Внутреннее судебное убеждение в оценке доказательств по уголовным делам: проблемы его формирования и реализации

В ходе проверки допустимость доказательств не устанавливается, поскольку проверка направлена на установление источников доказательств и их сопоставление с имеющимися для выявления противоречивости или непротиворечивости; выработки направлений дальнейшего поиска доказательств и способов доказывания, способов дальнейшей оценки имеющихся доказательств.

Недопустимыми доказательствами (ст. 75 УПК РФ) являются сведения, полученные с нарушением УПК. Обсуждение и анализ судебной практики позволил Пленуму Верховного Суда РФ определить основные условия допустимости доказательств:

—              получение доказательств надлежащим субъектом;

—              получение их из надлежащего, указанного в законе источника (ч. 2 ст. 74 УПК);

—              получение сведений путем надлежащих процессуальных действий, предусмотренных законом для этой цели;

—              соблюдение установленного процессуальным законом порядка получения доказательств;

—              надлежащее процессуальное оформление доказательства.

Представляется, что текст ст. 75 УПК не нуждается в конкретизации: судебная практика постоянно изменяется, возникают новые ситуации и самые непредсказуемые ошибки при их разрешении. Поэтому норма о недопустимости и должна быть максимально общей; при необходимости Верховный Суд обратит внимание судов на новые явления в практике и предложит единообразный порядок их разрешения.

Убеждение в допустимости или недопустимости доказательства формируется путем мысленного исследования доказательства со стороны источника и оформления при наличии жестких правовых критериев. Анализируя процесс формирования внутреннего убеждения, Г.М. Резник приходит к выводу о невозможности оценки в рамках внутреннего убеждения вопросов допустимости доказательств, поскольку допустимость – вопрос исключительно соответствия способов получения и оформления доказательств предписаниям закона[51].

Действительно, оценка допустимости проводится путем осуществления следующих мыслительных операций:

1) установление вида доказательства и извлечение из опыта субъекта идеальной модели способа его получения: субъект получения доказательства, способы, которыми оно может быть получено, порядок получения доказательства, его источник и процессуальное оформление;

2) с применением методов анализа, синтеза, аналогии судья производит:

установление правомочности должностного лица, оформившего данное доказательство;

выявление источника доказательств (откуда получено данное доказательство);

установление способа получения доказательства (наличие

такого способа в законе);

установление соответствия процедуры получения доказательства требованиям УПК РФ (соответствие следственного или иного процессуального действия требованиям, предъявляемым к его проведению);

установление надлежащего процессуального оформления доказательства (нет ли нарушений при его процессуальном оформлении).

Установление правомочности лица, производившего процессуально значимое действие, как правило, не вызывает сложностей ни в теории, ни в правоприменительной практике. Так, оценивая с этих позиций допустимость собранных следствием доказательств, судье необходимо убедиться в отсутствии родственных связей лица, осуществляющего доказывание в досудебных стадиях, с кем-либо из участников.

Для выявления источника доказательств необходимо произвести его анализ, установив, из каких именно предметов и явлений объективного мира он черпает свое начало. Для решения вопроса о допустимости доказательства с точки зрения его источника необходимо оценить:

—              определенность носителя информации (такая проблема возникла при оценке доказательства – поддельной справки о размере среднего заработка: ни следствие, ни суд точно не выяснили, кем именно и когда она была изготовлена; тем не менее, справка была положена в основу обвинительного приговора; по причине неопределенности сведений о носителе информации дело направлено на новое рассмотрение);

—              указанный в уголовно-процессуальном законе особый правовой статус лица-носителя определенной законом информации (так, судом признан недопустимым допрос в качестве свидетеля адвоката об обстоятельствах дела, ставших ему известными в связи с выполнением обязанностей защитника[52]);

—              социальный статус лица, выражающийся в близких родственных отношениях с подозреваемым, обвиняемым (судья постановил исключить из разбирательства дела в суде присяжных показания В. на том основании, что ей не разъяснялось право не свидетельствовать против мужа, более того, она была предупреждена об уголовной ответственности по ст. ст. 307–308 УК РФ[53]).

Установление способа получения доказательства и соответствия этого способа закону производится путем извлечения существенных характеристик процесса получения доказательства и сопоставления ему существующих в сознании судьи существенных характеристик одного из названных в законе способов. На практике этот процесс вызывает определенные сложности, связанные, прежде всего, с редакцией ст. 75 УПК. До сих пор нет единого мнения, можно ли признавать недопустимыми доказательства, полученные в результате осуществления ОРД. Так, сотрудник УБОП проводил опрос подозреваемого X. с применением аудиозаписи на основании ст. 6 ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности». В ходе беседы X. подробно изложил, какие именно эпизоды были совершены, кто какую роль выполнял при их совершении. Аудиокассета выемкой получена у оперативного сотрудника, признана вещественным доказательством и приобщена к материалам дела, положена в основу обвинительного приговора[54].

Позиция Верховного Суда по этому вопросу выражена в ряде постановлений и определений по конкретным делам и сводится к утверждению, что при оценке материалов, полученных при проведении оперативно-следственных мероприятий, суду надлежит руководствоваться не только УПК, но и положениями ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности»[55]. Таким образом, при оценке доказательства как допустимого или недопустимого судье необходимо обращаться не только к УПК РФ, но и к Закону «Об оперативно-розыскной деятельности», поскольку они содержат качественно разные требования, то, что допустимо с точки зрения Закона об ОРД, может противоречить УПК[56]. Факт необходимости обращения к иным законам, а не только к УПК, должен быть отражен в тексте ст. 75 УПК РФ.

Для оценки изложенных выше трех составляющих свойства допустимости доказательств закон действительно оставляет немного простора для внутреннего судейского убеждения, поскольку содержит достаточно четкие ориентиры законности либо незаконности деятельности и ее результата. Иначе происходит оценка в двух последних случаях.

Установление соответствия процедуры получения доказательства требованиям закона производится путем сопоставления основанной на законе и опыте судьи идеальной модели проведения того или иного следственного действия с идеализированной моделью реально проведенного. Установление надлежащего процессуального оформления доказательства осуществляется путем сопоставления основных реквизитов процессуальных актов, вводящих доказательство в уголовный процесс, с требуемыми законом.

Если полученное доказательство не соответствует одному из трех первых критериев, можно говорить, что процессуальной формы сведений просто не существует, а потому они не являются доказательствами. Если же нарушено одно из двух последних требований (порядок проведения следственного действий и процедура оформления доказательства), то процессуальная форма в принципе существует, хотя и с определенными нарушениями.

В тексте УПК ничего не сказано о характере нарушений закона при оценке недопустимости доказательств, и этот вопрос продолжает волновать многих практических работников. В. Зажицкому, например, «весьма продуктивным» представляется «мнение о правомерности учитывать характер допущенного нарушения формальных требований закона и оценивать его объективное влияние на достоверность доказательства»[57].

Такой подход в теории уголовного процесса не является новым. Еще Я.О. Мотовиловкер, М.Л. Якуб и др. считали, что недопустимыми необходимо признавать только те доказательства, которые получены с существенным нарушением закона[58].

Возражая сторонникам дифференцированного подхода к допустимости, В.М. Савицкий писал, что путь «классификации всех возможных нарушений на существенные и не очень… может косвенно благословить на так называемые незначительные нарушения закона, создать беспрецедентную иерархию обязательности процессуальных норм»[59]. Ни Конституция РФ, ни УПК не содержат термина «существенные нарушения», что дает возможность сделать вывод о недопустимости доказательств, полученных с любыми нарушениями.

Однако Верховный Суд в Постановлении Пленума от 5 марта 2004 г. обратил внимание нижестоящих судов на необходимость при решении вопроса о недопустимости доказательства «выяснить, в чем конкретно выразилось допущенное нарушение»[60], не допуская исключения доказательств по формальным основаниям.

Так, на заседании Пленума, принявшего указанное Постановление, приводился пример, когда в ходе предварительного слушания по делу было установлено, что протокол следственного действия отвечал требованиям ст. 166 УПК РФ, однако отсутствовала подпись одного из понятых. Было высказано мнение, что если отсутствие подписи понятого объясняется причинами, не связанными с проведением данного следственного действия и это лицо подтвердит в судебном заседании свое участие в следственном действии, правильность изложенных в протоколе сведений, то доказательство допустимо[61].

Видимо, следует согласиться с Н.М. Кипнисом[62] в том, что институт недопустимости введен в целях обеспечения достоверности собранных доказательств и соблюдения прав личности. В связи с отсутствием процессуальной формы при несоответствии доказательства первым трем критериям допустимости (субъект получения, источник получения и способ получения), законодатель признает неустранимо недостоверными и полученными с нарушением прав личности. В случае несоответствия доказательства двум последним требованиям (нарушение процедуры и процессуального оформления) – за исключением ч. 2 ст. 75 УПК РФ ввиду важности нарушенных прав – судье необходимо установить, как сказались эти нарушения на достоверности и правах участников.

Данный подход воспринят практикой. Согласно правовой позиции Конституционного Суда «в случае выявления допущенных органами дознания или предварительного следствия процессуальных нарушений суд вправе, самостоятельно и независимо осуществляя правосудие, принимать в соответствии с уголовно-процессуальным законом меры по их устранению с целью восстановления нарушенных прав участников уголовного судопроизводства и создания условий для всестороннего и объективного рассмотрения дела по существу.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19



Реклама
В соцсетях
скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты