Вопрос определения достаточности совокупности собранных доказательств вызывает в практике наибольшие затруднения. За 2007 – первую половину 2008 года отдельно взятым судом – Ростовской областным судом Ростовской области – более 8% всех пересмотренных в кассационном порядке приговоров отменено в связи с тем, что судом первой инстанции не учтены обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда, или не установлены обстоятельства, входящие в предмет доказывания, иначе говоря, совокупность обосновывающих приговор доказательств не обладала свойством достаточности.
Эти цифры не могут служить основанием для глобальных выводов, однако позволяют говорить о существовании определенных общих закономерностей, критериев, условий достаточности совокупности доказательств. Как показывает анализ практики, к числу таких условий можно отнести нижеследующие.
Во-первых, необходимая для данного состава конкретизация обстоятельств, входящих в предмет доказывания. Так, отменен приговор Иркутского областного суда в отношении Кузьминых, осужденного за изнасилование малолетних Б. и К. В приговоре суд первой инстанции признал Кузьминых виновным в изнасиловании Б. летом 2005 года во время отдыха на берегу озера Байкал. Однако такого рода формулировка не позволяет сделать вывод, изнасилована ли она в период до достижения 14 лет, поскольку ее день рождения приходится на летний период[72].
Во-вторых, оценка всех доказательств, отражающих обстоятельства, входящие в предмет доказывания. Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда отменила оправдательный приговор по делу П., Ш., Л и Пр. в связи с тем, что приговор суда первой инстанции «не содержит никаких выводов относительного того, вправе ли члены бригады хирургов МК ЦОД проводить какие-либо манипуляции с потенциальным донором до констатации биологической смерти, а если вправе, то, в каком объеме и на основании какого нормативного акта»[73].
Наконец, в-третьих, невозможность иного вывода из совокупности имеющихся доказательств. Так, судом установлено, что смерть потерпевшего наступила не позднее 5 час. 20 мин. В подтверждение выводов о виновности Кидярова суд сослался на заключение судебно-медицинского эксперта А., согласно которому телесные повреждения образовались в период не более 1 часа до наступления смерти. Однако данный вывод противоречит другому доказательству – заключению судебно-медицинского эксперта З. о том, что давность причинения повреждений находится в пределах 3 – 4 часов до момента наступления смерти. Из такой совокупности не следует однозначного вывода о причинении повреждений Кидяровым, избившим потерпевшего за два часа до наступления смерти. Указанные телесные повреждения могли быть причинены потерпевшему в другой временной промежуток и, возможно, другим лицом[74].
Таким образом, как в процессе доказывания вырабатывается собственный взгляд судьи на свойства доказательств, т.е. по законам общелогического и рационального познания формируется его внутреннее убеждение. Оценка по внутреннему убеждению относимое доказательства предполагает исследование двух взаимосвязанных моментов: входил ли факт, для установления которого используется данное доказательство, в предмет доказывания; способно ли доказательство этот факт установить.
Допустимость доказательств отражает их формальную сторону, что дает некоторым авторам (Г.М. Резник, Е.А. Доля) основание утверждать, что допустимость не оценивается по внутреннему убеждению. Это, однако, не совсем так. Получение доказательства уполномоченным на то законом лицом и предусмотренным законом способом действительно оцениваются судом на основании знания закона и убежденности в следовании ему. Однако в той части, в которой нарушения процедуры получения доказательства исследуются с точки зрения их воздействия на права и законные интересы лиц и возможности восполнения нарушения, значима роль внутреннего судейского убеждения.
С точки зрения достоверности по внутреннему убеждению оцениваются: источники сведений и свойства этих источников; способ и обстоятельства получения источником этой информации; наличие противоречий с другими доказательствами. Для оценки по своему внутреннему убеждению достаточности доказательств судья изначально должен четко установить конкретность предмета доказывания, удостовериться в том, что все входящие в предмет доказывания обстоятельства подтверждаются собранными доказательствами, из собранных доказательств возможен только один достоверный вывод.
В ходе оценки доказательств и установления фактических обстоятельств дела на внутреннее убеждение судьи может воздействовать целый комплекс явлений, облегчающий или затрудняющий его работу, способствующий верному или искаженному отражению фактов в его сознании.
2.2 Внешние (объективные) и субъективные факторы, воздействующие на внутреннее судейское убеждение
Внутреннее убеждение не формируется только путем последовательного применения методов формально-логического и диалектического познания: как и на любую мыслительную деятельность, на него существенное влияние оказывает целый ряд факторов, как внутренних (субъективных), так и внешних (объективных). Рассмотрим некоторые из них более подробно.
1. Уголовно-процессуальное законодательство. Правовое регулирование в формировании внутреннего судейского убеждения достигается, в частности, установлением структуры и полномочий суда, указанием принципов, целей и назначения всей его деятельности. Знание судьями нормативных предписаний и убеждение в следовании им воздействуют на формирование внутреннего судейского убеждения. В целом, можно сказать, что установки государства, выраженные в нормативных предписаниях, определяют цель, основу, пределы формирования внутреннего убеждения в уголовном процессе и формы его выражения в решениях.
Вопрос о цели уголовно-процессуального доказывания лежит за пределами данного исследования и достаточно глубоко изучен в научной литературе. В рамках настоящего исследования необходимо уделить внимание некоторым аспектам проблемы цели доказывания, ибо, как подчеркивал М.А. Чельцов-Бебутов, «от решения этого вопроса зависят не только формы судопроизводства, но и организация судов, а также способы собирания и рассмотрения доказательств»[75]. И хотя, как верно отмечает Ю.К. Орлов, «уголовный процесс не сводится целиком к доказыванию»[76], цель доказывания неразрывно связана с назначением всего уголовного судопроизводства; от нее зависит и организация суда, и разделение процессуальных функций, и правила оценки доказательств.
Как показывает проведенное исследование, у судей нет единого мнения по поводу того, для чего они оценивают доказательства, что именно выражает их убеждение, какая цель считается достигнутой, если их убеждение сформировалось в результате соблюдения установленных законом правил. Голоса судей разделились: 48,5% опрошенных считают целью доказывания установление истины, 47,6% – установление доказанной достоверности (остальные 3,9% дали свой вариант ответа: установление виновности лица и события преступления или установление обстоятельств, входящих в предмет доказывания – по 1,0%).
Четкой корреляции стажу опрошенных не выявлено, однако среди судей с максимальным стажем работы (более 20 лет) втрое больше опрошенных считают целью доказывания истину (75% против 25%). Это во многом объясняется тем, что значительная часть судейского корпуса сформировалась в период действия УПК РСФСР, содержавшего указание на обязательное установление истины по каждому уголовному делу. И.Б. Михайловская рассматривает две основных концепции уголовного судопроизводства. В основе УПК РСФСР лежала концепция, обозначаемая как «контроль над преступностью» и усматривающая цель всего уголовного процесса в привлечении к ответственности каждого, кто совершил преступление, для чего требовалось установление истины.
В основу УПК РФ положена другая концепция уголовного судопроизводства – концепция «должной правовой процедуры», подразумевающая соблюдение формы, прав и законных интересов участников процесса; вопрос об истине отходит на второй план. В УПК РФ на пути познания суд встречает многочисленные специально созданные препятствия: принцип состязательности; отсутствие принципа полноты, всесторонности и объективности; право обвиняемого на молчание (п. 3 ч. 4 ст. 47), право не свидетельствовать против себя и родственников и др. Означает ли это, что истина в принципе не познаваема, к ней не надо стремиться?
В науке под истиной, как правило, понимается соответствие знаний действительности. Однако легче указать на необходимость установления истины по уголовным делам, чем объяснить, должна ли истина в уголовном процессе отражать все факты, имеющие место в объективной действительности, или она содержит только те сведения, которые облечены в процессуальную форму? На этой основе в советской литературе возникло два основных подхода – о формальном (юридическом) и материальном характере истины.
Как подчеркивал еще Н.Н. Розин, стремление суда к истине встречает преграды, а потому необходимо заменить принцип истины, «приближаясь к характеру состязательного процесса, принципом доказанности обвинения». Полагаем, что суд, равно как и другие оценивающие доказательства субъекты, должен стремиться к установлению истины, – иначе любую судебную ошибку можно оправдать – учитывая при этом требования закона, нравственности, справедливости, уважая права человека, т.е. полностью в соответствии с концепцией «должной правовой процедуры». Стремление к установлению истины не означает установления ее любой ценой. Назначение уголовного судопроизводства достигается при достоверном установлении необходимых для принятия решения обстоятельств; при этом достоверность нами рассматривается как знание о факте (преступлении), которое содержит в себе достаточность доказательств (совокупность доказательств, а именно определенную совокупность допустимых, относимых, достоверных сведений о фактах). Такую совокупность доказательств в науке и называют формальной (юридической) истиной.
Анализ деятельности судейского корпуса показывает ориентированность судей на установление истины и помимо процессуальной формы, что сказывается на внутреннем убеждении судей. В частности, столкнувшись с ситуацией, когда в материалах дела имеются доказательства, свидетельствующие о виновности подсудимого, но полученные с нарушением уголовно-процессуального закона, судьи далеко не всегда признают их недопустимыми и не исключают эти доказательства из оснований формирования своего внутреннего убеждения. Так, 9,7% опрошенных нами судей честно признали, что их убеждение в виновности лица при условии недостаточности доказательств формировалось и на недопустимых доказательствах, а еще 8,7% судей приходили к такому убеждению на основании процессуально не закрепленной информации. При этом 93,3% всех судей, давших такие ответы, указали, что никогда не принимали решение, не соответствующее их внутреннему убеждению, т.е. признают, что их убеждение основывалось и на недопустимых доказательствах, т.е. формировалось вопреки требованиям закона.
Чем объяснить такое убеждение судей? Видимо, осознанием себя в качестве государственного органа, склонного верить другому государственному органу – прокуратуре; неспособностью фактически исходить из презумпции невиновности. Преодолеть эти негативные явления способны наука и образование, закладывающие основы истинных знаний и умений, которые, по меткому выражению П.А. Лупинской, «обеспечивают путь к законным, обоснованным, справедливым решениям»[77].
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19
