Банальное утверждение, что человек стремится к удовольствию
и избегает страдания, неверно. Не только люди, но «значительная
часть живых организмов» стремятся к увеличению могущества, а
удовольствие или страдание суть лишь следствия этой «примитивной
формы аффекта». Стремиться к могуществу означает стремиться к
преодолению препятствий, и это на самом деле означает испытывать
неудовольствие, поскольку любое препятствие для воли к власти
воспринимается как таковое. Таким образом, неудовольствие есть не
что иное, как « нормальный ингредиент всякого органического
процесса». В соответствии с данной интерпретацией просто
невозможно исключить неудовольствие, страдание из природы вещей. А
удовольствие – это не что иное, как переживание при преодолении
препятствий. Препятствия лишь стимулируют волю к власти и являются
прелюдией к удовольствию.
Ницше стремится сказать ( и здесь звучит известный нам мотив
его философии ), что существует два вида неудовольствия, один из
которых является показателем ослабления, или упадка, воли к
власти. Это её истощение. Бывают неудовольствия, которые
стимулируют силу, и бывают неудовольствия, которые указывают на
ослабление силы и понижение способности противостоять давлению
окружающего мира. Имеются два соответствующих вида удовольствий –
удовольствия от победы противоположны удовольствиям спячки.
Ницше был глубоко убежден, что воля к власти представляет
собой универсальный принцип и его действие в той или иной форме
можно обнаружить на каждой ступени существования. На ступени
интеллектуальной жизни воля к власти обнаруживает себя в форме
интерпретаций, даваемых людьми жизни : искусство, наука, религия.
Философия говорят от имени воли к власти. Повторим ещё раз, что
очень важно понимать, что мы неотделимы от того, что мы делаем. Мы
суть воля к власти, побуждающая нас стремиться вовне и
использующая интерпретации в качестве побуждающего мотива.
Интерпретирование, следовательно, - это не то, что мы делаем, а
то, что мы есть на самом деле: мы живем нашими философиями , а не
просто владеем ими. «Мы не имеем права спрашивать : «Кто же
истолковывает?» – но само истолкование как форма воли к власти
имеет существование ( но не как «бытие», а как процесс, как
становление) как аффект».
Интерпретации следует придавать более широкое значение, чем мы
привыкли это делать : «В действительности интерпретация сама есть
лишь средство достигнуть господства над чем - нибудь.
Органический процесс постоянно предполагает интерпретирование ».
Все наши категории мышления – вещь, свойство, причина, действие,
реальность, видимость и т.д., - все они суть интерпретации,
которые нужно понимать «в аспекте воли к власти».
Воля к власти – это жажда свободы в тех, кто оказался в
рабстве. Это стремление господствовать и превосходить других в
тех, кто является более сильным и более свободным. Но «в тех, кто
является более сильным, богатым, независимым и отважным, воля к
власти проявляется как любовь к человечеству, или к ближним, или к
Евангелию, или к истине, или к Богу…». Это утверждение покажется
странным и выпадающим из общего русла его философии для тех, кто
знаком с Ницше лишь понаслышке. Но тот, кто внимательно следил за
его рассуждениями, сразу увидит в этом намёк на аскетический
идеал. В нём заключена суть самодисциплинирующего принципа воли к
власти. Самые могущественные люди, писал он в « По ту сторону
добра и зла », всегда преклонялись перед святым, поскольку они
чувствовали в нём силу, которая через самоистязание, борьбу с
собой находила своё воплощение в самодисциплине. «Они почитали
нечто в себе, почитая святого», - писал Ницше. «Они должны были
справиться у него…».Его опыт, видно, и есть тот шаг, который
надлежит сделать в направлении более высокой цивилизации.
Учение о воле к власти разбросано по всем текстам философа.
Оно заключается в том, что мир есть то, что мы сами сделали и
должны воспроизводить, что у него нет никакой другой структуры, а
также значения, помимо тех, которые мы ему приписываем.
В зрелый период творчества Ницше учение о воле к власти
находится в таком же отношении к учению о нигилизме, в каком
находилось аполлоновское начало к дионисийскому в ранний период
его творчества. Обе эти силы, или понятия, дополняют друг друга .
Нигилизм необходим, чтобы расчистить почву для подлинного
творчества, представив мир во всей его наготе, лишенным значения
или формы. А воля к власти навяжет неоформленной субстанции форму
и придаст значение, без чего мы не могли бы жить. Как мы будем
жить и о чём мы будем думать – об этом только мы сами можем
сказать.
2.Концепция личности в философии Ф.Ницше
2.1 Личность как объект философского изучения Ницше: по материалам
ранних работ
Для понимания истоков философии Ницше важное значение имеет
его ранняя, неоконченная и неопубликованная при жизни работа «
Философия в трагическую эпоху
Греции». Здесь Ницше резко противопоставляет две эпохи в развитии
древнегреческой философии: эпоху ранних греческих философов,
досократиков, и эпоху, начавшуюся с деятельности Сократа. В
противоположность традиционной точке зрения о « наивности»
досократиков по сравнению с Сократом, Платоном, Аристотелем и их
эллиническими последователями, Ницше доказывает, что досократики
обладают явными преимуществами перед последними. Не системность,
не рациональная строгость, а соответствие основным интенциям
развития человека и культуры – вот в чем Ницше видит значение
философии.
Этот критерий заставляет его отдать предпочтение философам-
досократикам перед более
поздними греческими философами. Первые были в согласии со своей
эпохой, с её естественным и цельным развитием, в то время как
последние думали уже только о своем собственном будущем, а не о
будущем человека и культуры.
В самых ранних работах Ницше проступает два важнейших
принципа, на которых будет строиться всё его «зрелое»
мировоззрение. Во-первых, это представление о «пластичности»,
непредсказуемой изменчивости культуры и самого человека,
представление, заставляющее Ницше считать важнейшим философским
понятием понятие становления. Во-вторых, это убеждение в
первостепенном значении философии как реального фактора,
способного как помочь развитию человека и культуры, так и
воспрепятствовать этому развитию, провести культуру к застою и
даже деградации(позже эта тема особенно ярко зазвучит в применении
к «негативной» роли христианства).Философия, по Ницше, это особый
образ жизни, связанный с пониманием самой сущности жизни и,
значит, со способностью руководить ходом истории и развитием
культуры. « Для меня, - пишет Ницше, - философ имеет значение
ровно настолько, насколько он может давать пример. Что своим
примером он может увлечь собою целые народы, - в этом нет
сомнения; это показывает история Индии, которая почти тождественна
с историей индийской философии».
Не удивительно, что среди ранних греческих философов в
качестве самого значительного и наиболее близкого себе Ницше
выделяет Гераклита, ведь именно Гераклит впервые выразил идею
становления, развития всего сущего. Ницше особенно подчеркивает,
Что Гераклит в отличие от более поздних философов, также
признававших универсальность становления, отрицает наличие некоего
сверхэмпирического мира, в котором господствует неизменность. Он
не боится признать становление абсолютным качеством бытия и не
ищет для мысли опоры в некотором « вечном» и «неизменном» мире.
Ницше также высоко оценивает стремление Гераклита к конкретному,
интуитивному мышлению, избегающему абстракций, «иссушающих» все
живое и становящееся .
Для понимания подлинного смысла идей Ницше очень многое дает
его первая известная книга « Рождение трагедии». Её основная
метафизическая конструкция лаконично выражена в предисловии,
написанном через много лет после первой публикации
этой работы, фактически в конце сознательной творческой жизни её
автора. Как пишет Ницше, « вся книга признает только
художественный смысл, явный или скрытый, за всеми процессами
бытия- « Бога»,если вам угодно, но конечно, только совершенно
беззаботного и неморального Бога- художника, который как в
созидании, так и в разрушении, в добром, как и взлом, одинаково
стремиться ощутить свою радость, свое самовластие, который ,
создавая миры, освобождается от гнета полноты и переполненности,
от муки сдавленных в нем противоречий. Мир, в каждый миг своего
существования (есть ) достигнутое спасение Бога, как вечно
сменяющееся, вечно новое видение, предносящее преисполненному
страданий, противоположностей, противоречий, который способен
найти свое спасение лишь в иллюзии…». Типично гностическая
мифологема «страдающего Бога»,несущего в себе неразрешимые
противоречия. Ницше ясно подчеркивает смысл своего принципиального
расхождения с Шопенгауэром и Кантом. Для последних признание мира
только «представлением» означает приговор миру, отказ от «
доверия» к миру, это ведет к тому, что «за» миром постулируется
некая « подлинная» реальность; для Ницше же цель, как он сам
формулирует, - научиться « искусству посюстороннего утешения»,
позволяющему принять наш мир и нашу жизнь в качестве главной (
если не единственной)
сферы бытия.
Кажется, что последнее суждение вступает в противоречие с
многочисленными утверждениями, разбросанными по всему тексту
работы, о том, что феномен дионисийства непосредственно отражает
связь человека с Первоединым . Первоединое в этом контексте
выступает как та « потусторонняя» метафизическая сущность, за
полагание которой Ницше критикует всю классическую философию и
Шопенгауэра. Однако как раз в этом пункте Ницше решительно отходит
от буквального следования Шопенгауэру и начинает движение к новой
метафизической конструкции, устраняющей разделённость двух миров –
земного (пространственно- временного, эмпирического ) и
божественного (вечного, сверхэмпирического ). Помогает ему в этом
всё тот же Гераклит. Его идея посюстороннего первоединого (
мирового огня) позволяет преодолеть наваждение платоновского
дуализма и наметить контуры новой метафизики, в которой
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
