1993 года и создал перекос в балансе властных отношений и структур в пользу исполнительной власти, получившей исключительное право осуществлять политику, базирующуюся главным образом на ее собственном понимании ситуации и интересах.[51]
Экспертный анализ произошедших с этого момента событий, участниками которого были представители академических и других обществоведческих институтов, вузовской науки, ряда аналитических конфликтологических центров показал, что какого-то существенного содействия демократическим переменам в обществе введение и распространение авторитарного режима правления пока не дало. Больше того, он в немалой степени содействовал реализации худших опасений, что неконтролируемая и ни перед кем не отвечающая за свои действия власть - в данном случае исполнительная ее ветвь - может избрать такой губительный для общества курс, который еще больше дестабилизирует и осложнит общественную ситуацию.
Наиболее явственное выражение этих опасений - чеченские события. Однако они - лишь частный случай общего неблагополучия и разлада, которые характерны для современного российского общества.
Общее неблагополучие проявляется прежде всего в том, что радикальные демократические реформы по-прежнему осуществляются крайне вяло, медленно и противоречиво. К тому же они не обеспечены какой-либо четкой долгосрочной или среднесрочной программой. Ни президентские структуры, ни правительство, ни тем более парламент, попавший в сильную зависимость от них, отчетливо не формулируют и не обосновывают, как и куда мы развиваемся, какие механизмы при этом действуют, какие способы поведения им соответствуют. Все предложенное обществу - это лишь декларации о демократии и рыночной экономике, сильно напоминающие попытку нового мифотворчества. В этой связи складывается стойкое впечатление, что политическая элита намеренно уходит от четкого выражения своих позиций и пытается эксплуатировать ценности демократии, справедливости, свободы, неотъемлемых человеческих прав и т.п., привлекательные для всех слоев населения, чтобы под их прикрытием реализовать свои достаточно узкие корпоративные интересы. Тем самым она содействует парадоксальному и вместе с тем естественному результату: для все более значительной части населения ценности демократических реформ превращаются в негативные символы.
Вследствие этого происходит усиление внутреннего общественного разлада, обусловленное ростом массового недовольства и связанной с ним социальной напряженности.
Таким образом, внимательный конфликтологический анализ показывает, что авторитарный сдвиг, используемый правящей политической элитой для обеспечения своих корпоративных интересов (которые не только не согласуются с интересами остальных социальных групп и слоев российского общества, но и во многом идут вразрез с последними), не предотвращает нарастания нестабильности и раздоров в политической сфере жизни общества, а содействует им. Можно обозначить ряд "конфликтогенных точек", в которых это выражено наиболее отчетливо.
Это прежде всего концентрация и "конфронтализация" власти. События последних лет продемонстрировали стремительную смену различных тенденций, парадигм устройства государственной власти, продиктованную расстановкой сил в текущем политическом противостоянии: от верховенства законодательной власти над исполнительной к их относительному равновесию и, наконец, к концентрации полномочий в руках главы исполнительной власти - президента и его аппарата.
Любая президентская система, как показывает мировой опыт, чревата конфликтами с представительной властью. Особенность же нашей страны заключается к тому же еще и в том, что общество не выработало механизмов смягчения этого противоборства и потому конфликт между ними развивается, как правило, по классическому образцу его эскалации.
Наша конституционная система и прежде была несовершенна. Но в
результате ее теперешнего насильственного авторитарного преобразования мы
получили (при отсутствии эффективных сдержек и противовесов) такой
дисбаланс властей, при котором представительные органы, почти полностью
безвластные, не могут контролировать основные социальные процессы.
Единственный оставленный в их распоряжении рычаг - контроль за бюджетом
(причем в виде его принятия или непринятия) - для этой роли, разумеется,
совершенно недостаточен.
Это бессилие особенно проявилось в ситуации с Чечней. Обнаружилось, что
парламент, формально предназначенный для выражения воли всего народа, какие
бы декларации, заявления, предложения он ни выдвигал, совершенно не в
состоянии повлиять на события. Декоративность полномочий Государственной
Думы ярче всего выразилась в неспособности депутатского корпуса
контролировать формирование внутри- и внешнеполитического курса страны,
равно как и действия правительства, этот курс реализующего.
Для конфликтогенного потенциала сложившейся ситуации характерно также то, что доминирование исполнительной власти, "подмявшей" под себя власть представительную не только не ослабило уровень конфронтационности политической борьбы, но и существенно расширило ее. Нынешний этап кризиса государственности отличается тем, что линия противостояния проходит теперь не только через конфронтацию двух основных ветвей власти, но и через все политические и государственные органы и имеет своим содержанием конфликт между всеми социальными институтами и организованными структурами, представляющими определенные социально-экономические интересы в процессе распределения и использования собственности и политического влияния. При отсутствии стремления, навыка и механизмов согласования этих интересов, противостояние все отчетливее приобретает черты "войны всех против всех", развертывающейся в условиях отсутствия институциональной системы, способной взять на себя роль гаранта управляемости, устойчивости и национальной безопасности, и выступает признаком глубокого социального кризиса, постепенно развивающегося в сторону социальной катастрофы.
Особую неудовлетворенность вызывает слабая репрезентация в принимаемых властью политических решениях интересов основных социальных групп, затрудняющая их обратную связь с властными структурами и возможность влиять на политический процесс. По почти единодушному убеждению населения, власть в стране принадлежит весьма обособленной элите, на деятельность которой практически невозможно влиять. Наиболее тревожный момент, свидетельствующий о нарастании негативных тенденций в функционировании государственной власти, состоит в том, что (наряду с усиливающимся у всех социально- профессиональных групп и слоев ощущением беспомощности и малоэффективности институционального и личного влияния на политические процессы) представители чиновничьего аппарата все больше чувствуют свою корпоративную самоценность и начинают доминировать в качестве социальной опоры и проводника осуществляемых политических решений и действий. Одним из наиболее ярких свидетельств этого является широко распространившаяся и продолжающая распространяться практика так называемого "ведомственного управления" посредством в огромном количестве - до 35 тысяч в год - принимаемых президентскими, правительственными, министерскими, ведомственными структурами указов, постановлений и других нормативных документов. Именно растущая сила и власть аппарата, чиновничье- номенклатурного сословия все больше осмысливается как основной результат и одновременно наиболее отчетливый показатель авторитарного перерождения власти, усиливающего отчуждение между нею и обществом.[52]
Усилению отчуждения и связанной с ним социальной напряженности способствуют характерное для авторитаризма предпочтение силовым методам проведения политики и соответствующие действия силовых структур. Эти действия крайне неэффективны, они либо не содействуют улучшению благосостояния и безопасности основной массы населения, либо угрожают самому его существованию.
Неудивительно в свете этого, что по отношению к милиции у населения существует не только устойчивая, но и растущая напряженность и неудовлетворенность ее деятельностью по охране общественной безопасности и порядка. При этом важно отметить, что, люди не удовлетворены деятельностью милиции не только в профессиональном плане, но и в плане ее взаимоотношений с населением: милиция, в их восприятии, не только неэффективно выполняет свою функцию гаранта и защитника безопасности и прав граждан, но и сама часто выступает в качестве нарушителя этих прав (оскорбительное обращение с гражданами, применение мер физического и психологического насилия, вымогательство и т.д.). Существенную роль в углублении и расширении этого взаимного недоверия сыграли и чеченские события. Причем коснулось оно не только органов поддержания общественного порядка и обеспечения безопасности граждан, но и другой структуры, широко используемой формирующимся авторитарным режимом в силовом воздействии на внутренние общественные процессы, - армии.
На этом фоне особенно тревожным выглядит отсутствие, по существу, эффективных механизмов преодоления нестабильности, достижения согласия в обществе. Так, одним из важных механизмов, опосредующих взаимоотношения гражданского общества и государства, наряду с разделением властей, является многопартийная система. Но сегодня у нас большинство партий являются пока что всего лишь группками людей, занятых борьбой за перераспределение власти и не представляющих какого-либо серьезного общественного слоя. В этом смысле наша партийная система находится все еще в зародышевом состоянии и не играет серьезной политической роли.
Не играют такой роли и профсоюзы. Исполнительной властью,
президентскими указами существенно ограничена их роль в найме и увольнении,
в социальном страховании и других привычных профсоюзных функциях. Поэтому
они не могут выступать смягчающим социальные конфронтации инструментом.
Неэффективно действует и судебная система, призванная защищать и
обеспечивать гражданские права, и потому рядовой человек все еще не
чувствует себя гражданином, а по-прежнему выступает, так сказать,
подданным. Несмотря на то, что властвующие политики настойчиво его уверяют,
что он наконец-то "широко дышит воздухом свободы".
Не появилось также действенной системы местного самоуправления, через которую население могло бы обеспечить реализацию своих насущных повседневных нужд в рамках декларируемых для него прав и свобод.
Чрезвычайно слабо включены в общеполитические процессы и разного рода
общественные объединения. Сегодня известно около 33 тысяч таких
объединений, в том числе около 2,5 тысяч - зарегистрированных официально.
Однако, если Конституция 1977 года, пусть декларативно, но провозглашала их
участие в политической жизни, то в нынешней Конституции такого пункта даже
формально не содержится.
Одним словом, человек в сложившейся системе общественных отношений оказался перед лицом многих напряжений и неудовлетворенностей, которые, по мере своего нарастания, все больше приобретают форму политических конфронтаций и противоборств.
Изложенное позволяет с конфликтологической точки зрения оценить
сложившуюся ситуацию, выявить некоторые наметившиеся общие тенденции
дальнейшего развития политической сферы российского социума, определить
основное содержание назревших в нем перемен и предложить определенные
"технологические" меры по их реализации.
Суть перемен заключается в необходимости перехода от "временного авторитаризма", принесшего уйму деструктивных для общественного развития напряжений и конфронтаций, к "постоянной демократии" с ее последующим реальным углублением.
Чем в большей степени власти будут игнорировать эту необходимость, проявлять стремление к сохранению статуса кво и достижению лишь собственных корпоративных целей, тем более интенсивным станет рост недоверия по отношению к властям. Это недоверие и отчуждение способны привести к потере фактической легитимности властей при формальном юридическом праве, а затем перейти в фазу активного сопротивления им со всеми сопутствующими негативными последствиями.
Особую значимость в предотвращении подобной перспективы имеет отказ от силовых способов урегулирования и разрешения политических конфликтов. Это может быть достигнуто комплексом политических, правовых, организационно- административных, нравственно-воспитательных и собственно военных мер, к числу которых относятся, например, такие как: конституционное провозглашение гражданского мира и согласия в обществе высшей социальной ценностью, закрепление демократического принципа ненасильственного осуществления власти, исключение "армейского аргумента" как средства политической борьбы, запрещение партий, ассоциаций и объединений, равно как и идеологических концепций, ориентирующихся на насильственное изменение конституционного строя, разжигание вражды и ненависти в обществе и т.п.
Способность мирно разрешать противоречия и конфликты в обществе, не допуская кровопролитий, должна стать важнейшим критерием оценки действий политических лидеров, групп и партий, как и всего политического режима в целом.
Заключение.
Подводя итог всему вышесказанному нужно отметить, что изучение проблемы перехода от недемократических режимов к демократии ставит во главу угла задачу четкого уяснения критериев тоталитаризма и авторитаризма. Так, для построения модели тоталитарного режима важно учесть следующие характерные признаки:
1. Монистическая структура власти, для которой характерны соединение законодательной и судебной власти в одном лице. При этом важнейшим элементом абсолютной концентрации власти является «вождизм».
2. Однопартийная политическая система, не допускающая никаких иных политического движения, вобравшего в себя множество организаций: от детских до профсоюзных. Кроме того, происходит сращивание государственного и партийного аппарата.
3. Чрезвычайно важная роль отводится идеологии, главная задача которой
– оправдать необходимость существования данного режима. Этому подчинена вся сила и мощь пропагандистской машины. Ни о каких источниках информации, альтернативных государственным и позволяющим гражданам определить свое мнение о пользе или вреде принимаемых наверху решений, не может быть и речи.
4. Государственно-организованный террор, в основе которого лежит перманентное насилие. Прежде всего власть озабочена подавлением любых форм оппозиций, вплоть до физического уничтожения. Помимо этого, ликвидируется любое проявление инакомыслия среди всего населения.
5. Происходит подавление подавление институтов гражданского общества: семьи, церкви, обычаев, традиций, нравов, профессиональных, творческих, этнических и других объединений, т.е всего «комплекса общественных отношений, независимо от государства, но взаимодействующего с ним».
6. Жестко регламентированная экономика со структурой, замкнутой, на государстве, предполагающая строгую централизацию и отказ от какой бы то ни было конкуренции.
7. Свертывание элементарных демократических прав и свобод: слова, печати, собраний и т.д.
Являясь несколько более мягким, чем тоталитаризм, авторитарный режим характеризуется тем, что:
1) он не обладает столь широко развитой идеологией;
2) не стремится к физическому подавлению оппозиции;
3) не сводит на нет все демократические права и свободы, а ограничивает некоторые из них.
Однако рано или поздно всё ведет к кризису политической, экономической государственной системы, и в конечном счете обуславливает переход к демократическому режиму.
-----------------------
[1] Политология: Энциклопедический словарь.-М.:Республика.-с.172-174
[2] Тайнби А. Постижение истории.-М.:Прогресс, 1992.-с.54-62
[3] Коваленко А.И. Теория государства и права.-м.-Знание, 1994 – с.48
[4] Конституция современных буржуазных государств, - М.:Юр.литература,1996
[5] Введение в политологию/ под.ред. К.С.Гаджиева – М.-Просвещение, 1994 –
с.137
[6] Политология вчера и сегодня/ под.ред. Г.И. Иванова – М.-изд-во МГУ,
1990
[7] Демократия и тоталитаризм: Материалы дискусии/Свободная мысль- 1991-№15
– с.34.
[8] См. Игрицкий Ю. И. Концепции тоталитаризма:уроки многолетних
дискуссий на Западе. //История СССР, 1990, N 6.
[9] См. Totalitarianism. Proceedings of a Conference Held at the American
Academy of Arts and Sciences. March 1953. Cambridge (Mass), 1954, p. 38.
[10] См. Fridrich C. J. , Brzezinski Z. K. Totalitarian Dictatorship and
Autocracy. Cambridge(Mass), 1956, p. 58.
[11] А. Кун при анализе фашизма вводит понятие "тоталитарного максимума",
под которым подразумевается германский национал-социализм. См. Рахшмир П.
Ю. Новейшие концепции фашизма в буржуазной историографии Запада. М. 1979,
с. 22.
[12] См. Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ, т. 1. М. , :Центр "Новый мир" -
1990, стр. 53.
[13] Там же, стр. 220.
[14] См. Бессонов Б. Фашизм:идеология и практика. М. , 1985, с. 151.
[15] Arendt H. The Origins of Totalitarianism, N. Y. , 1951, p. 19.
[16] Arendt H. The Origins of Totalitarianism, N. Y. , 1951, p. 21.
[17] Гозман Л. , Эткинд А. От культа власти к культу людей. Психология
политического сознания. "Нева", 1989, N7, с. 172.
[18] Цвейг С. Совесть против насилия. Кастеллио против Кальви-
на. М. , 1985, с. 360.
[19] См. Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ, т. 3. М. , :Центр "Новый
мир"-1990, стр. 385.
[20] Правовая система фашизма. М.: 1986.
[21] Козлихин И.Ю. Современная политическая наука. СПб. 1994. С. 58-61
[22] Чиркин В.Е. Основы сравнительного государствоведения. М.:Артикул.
1997. с.112
[23] Тойби А. Постижение истории. – М.: Прогресс, 1992. С. 469
[24] Раймон Арон. Демократия и тоталитаризм. М.: Текст. 1993. С. 48
[25] Бессонов В.Н. Указ. соч.
[26] Хропанюк В.Н. Теория государства и права. – М.: Отечество, 1993 –
с.106
[27] Пленков О.Ю. Указ. Соч. – с.65.
[28] Славный Б.В. Зона – модель партократии // Общественные науки. – 1990.
- № 6 – с. 63
[29] Пленков О.Ю. Указ. Соч. –с.69
[30] Чиркин В.Е. Три ипостаси государства // государство и право. 1993 - №8
– с.108
[31] Гаджиев К.С. Пути формирования гражданского общества // Общественные
науки. – 1993. № 7 – с. 56.
[32] Арендт Х. Указ. Соч. – с.42
[33] Арон Р. Ук. Соч. С.217
[34] Политология вчера и сегодня. С.125
[35] Введение в политологию – с.139
[36] Политология вчера и сегодня. – с.142
[37] Сигал Л.И. Указ.соч. с. 54.
[38] Введение в политологию – с.154
[39] Соколов С.Н. Третий мир: реалии и прогнозы // Новая и новейшая история
– 1992. - №11 – с.73.
[40] Введение в политологию. – с-178
[41] Андерсон Р.Д. Тоталитаризм: концепт или идеология // Политические
исследования. – 1993. - №3 – с.102
[42] Гаджиев К.С. Указ.соч.
[43] Водолазов Г.Г. Указ соч. – с.61
[44] Андерсон Р.Д. Указ. Соч. С.103
[45] Аоон Р. Указ соч. – с.124
[46] Политология: Экономический словарь. – с.74
[47] С.Б.Лугвин. Основы демократии и права, Гомель,БелАНТДИ,1997
[48] Ю.А. Веденеев. Политическая демократия и электоральная культура
граждан. ГиП, 1997 №2
[49] Вооруженные силы и демократия Сэмюэл П. Хантингтон Русский Журнал,
1999, стр. 37
[50] Вооруженные силы и демократия Сэмюэл П. Хантингтон Русский Журнал,
1999 стр. 45
[51] Политология вчера и сегодня. С.83
[52] Дорн Д. Рыночно-либеральная революция // От плана к рынку, - М.:
Текст, 1995, - с.27
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11
