Одним из знаковых событий времени правления Екатерины стало восстание
Пугачева, ни одно событие её времени так сильно не повлияло на политический
курс правительства. Сперва, когда в октябре 1773 года в Петербург пришло
известие о бунте на Яике, императрица сочла, что речь идет об очередной
«глупой казацкой истории». Но уже вскоре развитие событий заставило ее
изменить свое мнение. На борьбу с восставшими послали верного А.И.Бибикова,
хорошо зарекомендовавшего себя в качестве руководителя Уложенной комиссии,
а еще ранее как усмирителя приписных крестьян. Новгородскому губернатору
Я.Е.Сиверсу Екатерина писала: «Генерал Бибиков отправляется туда с
войсками... чтобы побороть этот ужас XVIII столетия, который не принесет
России ни славы, ни чести, ни прибыли, но наконец с Божиею помощью надеюсь,
что мы возьмем верх. По всей вероятности это кончится повешаниями. Какая
перспектива, г. губернатор, для меня, не любящей повешаний! Европа в своем
мнении отодвинет нас ко временам царя Ивана Васильевича — вот та честь,
которой мы должны ожидать для империи от этой жалкой вспышки». Ситуация
стала особенно опасной летом 1774 года, когда Пугачев перебрался на правый
берег Волги и восстание охватило районы, плотно заселенные помещичьими
крестьянами. Возникла реальная угроза крупнейшим городам Центральной
России, в том числе Москве. «Мы тут в собрании нашего совета увидели
государыню крайне пораженною, — сообщал Н.И.Панин своему брату генералу
П.И.Панину, — и она объявила свое намерение оставить здешнюю столицу и
самой ехать для спасения Москвы и внутренности империи, требуя и настоя и с
великим жаром, чтоб каждый из нас сказал ей о том свое мнение. Безмолвие
между нами было великое».
Командующим правительственными войсками вместо скоропостижно скончавшегося Бибикова был назначен П.И.Панин. Императрица дала ему следующие инструкции: «Намерение наше... не в том одном долженствует состоять, чтоб поражать, преследовать и истреблять злодеев... но паче в том, чтоб поелику возможно, сокращая пролитие крови заблуждающих, кое для человеколюбивого нашего сердца столь оскорбительно, возвращать их на путь исправления чрез истребление мглы, души их помрачившей, возстановлять везде повиновение, покой и безопасность внутреннего гражданского общежития...».
Как и предвидела Екатерина, восстание Пугачева — самое крупное
социальное потрясение XVIII столетия — закончилось казнями. Главная из них
состоялась в Москве 10 января 1775 года. По свидетельству одного из
очевидцев, собравшиеся в тот день на Болотной площади ожидали, что
самозванный император будет посажен на кол, но объявили о четвертовании.
При этом, по тайному указанию императрицы и вопреки обычаю, чтобы сократить
муки казнимого ему сперва отрубили голову, а уж затем руки и ступни ног.
Вообще репрессии против восставших после подавления бунта были, вопреки
встречающимся в литературе утверждениям, не столь уж масштабны. Так,
например, из 9164 человек, чьи дела рассматривались Казанской следственной
комиссией, казнены 38, а 8342 — отпущены. Из 40 мятежников, проходивших по
генеральному следствию, то есть из тех, кто был признан самыми Хотя во
время следствия делались тщетные попытки обнаружить зловредное влияние из-
за рубежа и изучалась роль старообрядцев в среде восставших, истинные
причины «бессмысленного и беспощадного», по словам А.С.Пушкина, бунта
Екатерина отлично понимала. Долго сдерживаемая энергия народа прорвалась
наружу и оказалась гораздо более страшной и разрушительной, чем можно было
себе представить.
Документы сохранили множество свидетельств массовых казней не только офицеров и помещиков, которые оказали мятежникам сопротивление, но и их жен и детей, а также мелких чиновников, священников, торговцев и простых солдат, не захотевших изменить присяге. В ходе восстания разрушались дома, церкви, разорялись заводы, выжигались поля, тысячи людей погибли в боях пугачевцев с правительственными войсками. Когда с бунтом было покончено, край, который он охватил, надолго остался опустошенным. Сам же Пугачев — человек невежественный и ограниченный, хоть и талантливый — не имел, да и не мог иметь какой-либо программы преобразования страны. Приди он к власти, и на месте екатерининской России возникло бы государство еще более жестокое, но уже с новыми хозяевами, да к тому же отброшенное в своем развитии далеко назад.
Показательно, что казнь Пугачева состоялась именно в Москве. И не
только потому, что именно сюда стремился самозванец, чтобы «принять
престол». Но и потому, что в сознании Екатерины Москва была символом всего
того темного, мрачного, варварского, обращенного в прошлое, что
олицетворяла для нее Пугачевщина. Она ясно показала, что консервативные
настроения присущи самым широким слоям народа, ведь, в сущности, чаяния
пугачевцев, выраженные в многочисленных «манифестах» их предводителя,
сводились не к построению на обломках старого строя нового, более
свободного и демократического общества, а лишь к перераспределению
собственности. И одновременно восстание было признаком глубокого
внутреннего неблагополучия, сигналом к безотлагательному действию.
Испуганное дворянство как никогда прежде сплотилось вокруг трона, и
императрица могла не опасаться серьезного сопротивления воплощению своих
замыслов. Однако в подготовке необходимых законопроектов она теперь
полагалась лишь на саму себя. Так начался новый этап ее царствования,
нередко называемый периодом «легисломании» — словом, которое она сама
употребляла в переписке с иностранными корреспондентами, описывая свои
занятия. Ибо составление новых законов стало отныне главным делом
государыни.
Легисломания.
О своей «легисломании» Екатерина отзывалась с присущей ей иронией, а между тем она продолжала свой внутриполитический курс и создаваемые императрицей законодательные акты служили выполнению той же политической программы, которую она наметила в самом начале своего царствования.
Первые из них появились сразу же, как это позволили “политические обстоятельства”. Уже в марте 1775 года по случаю подписания мира с турками был опубликован манифест «О высочайше дарованных милостях». В манифесте объявлялось, что отныне «всем и каждому» дозволено открывать новые производства без какого-либо специального разрешения. Иначе говоря, декларировалась свобода предпринимательства. Относительно торговли и промышленности Екатерина отказалась от усвоенной Петром системы опеки и надзора исключение сделано только для хлеба, цены которого императрица хотела регулировать, устроив во всех городах хлебные магазины..
В том же 1775 году были восстановлены купеческие гильдии и введен высокий имущественный ценз на вступление в них. Зато, попав в гильдию, купец получал определенные привилегии и, в частности, освобождался от рекрутской повинности и подушной подати, которая заменялась налогом с оборота. По мысли законодательницы, эти меры, наряду с ликвидацией монополий в промышленности, открытием русских консульств в крупных морских портах зарубежных стран, развитием банковского дела, оживлением денежного обращения и др., должны были стимулировать торговлю и производство, а следовательно, и ускорить процесс складывания третьего сословия.
Екатерина верно подметила основные последствия начатой еще при Анне
Иоанновне и продолжавшейся при Елизавете Петровне широкой приватизации
казенных предприятий, когда их владельцами становились в основном крупные
сановники. Дабы выйти из положения, правительство принялось выкупать заводы
у вельмож обратно в казну. Эта мера на некоторое время погасила волнения
приписных крестьян, но на состоянии промышленности сказалась не слишком
благоприятно, поскольку у государства не было необходимых средств для
развития тяжелой индустрии, и уже к концу века еще недавно вышедшая на
первое место в мире по выплавке чугуна Россия стала отставать от ведущих
европейских стран. В области промышленности и торговли Екатерина II (указом
1767 года и манифестом 1775 года) провозгласила принцип свободы
предпринимательской деятельности, что было выгодно в первую очередь
дворянству: оно обладало крепостными трудовыми ресурсами, имело дешевое
сырье, получало субсидии от государственных и сословных кредитных
учреждений. Дворянство, в том числе и среднее, встало на путь
крепостнического предпринимательства стало расти число вотчинных
мануфактур. Рост крестьянских мануфактур также оказался на руку дворянству,
так как многие крестьяне предприниматели были крепостными. Наконец, уход
оброчных крестьян в город на заработки также был удобен помещику,
стремившемуся получить больше наличных денег. Капиталистических, то есть
основанных на наемном труде, предприятий было немного, да и наемные рабочие
зачастую были лично не свободными, а крепостными крестьянами на заработках.
Абсолютно преобладающими были формы промышленности, основанные на различных
видах подневольного труда. В начале царствования Екатерины в России было
655 промышленных предприятий, к концу 2294.
Так же говоря о новаторской деятельности Екатерины в области экономики
нельзя не упомянуть заселение отдаленных земель. Чтобы населить пустынные,
но чрезвычайно плодородные поволжские и украинские земли, Екатерина вызвала
иностранных колонистов, она обещала им беспроцентную ссуду капитала на
десять лет и освобождение от всякой бы и податей в течение 30 лет. Первыми
колонистами преимущественно немцы. Подобно Фридриху II, она давала убежище
всем изгнанным из-за религии. В одной Саратовской губернии поселено было до
12 тысяч семейств, многочисленные потомки которых живут еще и ныне в том
крае, в одном 1774 прибыло до 26 тысяч колонистов. Уничтожение
малороссийского гетманства и разорение Сечи Запорожской благоприятствовали
колонизации. Об уничтожении гетманства на Украине я хотел бы рассказать
особо.
Уничтожение малороссийского гетманства.
В свое время Петр I, создавший губернскую систему управления,
подчиненную сильной центральной власти, заложил основы устройства
Российского государства как унитарного. Однако отдельные территории страны
в силу различных причин сохраняли признаки автономии. Екатерина имела по
этому поводу вполне однозначное мнение: «Малая Россия, Лифляндия и
Финляндия — суть провинции, которые правятся конфирмованными им
привилегиями; нарушить оные все вдруг весьма непристойно б было, однако ж и
называть их чужестранными и обходиться с ними на таком же основании есть
больше, нежели ошибка, а можно назвать с достоверностию глупостию. Сии
провинции, также и Смоленскую, надлежит легчайшими способами привести к
тому, чтоб они обрусели и перестали бы глядеть как волки к лесу... когда же
в Малороссии гетмана не будет, то должно стараться, чтоб навек и имя
гетманов исчезло».
Эти слова написаны в начале 1764 года в секретной инструкции генерал-
прокурору Сената и, следовательно, определяли стратегическую цель
императрицы. Отменить гетманство было несложно, ибо еще с елизаветинских
времен пост гетмана занимал поклонник Екатерины граф Кирилл Разумовский,
давно уже живший в Петербурге, редко бывавший на родине и фактически
передоверивший все дела своему правителю канцелярии Г.Н.Теплову. Ему же
императрица поручила и работу над проектом нового административного
устройства Украины. Теплов составил «Записку о Малой России», где, в полном
соответствии с волей своей державной заказчицы, доказывал, что нынешняя
система управления на Украине никак не соответствует характеру
самодержавного государства. Разумовский, после переворота попытавшийся,
наоборот, добиться того, чтобы гетманство на Украине стало наследственным,
легко уступил и в конце 1764 года вышел в отставку. Для сохранения
видимости, что автономия Украины не уничтожается вовсе, была создана
Малороссийская коллегия, которую возглавил П.А.Румянцев. Он же стал и
генерал-губернатором Украины, чем подчеркивалось, что такая смешанная форма
управления носит временный, переходный характер.
