Рассматривая процесс перехода от деспотического режима к демократическому нельзя не упомянуть о трудностях при реформировании военно- гражданских отношений.
За последние два десятилетия в мире произошел грандиозный революционный
переворот, в ходе которого почти в сорока странах авторитарный режим
сменился демократическим правлением. На самом деле под названием
"авторитарный режим" скрывались весьма непохожие друг на друга формы
правления, такие как военные хунты в Латинской Америке и в других регионах,
однопартийное руководство в коммунистических странах и на Тайване,
единоличные диктатуры в Испании, на Филиппинах, в Румынии, расистская
олигархия в Южной Африке. Переход к демократии также осуществлялся по-
разному. В некоторых случаях реформаторы пришли к власти в рамках
авторитарного режима и начали осуществление демократических преобразований.
В других случаях переход стал результатом переговоров между властью и
оппозицией. В некоторых странах авторитарный режим был свергнут или рухнул
сам. Были также случаи, когда падение диктатуры и установление выборной
власти осуществлялось при вмешательстве США.
Практически все эти авторитарные режимы, вне зависимости от их типа, имели одну общую черту, а именно: отношения между их гражданской и военной сферами оставляли желать много лучшего. Почти нигде не наблюдалось такого типа отношений, как в развитых демократических государствах. Этот тип отношений предполагает: 1/ высокий уровень военного профессионализма и осознание военными ограниченного характера их военной компетенции; 2/ фактическое подчинение военных гражданскому политическому руководству, которое принимает основные решения в области внешней и военной политики; 3/ признание политическим руководством за военными определенной сферы профессиональной компетенции и автономии; 4/ в результате - минимальное вмешательство военных в политику, а политиков в военную сферу.
В авторитарных государствах военно-гражданские отношения в той или иной степени отличались от данной модели. В государствах, где у власти стояли военные, гражданский контроль полностью отсутствовал, а военное руководство и военные организации зачастую выполняли функции, имеющие лишь отдаленное отношение к собственно военным задачам. Если власть в стране принадлежала единоличному диктатору, он стремился посадить своих людей на все ключевые посты в армии, чтобы обеспечить полный контроль, расколоть армию и поставить ее на службу удержания власти. В однопартийных государствах ситуация была несколько лучше, однако армия рассматривалась как орудие достижения целей партии, офицеры должны были быть членами партии и выполнять функции агитаторов и пропагандистов, партийные ячейки строились по типу военной иерархии /субординации, порядка подчиненности/, а последней инстанцией было не государство, а партия.
Таким образом, перед молодыми демократическими государствами встала грандиозная задача коренного реформирования отношений между гражданским и военным сектором. Конечно, эта задача была лишь одной из многих. Им также приходилось завоевывать авторитет у общества, разрабатывать новую конституцию, создавать многопартийную систему и другие демократические институты, проводить либерализацию, приватизацию и рыночные реформы в экономической области, где прежде действовала командная система или сильный государственный контроль, обеспечивать экономический рост, бороться с инфляцией и безработицей, сокращать бюджетный дефицит, бороться с преступностью и коррупцией, а также сдерживать конфликты и насилие, возникающие между национальными и религиозными группировками.[49]
Удалось ли молодым демократическим государствам справиться с этими проблемами? В лучшем случае - с переменным успехом, что подтверждает доводы противников демократии, таких как бывший премьер Сингапура Ли Куан Ю, которые утверждают, что демократическая форма правления порождает некомпетентность и недисциплинированность. Во многих странах экономические показатели ухудшились. Экономические реформы зашли в тупик, потеряли поддержку общества, старой авторитарной элите удалось поставить их на службу своим интересам. Усугубилась преступность и коррупция. Обыденным явлением стало нарушение декларируемых конституцией прав человека. Пресса либо попала под контроль, либо сама развратилась. Развал партийно- политических систем, субъективно-личностный характер их руководства обусловили невозможность создания эффективного правительства или ответственной оппозиции. Отсутствие авторитарного контроля способствовало обострению общинно-эгалитарных настроений и росту насилия. За немногочисленными исключениями в некоторых областях, новым демократическим правительствам вовсе не удалось обеспечить достойное управление страной.
Недостатки демократии породили ностальгию по авторитаризму. Люди в этих
странах с тоской вспоминают свое прошлое и диктаторов, которые по крайней
мере обеспечивали удовлетворение основных жизненных потребностей и при
которых все худо-бедно работало. Это желание вернуться к авторитаризму было
убедительно продемонстрировано в 1993 году в России, когда в ходе опроса
общественного мнения 39 процентов жителей Москвы и Санкт-Петербурга
заявили, что при коммунистах жить было лучше, и только 27 процентов
признали, что лучше при демократии 2. А ведь это два самых богатых города
России. Можно с уверенностью предположить, что в остальной России
общественное мнение будет продемократическим в еще меньшей степени.
На фоне этой общей ситуации полных неудач и, в лучшем случае, простого
удерживания на плаву успехи молодых демократических государств в области
отношений между военной и гражданской сферой кажутся особенно
впечатляющими. Естественно, в разных странах дела обстоят по-разному, и
множество серьезных проблем еще не решено. Однако в целом можно говорить о
серьезных успехах. Отношения между гражданской и военной сферами
представляют собой яркое исключение по сравнению с весьма посредственными
успехами демократических государств в других областях. Происходит
сокращение влияния военных в политической области, а также политического
вмешательства в дела армии. Кроме того, идет медленное, с остановками, но
все же реальное движение в сторону создания таких систем военно-гражданских
отношений, какие существуют в развитых демократических государствах. Новые
демократические правительства смещают прежнее военное руководство и чуть ли
не высылают его за пределы страны. Наложены ограничения на участие военных
в политике. В результате создания новых министерств обороны и центральных
штабов для осуществления контроля над армией были перестроены
организационные отношения. Пока еще не везде пост министра обороны занимает
гражданское лицо /Россия и несколько других важных стран остаются
исключениями/, однако можно говорить о том, что процесс развивается в этом
направлении. Ликвидированы специальные военные органы, осуществлявшие
политическую власть, такие как португальский Совет революции. На высшие
политические посты на смену военным пришли гражданские лица - например, в
Турции и Португалии. В целом стало меньше военных на политических постах. В
посткоммунистических странах больше нет контроля над армией со стороны
коммунистической партии, а также предпринимаются серьезные усилия в области
деполитизации армии.
Наряду с этими изменениями в большинстве молодых демократических государств предпринимаются усилия, направленные на перестройку армии и ее переориентацию на чисто военные задачи. Почти во всех молодых демократических государствах вооруженные силы были сокращены в количественном отношении. Может быть, не всегда это было мудрым решением, однако, безусловно, является показателем некоторой формы гражданского контроля. В целом наблюдается тенденция к пересмотру военных доктрин и программ военных академий и училищ и смещение акцента в сторону повышения профессионализма. Во вновь образованных государствах была по мере возможности проведена модернизация боевой техники в вооруженных силах, а также предприняты попытки поднять их уровень подготовки до мировых стандартов. Подобные шаги лишь иллюстрируют общую тенденцию к повышению профессионализма армии и уменьшению роли, которую вооруженные силы ранее играли в обществе.[50]
Трудности перехода к демократии в России.
В условиях перехода от тоталитаризма к демократии общество остро
нуждается в средствах, предохраняющих его от чрезмерного "перегрева",
обеспечивающих надежный и эффективный контроль за регулированием и
разрешением возникающих конфликтных ситуаций. Но это уже не могут быть
средства, которыми пользовался тоталитаризм, стремясь справиться, а точнее
- расправиться с конфликтами: репрессии, устрашение, переключение
недовольства вовне или на "врагов народа", идеологическое "промывание
мозгов", организация массового воспроизводства послушного и приверженного
режиму типа личности и т.п. Они обнаруживают не только свою
несостоятельность, принципиально их не разрешая, а лишь подспудно
накапливая и усугубляя, но и растущую конфликтогенность, поскольку
встречают все более активное сопротивление и моральное осуждение в массовом
сознании и поведении.
Единственно надежными и эффективными способами и средствами, совпадающими с задачами демократизации общественных процессов и отношений, становятся внимательное изучение и оценка настроений и поведения населения, устремлений его различных групп и слоев и адекватное их выражение в соответствующих законодательных актах, управленческих решениях и политических действиях, призванных их соотнести и согласовать. Для своей реализации они требуют введения, всемерного распространения и укрепления такого демократического политического режима, включающего в себя элементы как представительного, так и прямого волеизъявления народа, который позволял бы применять эти средства и способы с наибольшей возможной непротиворечивостью и полнотой.
Однако, это теоретически, концептуально очевидное заключение на
практике представляется многим политологам и практическим политикам
невероятным и прямо не реализуемым, якобы, в силу неразвитости
демократических институтов и процедур и, по существу, на этом основании
отвергается ими. Вместо этого более действенным и потому допустимым и
оправданным в определенных пределах и на определенный период средством
"развязывания политической власти рук для наиболее быстрого, широкого и
решительного демократического реформирования общества" ими предлагается
введение авторитарного режима правления, так называемой "демократической
диктатуры" (термин Г.Х. Попова). Наиболее настойчивы в обосновании этой
идеи идеологи и политологи, близкие к президентскому лагерю и
исполнительным структурам власти (Г. Бурбулис, И. Клямкин, А. Мигранян, Ю.
Петров и др.). Некоторые из них, правда, оговариваются, что задействовать
авторитарный режим в интересах демократизации общества и нейтрализации
лавинообразного нарастания социальных конфликтов на начальной стадии этого
процесса можно лишь при непременном условии сознательного и
целенаправленного внедрения в складывающуюся систему авторитарных
политических взаимоотношений и институтов действенного контролирующего и
корректирующего механизма, способного как позитивно влиять на снижение
остроты уже возникших социально-политических, экономических и иных
конфликтов путем учета позиций всех участвующих в них сторон, так и
предупреждать их деструктивное развитие, укрепляя на этой основе
общественную стабильность и национальную безопасность.
В этой связи возникает принципиальный вопрос: существуют ли реальные практические подтверждения, а не только отвлеченные концептуальные обоснования того, что авторитарными методами можно содействовать демократическим переменам, формированию демократического гражданского общества, укреплению гражданского мира и согласия.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11
