Измена исламу, или иртидад, охватывает три различных состава: вероотступничество (ридда), богохульство и язычество и по мнению практически всех исламоведов, считается самым тяжелым преступлением в исламе[38].
Вероотступником является лицо, которое добровольно отреклось от ислама и перешло в другую религию либо поклоняется идолам или отрицает какой-либо из постулатов и догматов ислама. Богохульство заключается в хулении (оскорблении) Бога и всего святого[39].
Современные мусульманские исследователи обращают особое внимание на то, что измена исламу угрожает вере – главной ценности, охраняемой исламом, и, поэтому, является правонарушением, представляющим наибольшую общественную опасность. Они утверждают, что без сурового наказания за это преступление, не может быть обеспечена независимость и свобода мусульман, которые, следуя дурному примеру отступников (муртаддов), могут оказаться в плену пагубных страстей и попасть под влияние материализма, отвращающего верующих от «духовных ценностей» и «проповедующего вседозволенность». Поэтому еще одна опасная сторона измены исламу, по их мнению, заключается в том, что этот грех лежит в основе всех иных нарушений предписаний ислама[40].
Бунтом или преступлением против правителей (богат) считаются «действия, направленные на свержение правителей и захват власти»[41].
Мусульманская уголовно-правовая теория рассматривает смуту или бунт в качестве одного из наиболее опасных преступлений, влекущих жестокое наказание. Среди мусульманских правоведов нет единства относительно места этого преступления в общей классификации правонарушений. Отдельные авторы полагают, что мусульманское право не знает однозначной и строго определенной ответственности за подобного рода деятельность, преследуемую по усмотрению властей[42].
По мнению большинства исследователей, попытка свержения главы государства, неповиновение властям и иные виды антигосударственной деятельности, посягающие на основы мусульманского общественного и политического строя, подрывающие освященные шариатом устои мусульманского правления, относятся к числу государственных преступлений, за которые Коран и сунна установили точную меру наказания (хадд). Свой вывод сторонники этой позиции подтверждают следующим достаточно расплывчатым положением Корана: «И если бы два отряда из верующих сражались, то примирите их. Если же один будет несправедлив против другого, то сражайтесь с тем, который несправедлив, пока он не обратится к велению Аллаха. А если он обратится, то примирите их по справедливости, и будьте беспристрастны: ведь Аллах любит беспристрастных!»[43]
В случае бунта глава государства в первую очередь должен мирным путем предотвратить восстание. Если это не удается, то разрешается прибегнуть к насилию вплоть до полного уничтожения «преступников».
Согласно фикху, мятежником (баги – «покушающийся (на что-либо)»; муфсид – «смутьян») является тот, кто, не отрекаясь от ислама, отказывается исполнять требования шариата. Например платить подати, или повиноваться законному халифу, или местному правителю. Легко заметить, что взгляды факихов, особенно ханифитов, отражали интересы господствующего класса в феодальном обществе. Руководствуясь этими взглядами, всякое восстание крестьян, ремесленников, бедуинов, вызванное ростом феодальной эксплуатации или притеснением властей, можно было объявить «мятежом» или даже «вероотступничеством», тем более, что народные восстания в мусульманских странах, так же как антифеодальные восстания в странах Запада в средние века, чаще всего (но не всегда) проходили под идеологической оболочкой религиозного разномыслия[44]; в Иране VII-XV вв. восстания крестьян и ремесленников принимали обычно либо хуррамитскую[45], либо хариджитскую, либо умеренно шиитскую, либо исмаилитско-карматскую окраску.
Субъектом в этом преступлении является лицо или группа мусульман. Поэтому ислам рекомендует прежде, чем насильственно подавить восстание, ликвидировать конфликт мирным путем, чтобы избежать кровопролития мусульман.
К числу тяжких уголовных преступлений мусульманское право также относит преступления против собственности: разбой и кражу. Советский исламовед А. Ахмедов правильно отмечает, что «хотя Коран не считает богоугодным «любить богатство любовью упорной»[46], в вероучительных книгах ислама весьма решительно проводится охрана права частной собственности»[47]. «Не желайте того, чем Аллах дал вам одним преимущество перед другими»[48], - требует Коран. «И не простирай своих глаз на то, чем Мы наделили некоторые пары их – расцветом жизни здешней, чтобы испытать их этим»[49], - повелевает он. Другой исламовед – Петрушевский И.П. указывает, что «хотя мусульманское право в общем очень ревниво оберегает частную собственность, гораздо более тщательно, нежели права личности, все же наказания налагаемые фикхом за кражи, менее суровы, чем наказания за нее же в странах Запада, где в средние века за пустячную кражу вор мог быть повешен, а во Франции и Англии даже в начале XIX в. за кражу булки или куска мяса наказывался ссылкой на каторгу»[50]. Тем не менее, такие преступления против собственности, как разбой и кража, мусульманское уголовное право относит к числу тяжких преступлений.
Мусульманские исследователи под разбоем (куттаут-тарик) понимают «вооруженное нападение на мирных людей в дороге»[51]. По мнению Абу Ханифы и некоторых правоведов, объективной стороной этого вида преступлений является грабеж людей и караванов в пути. Основанием такой нормы послужило реальное историческое событие. Согласно одной из версий, однажды Пророк дал разрешение группе мусульман-бедуинов остановиться в Медине на несколько дней для отдыха и лечения больных. Однако за такое благодеяние они оплатили неблагодарностью – напали в дороге на погонщика верблюдов, предназначавшихся для жертвоприношения, убили его и скрылись, прихватив с собой животных. Узнав об этом Пророк и сформулировал соответствующий стих Корана[52].
Другие правоведы, в том числе шииты, распространяют куттаут-тарик на все виды вооруженного нападения независимо от места, где оно совершилось[53].
Хищение (сирка) в мусульманском праве входит в число преступлений против Аллаха, а как мы увидим дальше, убийство невиновных людей считается частным преступлением. Из этого примера видно, что главной задачей мусульманского права является защита частной собственности. Довольно строгим образом наказываются мелкие хищения, но очень мягко поступают в отношении убийц.
Мусульманско-правовая теория разработала строгие нормативные требования к объективной и субъективной сторонам кражи, которая только при определенных обстоятельствах может считаться преступлением данной категории, за которое следует наказание хадд.
Прежде всего важно отметить, что к сирка относилось умышленное и тайное хищение, а открытое присвоение чужого имущества (грабеж) не наказывалось столь строго. По учению ханифитов, хищение из закрытого помещения считается самым опасным видом хищения. Кроме того, по мнению большинства правоведов, относительно места нахождения похищенного имущества в момент кражи и права собственности на него не должно было быть «сомнения» (шубха)[54]. Это означает, что имущество должно быть тайно похищено с места его постоянного хранения, куда преступник не имеет свободного доступа. Поэтому, например, если ювелирное украшение украдено не оттуда, где оно постоянно хранится с обычными мерами предосторожности, а было подобрано на месте, в котором оно оказалось случайно, то такая кража не относится к преступлениям данной категории. Аналогично решается вопрос об ответственности за хищение из помещения, в которое вор мог беспрепятственно входить – например, если слуга украл что-либо в комнате своего хозяина, сын – у отца, гость – у пригласившего его хозяина и т.п.. Некоторые мусульманские юристы не считали преступлением хадд кражу, совершенную в общественном месте (например, в общественной бане, торговой лавке или на транспорте), а также хищение домашних животных с открытого пастбища или плодов из неохраняемого сада.
Отсутствие «сомнения» в праве собственности на похищенное имущество означает, что вещь должна находиться в частной собственности другого лица и быть украдена у самого собственника или законного владельца. Причем преступник не должен иметь каких-либо полномочий на владение или пользование этим имуществом, а также права долевой или общей собственности на него. Таким образом, присвоение общей добычи или собственности, одолженной суммы денег или взятой взаймы вещи не считалось преступлением против Бога. Данное положение – и это следует отметить особо – распространялось и на хищение государственного имущества, либо присвоение средств государственной казны, поскольку считалось, что государственная собственность принадлежит всей общине, а значит в какой-то степени самому преступнику.
В состав сирка не входят такие имущественные посягательства, как растрата, захват чужого имущества и присвоение залога. Но некоторые правоведы, в том числе Ханбал, присвоение залога относят к хищению[55].
Факихи также отличают кражу от незаконного присвоения (гасаб) чужой собственности – недвижимого имущества, раба, рабыни, денег или имущества, переданного на хранение. Если гасаб доказан, захватчик (гасиб) обязуется вернуть присвоенное имущество или уплатить стоимость его законному собственнику – малику, но какому-либо наказанию не подвергается.
Другим важным признаком сирка является то, что украденная вещь должна относиться к числу дозволенных в мусульманском праве, которые могут быть предметом оборота. Поэтому кража вина или свинины, запрещенных исламом к употреблению, не считалось преступлением хадд. Абу Ханифа и шиитские правоведы не признают данного признака и считают преступлением хищение любой вещи независимо от того, кому она принадлежит. Но ханифиты не считали преступлением против Аллаха хищение скоропортящихся продуктов и рукописных экземпляров Корана (возможно потому, что преступник практически не мог реализовать их на рынке), а также так называемых разрешенных предметов – рыбы, выловленной в естественном водоеме или дичи, застреленной на охоте в диком лесу. В отличие от них шафииты не делали изъятия для последней категории вещей[56].
Для отнесения кражи к преступлениям данной категории, стоимость похищенного имущества не должна быть ниже определенного минимума, который устанавливается в сумме от 1/4 до 1 динара согласно выводам различных толков. Мутазилиты утверждают, что если стоимость украденной вещи равна менее, чем 1/5 динара (200 дирхамов), то преступник не подвергается отсечению руки. Шафии и шиитские правоведы придерживаются иного мнения и считают, что, если стоимость украденной вещи не превышает 1/4 динара (250 дирхамов), то это наказание не применяется.При наличии всех отмеченных условий преступление относилось к преступлениям против Аллаха. Для доказательства кражи мусульманские правоведы требовали свидетельских показаний или признания преступника.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17
