Ответственный и самокритичный анализ происшедшего требует от представителей левых сил признать, что идеологический догматизм властей стал основной причиной крушения социалистического общества. Догматизм - явление не новое, бесконечно повторяющееся в самых различных отраслях человеческой деятельности. Ничто не ново под луной, и ничто не вечно. Как бы ни было совершенно, прочно и прекрасно творение рук человеческих, со временем оно ветшает и требует не только реставрации, но и перестройки, чтобы соответствовать новым требованиям изменившегося мира, динамике характеристик окружающей материальной, социальной и духовной среды. Этот универсальный закон изменения ради возобновления жизни именуется законом адаптации всего сущего к меняющимся условиям среды.
Передовое для конца XIX - начала XX века социально-экономическое учение, созданное К. Марксом, а затем разработанное до уровня социальной технологии и внедренное в социальную практику В. Лениным, в дальнейшем практически не претерпело существенных изменений на протяжении двух третей столетия, хотя все другие направления науки к началу третьего тысячелетия новой истории сделали гигантский шаг в будущее.
Серьезно устарели, перестали удовлетворительно объяснять социальную жизнь и тем более прогнозировать ее развитие такие стороны марксистско- ленинской теории, как учение о диктатуре пролетариата, вопрос о механизмах происхождения прибавочной стоимости, представление о неизбежном отмирании в будущем государства как организации, управляющей жизнью общества, а также некоторые другие привычные теоретические постулаты марксистов.
Попытка превратить живую, то есть развивающуюся, социальную науку в
тщательно нарумяненную, неизменную, "святую" мумию, которой нужно
поклоняться не рассуждая - вот что, в конечном счете, погубило могучий
Советский Союз, мировую систему социализма.
В постоянном соревновании Славянской (социалистической в XX веке, а
до того - православной) и Западной (протестантской) цивилизации была
проиграна не военная и даже не экономическая, а идеологическая битва. Столь
дорогой, столь близкой сердцу российских коммунаров идее Справедливости
западные оппоненты противопоставили идею Свободы. На рубеже XIX – XX веков
классики не уделили этой будущей проблеме достаточного внимания.
Современные же идеологи попытались превратить марксизм в систему почти
религиозных, непререкаемых, окостеневших догматов. В результате теоретикам
социализма всерьез противопоставить Западу, в идеологическом плане,
оказалось нечего.
Между тем, в полном соответствии с постулатами диалектического
материализма, появление какой-либо проблемы означает появление и средств
для ее решения, хотя эти события в реальности и отделены друг от друга
определенным отрезком времени. Диалектический метод, свойственный не только
марксизму, но и целому ряду других социальных теорий, прямо указывает как
на противоречивость, так и на взаимодополняемость двух главных социальных
идей, положенных в основу конкуренции двух доминирующих социально-
экономических систем XX века, капитализма и социализма: идеи Свободы и идеи
Справедливости. Диалектика этой борьбы рано или поздно приведет к
закономерному результату - возникновению гармоничного общества, организация
которого основывается на сочетании, единстве идей ответственной Свободы и
неуравнительной Справедливости!
Собственность, управление, ответственность, информация.
Идею индивидуальной Свободы оказалось возможным реализовать
значительно раньше идеи социальной Справедливости. С античных времен и до
рубежа третьего тысячелетия понимание идеи индивидуальной Свободы состояло
в признании особого права "сильного" человека - суверена, господина,
хозяина и т.п. управлять другими людьми не только в общих, но и в
собственных интересах. Ясно, что при этом в соотношении личной и
общественной выгоды акцент всегда делался на интересе хозяина. "Государство
- это я!" - фраза, однажды произнесенная французским королем, по существу,
является не только формулой абсолютной монархии, но и формулой абсолютного
эгоизма человека. При таком положении вещей народу не рекомендуют
беспокоиться о защите своих интересов. За них подумает Господин и по своему
усмотрению решит: жить ли простолюдину или умереть за угодное барину
дело...
В максимальной степени идея личной экономической свободы была реализована обществом в рамках капиталистической формации, где человек, обладающий энергией, предприимчивостью и другими качествами, мог добиться успеха, независимо от своего социального происхождения. В определенном смысле слова такой успех справедлив.
Большая часть людей, живущих в капиталистическом обществе, отчетливо осознает, что предприниматель является эффективным руководителем производства именно в силу личной заинтересованности.
Более высокий уровень оплаты труда (доходов) любого руководителя (в данном случае - собственника) в сравнении с простым исполнителем работ - понятен и относительно справедлив. Несправедливость же кроется в степени различия доходов наемных работников, с одной стороны, и собственника средств производства - с другой. Право собственника, закрепленное законом и отражающее интересы эксплуататоров, позволяет владельцу предприятия практически единолично принимать ключевые производственные решения, в том числе и по вопросу оплаты труда, что обычно означает наличие непомерного разрыва в доходах тех, кто управляет производством, и тех, кто является непосредственными исполнителями технологических операций.
В условиях, когда в частной собственности меньшинства граждан несправедливо закреплены средства производства, созданные совместным трудом большинства участников производственного процесса, несправедлив и принцип распределения прибавочной стоимости. Созданная в ходе совместного труда управленцев и исполнителей новая полезность (товар или услуги) - прибавочная стоимость, превращенная после продажи произведенного товара в деньги, в прибыль, делится по принципу: большая часть - собственнику средств производства (капиталисту или акционерам), меньшая (по усмотрению хозяина) - наемным работникам.
Случай, когда собственник предприятия, не участвуя даже в управлении производственным процессом, получает доходы, является иллюстрацией чистого паразитизма, который, однако, в большей или меньшей степени всегда имеет место в позиции собственника по отношению к наемным работникам.
Завышению доходов управленцев, кроме права частной собственности, способствует монопольно высокая цена на их труд. Она, в свою очередь, вытекает из монополии на управленческие знания (технологии управления коллективами и государством) узкой группы людей, которую определяют как правящую элиту, олигархию. Другим гражданам свободный доступ обеспечивается лишь к знаниям технологий производства. В результате - одни управляют людьми и имеют возможность оценивать свой труд чрезвычайно высоко, другие - управляют механизмами в производственном процессе и получают вознаграждение, размер которого, по существу, продиктован управленцами, так как правящая элита оценивает их труд значительно скромнее, чем свой.
Большинству граждан предлагается освоение массовых профессий, исключающее получение знаний, необходимых выходцам из народа для эффективной конкуренции с наследственной элитой общества на рынке управленческого труда. Есть основания предполагать, что в скором времени объективные процессы развития общества создадут ситуацию, когда управленческий труд потеряет свое исключительное положение и станет просто одним из видов квалифицированного труда.
Сегодня внимательному исследователю история демонстрирует неумолимую
девальвацию социального статуса управленцев: от богоравных фараонов, с
которыми не мог помыслить сравняться ни один смертный, через сословие
благородных людей с голубой кровью, в которое талантом и усердием уже мог
выбиться и простолюдин, через социальный слой партийных начальников, многие
из которых имели основания гордиться лишь плебейским происхождением и
доступом к спецраспределителям, через толпы жадных и глупых приватизаторов,
стремящихся сесть на шею своим согражданам в качестве новых рабовладельцев,
- общество скоро придет к спокойному, в своей зрелости, восприятию любого
начальника, то есть управленца. Будь тот бригадир или президент - его
должность не вызовет ни у кого священного трепета. О нем просто скажут:
"Мой сосед выиграл конкурс на замещение вакантной должности управленца -
президента страны (или банка, или строительной компании). Честно говоря,
неважно работает. Надо будет на следующей неделе внести предложение о
замене его более достойным и трудолюбивым человеком!" Момент, когда
подобная фраза будет всем казаться естественной, ознаменует состоявшийся
переход общества к зрелой демократии.
Сегодня же апологеты капитализма, не без умысла, смешивают в одну
кучу, именуемую социально-экономической целесообразностью, две совершенно
разные вещи. В массовом сознании пытаются создать впечатление
тождественности совершенно приемлемого и естественного права одного
человека (более опытного, знающего и способного) руководить (то есть
принимать решения, которые должны выполнять подчиненные) другими людьми,
занятыми в производстве, контролировать как процесс производства, так и
созданные общим трудом материальные средства, необходимые для процесса
производства, с одной стороны; с другой - отвергаемое большинством
приличных людей право отдельного человека присваиватьрезультаты труда
других, равных ему в достоинстве граждан; присваивать на том формальном
(юридическом) основании, что ему в силу традиций, существующих в обществе,
или обманом удалось оформить бумаги, где записано, что он является
собственником здания, оборудования, месторождения и т.п. Такого рода
документы юридически закрепляют противоестественное право собственности
одного человека или узкого круга лиц на то, чего он(и) не сделал(и), не
поддерживает(ют) сами в полезном, рабочем состоянии.
Собственность - это, кроме всего прочего, право контроля, со стороны отдельного человека или группы людей, над той или иной ценностью, чаще материальной. Однако контроль над ценностями возможен и за пределами права собственности. Примером может быть аренда, лизинг, бесплатное предоставление ценности другим людям во временное пользование, одалживание и т.д. Собственность, в отличие от других форм контроля над ценностью, представляет собой монопольное и постоянное (неизменяемое) право контроля за использованием (неиспользованием) ценностей, к тому же независимое от изменения условий жизни.
Именно эта косность постоянного, неизменяемого (по существу, мертвого в своей неизменности) права, при быстрых переменах живой социальной, экономической, технической, информационной, психологической среды, в которой развиваются отношения людей, - делает собственность на крупные средства производства и общественно-значимую информацию принципиальным тормозом в развитии современного общества.
Контроль над кадровыми, материальными и информационными ресурсами, как предпосылка и форма ответственности руководителя в процессе созидательной социальной деятельности, - есть необходимое условие этого процесса. Но крупная собственность в современном обществе, по существу, является монопольной формой контроля собственника над ходом общественно- значимого производственного процесса и его результатами. Реальная ответственность собственника перед коллективом и обществом при этом практически отсутствует.
Следует также учитывать, что современное производство - процесс в высочайшей степени коллективный, системный. Поэтому монопольное управление производственными и социальными процессами является принципиально неэффективным. Не только социальная, но и производственная деятельность требует отказа от деспотических и олигархических форм управления в пользу демократических. Неразумный эгоизм меньшинства должен уступить место разумному самоограничению каждого для пользы отдельного человека и общества в целом.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9
