Разумеется, предлагаемая периодизация — это схема. И как всякая
схема она не учитывает многих деталей, порой весьма важных. И все же она
дает общее представление в социально-культурных ступенях выхождения
науки.
Внутренняя организация, структуре пауки являет собой многообразную и
многоликую картину. Два основных полюса характеризуют направленность
научных изысканий: мир природы и мир человека. Естествознание и
обществознание, природоведение и человековедение (гуманитарные науки)
—первое разделение единого, массива научного знания по объекту приложения
своих усилий. В соответствии с этим утверждается первоначальное
разделение наук на естественные и социально-гуманитарные (общественные).
И хотя сами эти термины недостаточно строги, их можно принять для
выявления в первом приближении специфики предметного поля науки.
Разумеется, нельзя закрывать глаза на интенсивное сближение и
взаимопроникновение данных сфер научного видения, но нельзя не видеть их
известной отграниченности, самостоятельности.
Архитектоника современной науки пестра. Классификационных схем
немало. Есть попредметное, «дисциплинарное», расчленение науки. В основу
здесь положены сущностные характеристики тех или иных сторон
действительности, ставшие объектом внимания и предметом изучения
специализированных областей научного знания («формы движения материи» —
по марксистской традиции, «структурные уровни универсума», «ступени бытия
мира» и т. п.). Водной из таких схем фрагментарной системой классификации
наук Е.Д. Гражданников предлагает 20 фрагментов: наддисциплинарные науки,
фундаментальные науки, прикладные науки и т.д. вплоть до («прикладных
науковедческих наук»). Наряду с ветвлением единого научного знания по
отдельным замкнутым крепостям («наукам») возникает иное направление:
концентрация научных тем «по проблемам», предполагающая развитые
междисциплинарные контакты, выражающие единение знания.
Сегодня возникла ситуация, о которой говорил В.И. Вернадский, когда
успешный исследовательский поиск идет не через сусеки отдельных наук, а
через узлы общих проблем.
Дело в том, что наряду со все более дробной дифференциацией наук и
научных направлений идет могучий процесс интегрирования знаний. Возникают
мегадисциплины. Сейчас разные авторы насчитывают от полутора до десяти
тысяч самостоятельных дисциплин. Ученые перестают понимать друг друга,
ибо каждая- из дисциплин — это своя терминология, собственные методики,
автономные исследовательские структуры. Иногда говорят, что природа де
неделима, мы ее делим по рубрикам сообразно своим интересам. Это и так и
не так. Мир целостен, но не монотонен. Он не являет собой безликую,
сплошную, однородную пустыню. Мир целостен и многоцветен,
разнокачественен, обладает богатой внутренней организацией, динамичной и
претерпевающей те или иные метаморфозы. Поэтому дисциплинарная
организация науки оправдана. Но лишь при условии постоянного внимания к
теоретическому синтезу. И в этом процессе особенно важна роль философии,
выполняющей по отношению к духовному миру функции всеобщей генерализации
знаний. Исследователи науки, методологи самой науки (науковеды)
подчеркивают, что передний край науки организован проблемно; по тем
позициям, где идет прорыв, обнаруживается новое, незнакомое раньше.
Проблема человека, глобальные проблемы человечества, проблема общих
оснований Универсума, любая крупная технологическая проблема не могут
быть порознь разрешены одной какой-либо научной дисциплиной. Даже в
учебном процессе, который строится по дидактическим единицам, отвечающим
дисциплинарной структуре науки, невозможно замыкание в рамках локального
учебного предмета. На переднем крае науки ищут и находят, а в обучении
передают информацию о найденном. Однако и там остро стоит вопрос о
проблемном обучении, имея в виду, что проблема — это познавательный
вопрос, ответ на который нельзя найти в наличной системе знаний.
Приведенные формы архитектоники науки взяты в ее отношении к
внешнему миру. Однако система науки, представленной как знание, обладает
определенной внутренней организацией. Современное видение этой внутренней
структуры науки (по В.С. Степину) таково: первое основание членения науки
состоит в выделении в нем эмпирического и теоретического уровня. Они
широко и обстоятельно освещены в литературе.
Эмпирический уровень научного поиска основан на тесном
взаимодействии ученого с исследуемым объектом. Наблюдение, описание,
сравнение, измерение, эксперимент я т.д.— его слагаемые.
Теоретический уровень —это тот, на котором работает мысль уже с
опорой на эмпирические факты, но как бы в некотором отдалении от
непосредственного видения объекта. Построение идеальных моделей,
умственный эксперимент, математическая обработка наличного материала, со
здание теоретических конструкций, претендующих на проникновение к
сущности — все это (как и многое другое) входит в арсенал теоретической
ступени научного поиска. На данном этапе строится образ изучаемого
объекта через систему абстракции, с тем чтобы фиксировать «в чистом виде»
этот объект и процессы его преобразования.
Понятно, что оба этапа могут быть рассмотрены как разделенные лишь
чисто логически. Н реальности они взаимопроникают. Какой бы «факт» не был
зафиксирован, например в ходе эксперимента, он окажется ничего не
значащей пустышкой, если он не включен в теоретическое рассмотрение.
Соответственно теоретические построения лишь «карточные домики» если они
не опираются на добротную эмпирию.
Научные познания устремлены к нахождений законов, т.е. форм знания,
которые выражают наличие в самих вещах устойчивых, повторяющихся,
необходимых связей. Еще И. Кант характеризовал законы, как «правила
необходимого существования». Если та или иная форма знания, претендующая
на статуе науки, таких правил не находит и не фиксирует, то она и не
является наукой.
Ученый должен исследуемый им объект или явление описать, объяснить
(т.е. раскрыть сущность, высветить ее внутренние закономерности) и
предвидеть, указать динамику возможных изменений. В гуманитарных науках
(науках о «духе») наряду с объяснением необходимо еще и понимание.
Понимание по сути дела есть истолкование, интерпретация познаваемого в
соответствии с целями и идеалами человека. Это не что иное, как
взаимопроникновение субъективностей, накладывание на объективные процессы
сети живых человеческих смыслов, обмен идеями, диалог со своими
современниками, с прошлым и будущим.
Наука в своем функционировании и развитии опирается на некоторые
необходимые основания. Современные исследователи (например В.С. Степин)
выделяют следующие основания: идеалы и нормы исследования, научную
картину мара и философские основания науки. Понятно, что они в свою
очередь имеют достаточно сложную внутреннюю организацию. Идеалы и нормы
науки — это те исторически конкретные мыслительные конструкции, которые
очерчивают в понятиях допустимого и недопустимого, желательного и
необходимого сам процесс научного поиска, дают оценку его итогам,
выступают как индикаторы правомерности и истинности исследования. Как
мыслить, как строить эксперимент, как строить отношения в научном
сообществе, как представлять результаты и фиксировать авторство — все это
включено в идеалы и нормы науки.
В современной науке часто применяют понятие «парадигма», введенное
Т. Куном для обозначения совокупности общепринятых идеалов и норм
научного исследования и той картины мира,, с которой согласна основная
масса научного сообщества. Смена парадигм — революционный сдвиг в науке,
выход ее на новые рубежи. С середины нашего столетия обозначился
парадигмальный сдвиг, резкое изменение видения мира и человека. Это
связано с глубинными, подлинно революционными изменениями в науке,
возникновением постнеклассического этапа ее развития; создание
неоклассики.
Одна из главных линий становления данного этапа состоит в том, что в
науку входит аксиологический (ценностный) момент. На месте чисто
объективистского (натуралистического) видения мира видоигается такая
система построения науки, в которой обязательно присутствует в той или
иной мере (не только в космологии, но и повсюду) «антропный принцип».
Суть его, может быть, в резко упрощенном виде состоит в утверждениях
типа: мир таков потен му, что в нем есть мы, любой шаг познания может
быть принят только в том случае, если он оправдан интересами рода людей,
гуманистично ориентирован. Для этого этапа характерен поворот
направленности научного поиска онтологических (сущностных) проблем на
«человекоразмерные» бытийные проблемы.
Классическое естествознание дало традиционный взгляд на мир — «со
стороны». Мир — это одно, а человек, его изучающий, другое. Он не полагал
себя вписанным в природную реальность, полагал себя стоящим «над». Теперь
утверждается взгляд «изнутри», мы — люди — присутствуем во Вселенной,
неотделимы от нее, как и она от нас.
Лишь та наука приемлема, которая обеспечит сохранение и будущее рода
людей, не даст ему исчезнуть, раствориться в холодном бездушном
Универсуме. Наука должна дать средство для предотвращения Апокалипсиса,
обеспечивать выживание человечества, продолжить его историю, уходящую в
бесконечность. Это кардинальная задача современной мировой науки.
В ее свете и научная рациональность сегодня видится иначе. Сегодня
надо искать не просто «объектные» законосообразные истины, а нащупывать
те из них, которые можно соотнести с бытием рода людей. Поэтому сегодня
подчас новую рациональность в отечественной литературе определяют как
«гуманитарный антропоморфизм» (В.В. Ильин).
Идеалы гуманизма органично включаются в состав любого научного
поиска. Наверное, не следует забывать, что еще Платон утверждал на
вершине пирамиды идей не Истину, а Благо.. И достижение Блага людей —это
та сверхзадача науки, которую она должна решать, опираясь на находимые ей
истины* скользящие и расплывчатые, но все же истины. Истина,»е синоним
Блага, но к Благу нет пути помимо овладения, истиной.
Весьма серьезным поворотом в науке стало ее вхождение в так
