значимость приобретают действия, которые вызваны общественно опасным
посягательством и совершаются с целью защиты общественных отношений, так
как они приобретают положительное качество становятся общественно полезными
и лишенными материального признака, присущего преступлению.
Вместе с тем цель защиты общественных отношений - это все же не ближайшая
цель необходимой обороны. По многим делам о необходимой обороне отмечается,
что защищающийся действует с целью отразить нападение.[109] Цель
предотвращения или пресечения посягательства выступает как необходимое
средство (способ) защиты правоохраняемых интересов. Н.Д. Дурманов отмечает,
что "если несмотря на принятые обороняющимся меры и на то, что он нанес
ранения посягающему, тот сумел ранить другое лицо или поджечь строение,
действия обороняющегося следует считать правомерными.
Существенно, что причинение вреда посягающему имело цель предотвратить или
пресечь это посягательство".[110] Поэтому вряд ли можно согласиться с
В.Ф.Кириченко в том, что "безразлично, с какой дальнейшей целью отражается
нападение, но но непосредственная цель обороны вполне определенная –
отражение нападения".[111] Мне кажется, что непосредственной цель обороны
является отражение посягательства, а окончательной ее целью может быть лишь
защита нарушенных общественных отношений. В противном случае, "если
причинение вреда не охватывается сознанием того что лицо действует в целях
защиты государственных, общественных интересов, интересов и прав личности,
то будет иметь место неправомерное причинение вреда".[112]
Пределы необходимости.
Данный признак необходимой обороны состоит в том, чтобы
защита не превышала пределов необходимости обороны, т.е. не находилась в
явном несоответствии с характером и опасностью посягательства. Этот признак
можно назвать соразмерностью посягательства и защиты.
Советское уголовное законодательство до принятия Основ уголовного
законодательства 1958 г. непосредственно не давало критерия для
установления пределов необходимой обороны. Поэтому установление этого
критерия являлась задачей судебной - следственной практики и теории
уголовного права.
Для правомерности крайней необходимости советское уголовное
законодательство (ст.9 Основных начал 1924 г., ст.13 УК РСФСР 1926 г.,
ст.14 Основ уголовного законодательства 1958 г.,ст.14 УК 1960 г., ст.39 УК
1996 г.) выдвигает положение, чтобы "причиненный при этом вред являлся
менее значительным по сравнению с предупрежденным вредом". Для
правомерности акта необходимой обороны закон считал это излишним. Вред
преступнику может быть и более значительным по сравнению с тем вредом
наступление которого было предотвращено актом необходимой обороны.
Требование, чтобы при необходимой обороне не было причинено преступнику
более тяжкого вреда, чем тот вред, которого при этом избежал потерпевший,
крайне облегчило бы совершение преступлений и по существу означало бы
полную ликвидацию права на необходимую оборону. Судебная практика и теория
уголовного права исходили из того, что интересы правомерной защиты при
обороне должны определяться интенсивностью нападения и характером
защищаемого интереса.
В ст.13 УК 1960 г. признали превышением пределов необходимой обороны явное
несоответствие защиты характеру и опасности посягательства. Пределы
необходимости также должны определяться и характером защищаемого блага.
Направленность и содержание регулирования права на необходимую оборону
зависит от правового положения личности в обществе и силы власти. Право
самозащиты в ранний период развития государственности было разновидностью
мести, частным делом и потому в каких-либо регламентах не нуждалось. По
мере развития общежития и укрепления централизованной власти защита
охраняемых благ переходит в ведение государства. Безысходная криминальная
реальность, терракты и прочие обстоятельства понуждают власть составлять
расчеты на чрезвычайные меры либо давать исключительные права оборонцам. По
Федеральному закону от 1.07.1994 г. защита от опасных для жизни
посягательств объявляется свободной от каких-либо ограничений, допускается
реакция в самой крайней форме, с использованием любых средств.
При таком положении женщина, на которую имеет место посягательство с целью
изнасилования, лишена была бы возможности прекратить изнасилование путем
лишения жизни насильника.
Часть 3 ст. 37 УК 1996 г. изменила формулировку превышения пределов
необходимой обороны, вернувшись к проверенной формулировке закона, признав
ими "умышленные действия, явно не соответствующие характеру и степени
общественной опасности посягательства".
Вопрос о том, была ли действительная необходимость использовать для обороны
примененное средство, решается судом на основе оценки всех обстоятельств в
совокупности. При этом суд не может не учитывать и характера защищаемых
интересов, т.е. степени опасности самого посягательства.
Нельзя малоценные имущественные интересы защищать путем причинения
серьезного вреда нападающему. Например, не будет необходимой обороны в
убийстве лица, пытавшегося сорвать яблоко в чужом саду. Суд должен
расценивать такие действия на общих основаниях как убийство, так как
необходимая оборона не возникает в случаях отсутствия общественной
опасности в нападении.
Для признания правомерности акта необходимой обороны нет необходимости в
том, чтобы создалась такая обстановка, при которой нельзя было бы спастись
от нападения бегством, или обратиться к помощи органов милиции, т.е. не
требуется, чтобы защита была единственным средством отвращения опасности,
так как подобное сужение права необходимой обороны представляло бы ничем не
оправдываемое ограничение общественно полезной деятельности защищающегося.
А.А.Герцензон считает, что для признания правомерности акта необходимой
обороны защита должна быть единственно возможным в данных условиях
средством отвращения нападения.[113] Такая позиция как мы уже отмечали, не
имеет в действительности опоры в нашем законодательстве. Фактически это
означало бы существенное ограничение права граждан на оборону. Наша
судебная практика не идет и не может идти по этому пути. Следование этим
указаниям привело бы к неосновательному осуждению лиц, правомерно
оборонявшихся от нападений со стороны преступников.
Если нападение было сознательно спровоцировано обороняющимся лицом для
того, чтобы под видом обороны расправиться с нападающим, то подобную
"оборону" нужно рассматривать не по правилам необходимой обороны, а на
общих основаниях как единый преступный план совершения определенного
умышленного преступления.
Из всего отмеченного можно сделать вывод, что соразмерной должна
признаваться та защита, которая явно не превосходит посягательство. Это
означает, что соразмерной является защита которой посягающему причинен не
только меньший или равный вред но и несколько больший по сравнению с
общественной пасностью вреда, причиненного действиями нападающего.
Необходимо учитывать что посягающий заранее готовится к нападению –
приготавливает орудия, выбирает место, время, обдумывает способ совершения.
В результате большей подготовленности, захвате инициативы нападающий
получает огромное преимущество перед обороняющимся, а в большинстве случаев
им является лицо, которое впервые подвергается такому нападению и не
обладающее навыками по отражению посягательства. Поэтому обороняющийся
вынужден в данной ситуации прибегать ко всем возможным способам и мерам для
предотвращения нападения и при этом может причинить несколько больший вред,
чем это диктуется действительностью.
Всякое насильственное посягательство сильно возбуждает психику и при этом
повышается энергичность обороны, человек плохо контролирует свои ответные
действия, что приводит к некоторым последствиям, которых можно избежать при
хладнокровных действиях.
Поэтому при необходимой обороне нельзя говорить о пропорциональности
усилий, которые прилагаются при нападении усилиям, прилагаемым при защите.
Обороняющийся и нападающий находятся в разных условиях, и законодатель в
данной ситуации должен поставить последнего в заведомо выгодное положение,
чтобы увеличить его шансы на "победу". Правильно заметил Н.Д. Дурманов что
при защите от нападения речь идет не о поединке, а об отражении общественно
опасного посягательства, о защите общества.[114]
Вопросу о пределах необходимой обороны в литературе и судебной практике
уделяется большое внимание. Отмечается, что защита признается правомерной,
если она явно не превосходит посягательство или если посягательство явно
нельзя или трудно предотвратить путем причинения меньшего вреда, чем вред
фактически причиненный и т.д.[115] При этом правильно указывается на
необходимость учета всех конкретных обстоятельств дела. Ю.В. Баулин указал,
что "пределом необходимой обороны признается причинение посягающему вреда,
соответствующего опасности посягательства и обстановке защиты".[116] Отсюда
следует, что именно характер и опасность посягательства определяют пределы
допустимого вреда при необходимой обороне. Поэтому, чем опаснее
посягательство, тем шире пределы допустимого вреда, но нельзя сделать
вывод, что при защите от любых посягательств направленных на жизнь, половую
неприкосновенность, при отражении разбойного нападения, злостного
хулиганства допускается причинение любого физического вреда.
И.С. Тишкевич правильно указал, что возможны случаи, когда и при защите от
тяжких преступлений нет необходимости, например причинять смерть
посягающему, а можно обойтись более мягкими средствами и причинить ему
телесные повреждения. Все зависит от интенсивности посягательства,
обстановки, в которой приходится защищаться, и соотношения сил
обороняющегося и нападающего.[117]
Правильный вывод о соблюдении пределов необходимой обороны зависит от
ответа на вопрос, имел ли обвиняемый (с учетом конкретных обстоятельств
дела) реальную возможность эффективно отразить общественно опасное
посягательство иным способом, с причинением посягающему меньшего вреда, чем
причинил, а если имел, то почему не воспользовался такой возможностью.[118]
Пределы обороны определяются опасностью посягательства и характером
сложившейся защиты при его отражении. С этой точки зрения правомерным
признается вред, соответствующий опасности посягательства и обстановке
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15
