Решение об относимости, допустимости, достоверности и достаточности собранных доказательств принимается в результате мыслительной деятельности – оценки доказательств. В научной литературе есть несколько подходов к понятию оценки доказательств. Так, отдельные процессуалисты рассматривают оценку доказательств как регламентированную законом деятельность субъектов познания, или, говоря словами М.С. Строговича, «оценка доказательств является итогом… проверки и состоит в признании существования или несуществования того факта, который этим доказательством устанавливается»[8]. Другие ученые рассматривают оценку доказательств как логический, мыслительный процесс определения роли собранных доказательств в установлении истины по делу, третьи – как информационный процесс, направленный на переработку и накопление информации[9].
Думается, все эти подходы в какой-то мере верны. Следует обратить внимание на то, что в оценке доказательств сложнейшим образом сочетаются юридические, нравственные, мировоззренческие, гносеологические, логические, психологические и другие аспекты. Оценка доказательств осуществляется в рамках рационального познания с использованием свойственной ему методологии (идеализация, формализация, аксиоматический и гипотетико-дедуктивный методы, метод мысленного эксперимента), на базе логических приемов и способов, с использованием специфических, свойственных только оценке методов, представляя собой мыслительную, логическую деятельность, свободную от формализованных внешних предписаний и требований, по формированию определенного вывода о наличии у каждого доказательства таких свойств, как относимостъ и допустимость, о достоверности каждого доказательства и достаточности их совокупности.
Оценку доказательств можно рассматривать в двух значениях: как процесс установления относимости, допустимости, достоверности доказательств и достаточности их совокупности, и как результат, т.е. убеждение в наличии у доказательств перечисленных свойств.
Таким образом, оценка доказательств представляет собой центральный элемент доказывания; требования, предъявляемые законом к оценке, определяют в конечном итоге тип доказывания, его средства и пределы, способы собирания доказательств; субъектов, полномочных на участие в доказывании.
Вопрос о круге лиц, имеющих статус субъектов уголовно-процессуального доказывания, в литературе не встречает каких-либо существенных разночтений[10]. Так, Л.И. Петрухин выделяет следующие признаки, позволяющие отнести участника уголовного судопроизводства к числу субъектов уголовно-процессуального доказывания: а) осуществление субъектом доказывания (собирания, проверки и оценки доказательств) и несение ответственности за его ход и результаты; б) наличие права на активное и продолжительное участие в процессе доказывания для отстаивания своих или представляемых интересов, охраняемых законом[11].
Думается, следует согласиться с высказанной в литературе точкой зрения, согласно которой, взяв в качестве основания «путь получения знаний о рассматриваемых обстоятельствах»[12], субъектов доказывания разделяют на две группы.
В зависимости от способа получения знаний об обстоятельствах к числу субъектов уголовно-процессуального доказывания первой группы необходимо отнести суд, прокурора, следователя, дознавателя (ст. 74 УПК РФ), которые осуществляют доказывание на профессиональной основе путем производства следственных и процессуальных действий, несут ответственность за его ход и результаты, наделены полномочиями по принятию процессуально значимых решений. Эти же субъекты несут обязанность доказывания.
Обязанность доказывания рассматривается в двух значениях: назовем их условно «узким» и «широким»[13]. В широком смысле обязанность доказывания означает возложенную процессуальным законом на суд (судью), прокурора, следователя и дознавателя (орган дознания) обязанность собирать, проверять и оценивать доказательства. В узком смысле обязанность доказывания означает бремя опровержения презумпции невиновности, и возложено оно законом на прокурора, следователя и дознавателя (орган дознания).
К субъектам доказывания первой группы можно также отнести и частного обвинителя, поскольку объем его полномочий по делам частного обвинения в первом приближении сопоставим с объемом полномочий прокурора в уголовном процессе, однако исследованная в литературе проблема процессуального статуса частного обвинителя лежит за пределами данного исследования[14].
Кроме того, как совершенно справедливо подчеркивает И.Б. Михайловская, в доказывании также участвуют и «наделенные правом давать указания, определяющие ход расследования и поэтому существенно влияющие на его результат»[15]. Представляется, что к числу субъектов доказывания первой группы в свете последних изменений в УПК РФ необходимо также отнести руководителя следственного органа, поскольку в соответствии со ст. 39 УПК РФ в новой редакции руководитель следственного органа может принять дело к своему производству и наделен в этом случае всеми правами следователя (п. 1 ч. 1 и часть 2 ст. 39 УПК РФ). Однако наделение руководителя следственного органа таким и правами едва ли требует внесения изменений в ст. 74 УПК РФ, поскольку полномочия данной фигуры в доказывании фактически определяются через полномочия следователя.
Во-вторых, к числу субъектов доказывания необходимо отнести лиц, отстаивающих свои интересы – потерпевших, обвиняемых и их представителей, гражданского истца, ответчика и их представителей и незаинтересованных в исходе дела участников, показания и заключения которых имеют доказательственное значение – свидетелей, экспертов, специалистов.
Между профессиональными и всеми остальными участниками уголовного процесса, с точки зрения их роли в доказывании, есть принципиальная разница: закон прямо лишает возможности иных субъектов, кроме суда, прокурора, следователя и дознавателя, собирать доказательства (ст. ст. 76–84, 187–190, 173, 174, 275, 277 и др. УПК РФ), проверять их (в стадии предварительного расследования ст. 161 УПК РФ препятствует ознакомлению участников со всей совокупностью доказательств).
Для целей нашей работы интерес представляют вопросы о роли в доказывании дознавателя, следователя, руководителя следственного органа, прокурора и особенно суда (судьи).
В условиях, когда в УПК отсутствует четкое указание на результат доказательственной деятельности, возникает масса теоретических и практически вопросов, в частности, обязаны ли профессиональные участники со стороны обвинения собирать, и, соответственно, проверять и оценивать оправдательные доказательства?
В самом деле, действие принципа состязательности (ст. 123 Конституции РФ) распространено на весь уголовный процесс (ст. 15 УПК РФ)[16]; функции строго распределены, их совмещение не допускается. На прокурора, следователя и дознавателя (орган дознания) возложена функция обвинения, которая законодателем отождествлена суголовным преследованием (п. 45 ст. 5 УПК РФ), а последнее предусматривает собирание, проверку и оценку только обвинительных доказательств, деятельность по опровержению презумпции невиновности. В литературе неоднократно предпринималась попытка выделить самостоятельную уголовно-процессуальную функцию – предварительное расследование и внести в УПК соответствующие изменения[17]. Однако в рамках УПК РСФСР такой необходимости не было; к собиранию, проверке и оценке всех доказательств следователя обязывала ст. 20 УПК РСФСР. В УПК РФ нет нормы о необходимости объективного, всестороннего и полного исследования всех обстоятельств дела; в то же время уголовно-процессуальных функций всего три.
Совершенно справедлива позиция Конституционного Суда РФ, которая изложена в Постановлении от 29 июня 2004 г.: «осуществляя от имени государства уголовное преследование по уголовным делам публичного и частно-публичного обвинения, прокурор, а также следователь, дознаватель и иные должностные лица, выступающие на стороне обвинения, обязаны всеми имеющимися в их распоряжении средствами обеспечить охрану прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве (статья 11), исходить в своей профессиональной деятельности из презумпции невиновности (статья 14), обеспечивать подозреваемому и обвиняемому право на защиту (статья 16), принимать решения в соответствии с требованиями законности, обоснованности и мотивированности (статья 7), в силу которых обвинение может быть признано обоснованным только при условии, что все противостоящие ему обстоятельства дела объективно исследованы и опровергнуты стороной обвинения»[18]. Такая формулировка Конституционного Суда возвращает к мысли о необходимости восстановления в тексте УПК принципа объективности, всесторонности и полноты исследования всех обстоятельств дела как требования, обращенного только к стороне обвинения. Соответствующую норму можно включить в ст. 15 УПК РФ и сформулировать следующим образом:
«2.1. Прокурор, следователь и дознаватель при выполнении своих функций обязаны осуществлять объективное, всестороннее и полное исследование обстоятельств уголовного дела». Вместе с тем, указание ст. 15 в такой редакции само по себе не может повлиять на деятельность стороны обвинения, если не исходить из того, что возложенное на них бремя доказывания требует обоснования поддерживаемой ими позиции по опровержению презумпции невиновности. Это дополнение, на наш взгляд, позволит уточнить процессуальное положение профессиональных участников стороны обвинения и их роль в доказывании.
Проблемным сегодня остается и вопрос о роли суда в доказывании. В соответствии с концепцией судебной реформы суду отводилась роль беспристрастного арбитра; его роль в установлении обстоятельств дела должна была значительно снизиться. УПК РФ действительно пересмотрел полномочия суда в ходе судебного разбирательства, в том числе, и в доказывании.
Основная задача суда в доказывании – это свободная, непредопределенная мнением других субъектов доказывания оценка доказательств по внутреннему убеждению, обоснованному совокупностью доказательств. Оценивая собранные по делу доказательства, судья может прийти к выводу об их недостаточности; однако сколь-нибудь существенных механизмов восполнения неполноты досудебного производства УПК РФ не предусматривает: исключен институт дополнительного расследования дела, направленного в суд с обвинительным заключением (актом), четко определены пределы судебного разбирательства (ст. 252 УПК), допустима возможность изменения обвинения по делу, направленному в суд с обвинительным заключением (актом) исключительно в сторону смягчения, суд лишен права возбуждать уголовное дело. Это закономерно, поскольку такие функции не свойственны справедливому, независимому и беспристрастному суду.
Вместе с тем судью нельзя рассматривать как пассивного участника доказывания; УПК неоднократно указывает на дискреционные полномочия судьи: он по своей инициативе (с согласия сторон – в указанных в законе случаях) вправе решать вопрос об оглашении показаний потерпевшего и свидетеля (ст. 181 УПК), назначать экспертизы (ст. 283 УПК). Эти положения закона вызвали многочисленные, и, как представляется, не вполне обоснованные нарекания в научной литературе, общий смысл которых сводится к утверждению: «собирание и исследование судом по собственной инициативе доказательств есть ни что иное, как оказание помощи одной из сторон в подтверждении приведенных ею доводов либо помощь также одной из сторон в опровержении доводов ее процессуального оппонента»[19].
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19
