те, к кому основатель социалистического реализма обратится
со знаменитым вопросом «с кем вы, мастера культуры?», т.е. интеллигенты,
только интеллигенты известного рода. Это – мыслители, писатели и поэты,
долгие годы отравлявшие душу русского народа ядом материализма. Те, кто
задолго до революции подтачивал «духовные основы жизни русского народа».
Они – ненавистники свободы, ибо гасят дух и ищут плена в необходимости.
Литература
1. Н. Бердяев Судьба России. М.: ИМА-ПРЕСС, 2001
2. П.С. Таранов 150 мудрецов и философов. 2 тома С.: Нарус-М, 2000
3. Кувакин В.А. Религиозная философия в России ( начало ХХ века ), М.:
Мысль, 1990
4. А.Г. Спиркин Философия. М.: Гардарика, 1998
5. Бердяев Н.А. Русская идея. Судьба России. М.: 1997
Содержание
Введение ………………………………………………………………………1
1. Становление философских взглядов Н.А. Бердяева …………………….2
2. Русская революция ………………………………………………………...5
3. Религиозно-онтологические основы общественности …………………..7
4. Бердяев о нации, национальном сознании и государстве ………………9
5. О консерватизме …………………………………………………………..14
6. Демократия, социализм и теократия …………………………………….16
7. Духовный ренессанс начала XX в………………………………………..17
Заключение …………………………………………………………………..19
Список литературы ………………………………………………………….20
6.
