повествования о троичности вообще, повествования, кроме того, чисто
философского и рационального.
Н.А.Бердяев в статье «Проблема Востока и Запада в религиозном
сознании Вл. Соловьева» отмечает, что он в проблеме Востока и Запада
«слишком упирал на сторону политическую и преследовал цели слишком
публицистические». Его интересовала по преимуществу организационная и
общественно-политическая сторона католицизма. Что же касается мистики
Запада и Востока, то, по мнению Бердяева, он интересовался ей весьма мало.
То, что в восточных житиях проповедуется на первом плане «обожение»
человека (это действительно технический термин восточно-православной
мистики), и то, что на Западе церковная мистика отличается характером
напряженного психофизиологизма, томления и влюбленности в живую личность
догматических персонажей, — это совершенно правильно, как и то, что Вл.
Соловьев рассуждает здесь слишком абстрактно и даже схематически.
Надо, однако, сказать, что Н. А. Бердяев глубочайшим образом
ошибается, видя в философии Вл. Соловьева только борьбу мистики и
схоластики. Схематизм действительно был присущ многим его рассуждениям. Но
философ вполне выработал для себя такую форму мышления, где предельная
обобщенность отождествлялась с наглядностью и картинностью умственного
построения. Большинство обычных для него категорий вроде «церковь» или
«София» одновременно и достаточно абстрактны и достаточно чувственны. Да и
синтетически, как это мы видим в конце его «Критики отвлеченных начал»,
одинаково отвергаются и чистый рационализм и чистый эмпиризм ради
конструирования таких «начал», которые уже не являются «отвлеченными» в его
смысле слова.
Это, между прочим, привело к тому, что после своих конфессиональных
увлечений 80-х гг. Вл. Соловьев проявляет гораздо меньше интереса к
церковно-политическим вопросам, а иногда высказывает к ним полное
равнодушие .
Вопрос о Софии в трактате «Россия и вселенская церковь».
Совсем другое необходимо сказать и еще об одной основной конструкции
Вл. Соловьева, раскрытию которой также посвящен трактат «Россия и
вселенская церковь», а в значительной мере и вся его религиозно-философская
мысль 70 - 80 гг.
Традиционные учения о богочеловечестве всегда представлялись Вл.
Соловьеву слишком отвлеченными. Христос — не только Логос, но еще и земное
воплощение этого Логоса, еще и материальное тело. Но если Он также и земное
тело, то Он должен еще и земным образом родиться и земным образом
утвердиться во всем человечестве. Поэтому земное происхождение Христа, его
материальное происхождение, его телесное водворение в человечестве с
особенной силой подчеркиваются у Вл. Соловьева, объединяются в одну и
единую в богочеловеческой основе, но по своей субстанции земную, и притом
социальную, природу. Вот эту земную социальную утвержденность божества он и
именует Софией, предельным проявлением и осуществлением божественной
мудрости. Св. Дева, Христос и Церковь, взятые в целом, как некое
неразрушимое единство, и есть эта богочеловеческая София.
О том, что здесь проявилось общественное, социальное, действенно-
человеческое и всечеловеческое понимание божества в христианстве, об этом
Вл. Соловьев много раз говорил.
Хотелось бы отметить еще одну черту как церковно-политических, так и
философско-национальных исканий Вл. Соловьева в течение 80-х гг. Именно:
несмотря на весь энтузиазм и психологический пафос философа, его
конструкции обладают некоторого рода утопическим, и притом мягко-
утопическим, характером. Преимущество римского католицизма Вл. Соловьев
действительно проповедовал. Но, с другой стороны, сам он в католицизм не
переходил и даже не считал нужным. Более того. Реальный переход из
православия в католицизм виделся ему как глубокая ошибка и заблуждение.
Россию он очень любил и ее мировую роль выдвигал на первый план. Но тут у
него не было ни славянофильства, ни западничества. Не было совершенно
никакого мессианизма, поскольку и все другие народы тоже, по его мнению,
участвуют в строительстве церкви вселенской. Да и сама эта вселенская
церковь скорее была для Вл. Соловьева социально-историческим и космическим
идеалом, о котором он трактовал весьма свободомыслящим образом.
Учение о теократии.
Социально-исторические искания Вл. Соловьева при строго логическом
подходе к ним представляют собою не только весьма разнообразную, но и
противоречивую картину идей, настроений, упований и разочарований. Едва ли,
однако, можно подходить к этому вопросу только формально-логически.
Теократия была у философа действительно основной установкой и в его
общерелигиозных, и в его конфессиональных, и в его общенациональных
взглядах. Отношение его к теократии не было логически выдержанной
концепцией, но было весьма гибким принципом его жизненно-прагматических
настроений. Попробуем хотя бы просто перечислить главнейшие позиции
философа в этой обширной области.
Прежде всего, такой трактат, как «Духовные основы жизни»,
предполагает весьма спокойное и благочестивое православие вне всяких
агитационных приемов в области теократической философии. Этот трактат
писался и издавался Вл. Соловьевым одновременно с его весьма страстным и
часто нетерпимым конфессионализмом, свидетельствуя, по-видимому, о том, что
в глубине своего сознания он всегда оставался на почве строгого и
старинного православия с традиционными учениями о послушании и о
необходимости во всех делах подражать образу Христа. Книга эта вышла в 1884
г. и затем в 1885 г., то есть в те годы, когда Вл. Соловьев буквально пылал
своими национальными и конфессиональными страстями. И когда этот трактат
вышел 3-м изданием в 1897 г., то он оставил его почти без изменений, если
не считать мелких стилистических поправок. Таким образом, среди всех этих
бурных теократических и конфессиональных страстей спокойно-величавое
понимание православия оставалось у Вл. Соловьева нетронутым.
Далее, совсем иную картину мы находим в те годы, когда у него росли
его римско-католические восторги. Но и здесь далеко не все было так просто.
Мы уже видели, как он критикует римский католицизм за его юридически-
формалистическую основу, которая представляется ему чем-то даже
антихристианским. Тут же, однако, в середине 80-х гг., готовился у него
отчаянный погром всего ви-зантийско-московского православия, проявлялось
его весьма слабое внимание к монашескому келейному подвижничеству на
Востоке и в связи с этим понимание Византийского государства как
языческого. Выходило, что настоящее христианское государство — только на
Западе, только в условиях развития римского католицизма.
Но и на этой позиции Вл. Соловьев долго не мог удержаться. То он
утверждал, что Константин Великий насаждал языческое государство, ничем не
отличное от Диоклетианова, а то объявлял его «равноапостольным». Отношение
к Риму у него все время колебалось. То относился к нему спокойно и почти
безразлично, а то восхвалял римский авторитет как основной даже для периода
Вселенских соборов.
«Теократия» есть определенный юридический термин. Необходимым
признаком теократии является юридическое господство религии в области
мирских отношений.
Такова мрачная и торжественно-траурная последняя часть всей
напряженной и бурной симфонии соловьевских социально – исторических
исканий.. Можно сказать, что после разочарования в этих исканиях ему
предстояло создать еще новую и небывалую философскую картину, для которой
все его оставшиеся сочинения были бы только введением. Но природа и
история заставили его слишком быстро сойти с исторической сцены, поскольку
он умер совсем еще нестарым человеком. Но и то, что он успёл сделать в этой
области, заслуживает с нашей стороны не только серьезной критики, но и
столь же серьезного преклонения.
6. Биографическая справка
Соловьев Владимир Сергеевич родился в Москве 16 января
1853 года, в семье крупнейшего русского историка Сергея
Михайловича Соловьева (1820—1879). Род Вл. Соловьева еще в
пятом колене принадлежал к среде великорусского крестьянства,
но затем перешел в духовное сословие, по линии матери он имел
в числе предков замечательного мыслителя ХVIII в. Г.С.
Сковороду. Обстановка ранних лет Вл. Соловьева сложилась
весьма благоприятно для его последующего духовного развития.
Эта обстановка не только была причиной раннего овладения
иностранными языками, но она навсегда также стала еще причиной
глубокого интереса к большим и самым широким вопросам жизни и
мировоззрения.
Среднее образование Вл. Соловьев получил в московской 5-й
гимназии, в которую поступил в 1864 г. По разного рода
соображениям его определили не в 1-й, а сразу в 3-й класс.
Гимназию он кончил в 1869 г. с золотой медалью и занесением на
гимназическую золотую доску, которая помещалась в актовом зале
гимназии. О гимназических годах Вл. Соловьева имеются
некоторые сведения, касающиеся как его образа жизни, так и его
умонастроения.
Но в эти же годы в настроениях Вл. Соловьева необходимо находить
также и серьезную сторону. Именно уже с 13 лет и до 18 он
переживает сомнения в религиозных истинах и проявляет глубокий
критицизм, о котором сам же пишет в письме к Е. В. Романовой
от 31 декабря 1872 г. В этом письме 19-летнего Вл. Соловьева
уже выражен весь основной образ мыслей зрелого философа.С
сознанием взрослого и зрелого человека он пишет этой девочке,
Кате Романовой:
«В детстве всякий принимает уже готовые верования и верит,
конечно, на слово; но и для такой веры необходимо если не
понимание, то некоторое представление о предметах веры, и
действительно ребенок составляет себе такие представления,
более или менее нелепые, свыкается с ними и считает их
неприкосновенною святынею. Многие (в былые времена почти все)
с этими представлениями остаются навсегда и живут хорошими
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10
