Посольство Резанова в Японию
Путешествие посольства в Японию с политической и географической точек зрения можно считать самым интересным этапом всей экспедиции.
7 сентября 1804 года в хороший, ясный день «Надежда» оставила Петропавловск и направилась в Японию. В первые дни погода и ветер благоприятствовали плаванию. 8 октября 1804 года, ровно через месяц по выходе из Петропавловска, «Надежда» прибыла в Нагасаки. Перед входом в Нагасакский залив навстречу попалась японская рыбачья лодка. Рыбаки были совершенно голые с повязками на бедрах и голове. По приказанию Крузенштерна японцы, находившиеся на «Надежде», пригласили их на корабль. Их приветливо встретили и угостили водкой и сухарями. Они сообщили, что нагасакские власти четыре дня тому назад извещены огнями о приближении корабля.
Через полчаса после отъезда рыбаков Крузенштерн приказал дать пушечный выстрел. Вскоре показалось японское судно под белым флагом с поперечной голубой полосой. Японские чиновники, находившиеся на этом судне, привели «Надежду» к входу в Нагасакскую бухту и здесь в открытом море предложили капитану стать на якорь. Шестимесячное пребывание русских в Японии, несмотря на большие ограничения, все же открывало для того времени максимальные возможности наблюдения и общения с представителями власти этой страны и дало в конечном итоге материал для оценки политических, социальных и частью бытовых условий Японии той эпохи. Японские чиновники (баниосы), прибывшие на русский корабль, заявили, что судно получит разрешение войти в Нагасакскую гавань в том случае, если моряки согласятся сдать порох, пушки и все огнестрельное оружие, а также сабли и шпаги, из которых только одна может быть оставлена посланнику. Резанов знал об этих японских законах для иностранных судов и согласился выдать все оружие, кроме шпаг офицеров и ружей его личного караула. Японцы заявили, что таким правом даже голландцы никогда не пользуются, но после некоторого промедления дали свое согласие. После сдачи оружия и боеприпасов корабль был отбуксирован японцами к острову Папенберг. Они обещали ввести судно в Нагасакскую гавань, как только выйдут в море китайские суда, так как по японским законам кораблям двух наций стоять в одном месте на якоре воспрещается. Съезжать с корабля на берег никому не разрешили. Корабль окружили сторожевыми лодками, на которых было до 500 человек караула. Документы, привезенные Резановым, были отправлены с курьером в город Иеддо (Токио). С 17 октября, после ухода китайских судов, «Надежду» отбуксировали на другое место, находящееся в семи километрах от города, и обещали ввести в гавань после ухода голландских кораблей. Для прогулок заболевшего Реза нова японцы отгородили на берегу пространство в 54 метра длиной и 21 м етра шириной. Место оказалось пыльное, без тени, и Резанов вскоре отказался от прогулок и не сходил с корабля. 8 ноября из Нагасаки ушли голландские корабли, и «Надежда» была переведена еще ближе к городу. На пустом берегу для посланника построили дом, который со всех сторон обнесли бамбуковым забором в три метра высотой. Ворота, выходившие прямо в воду, запирались замками с обеих сторон. Наружный ключ от ворот был у морского чиновника, внутренний - у сухопутного офицера. Кроме того, на ближайшей горе были построены караульные дома с пикетами, так что сверху можно было видеть все происходящее внизу. В этой «тюрьме» посланнику и его свите пришлось прожить четыре месяца, до самого отъезда из Японии. За все время стоянки моряки не только не могли сойти на берег, но даже не имели права ходить на шлюпках около корабля. Запрещено было даже послать письма на родину с уходившим в Батавию голландским судном. Только послу разрешили написать краткое донесение Александру Первому, причем губернатор потребовал, чтобы предварительно это донесение было прислано ему для снятия копии.
Подарки, привезенные русскими, японцы перевезли с корабля на берег. Интересен факт, Крузенштерн был крайне удивлен, узнав, что большие зеркала понесут в Иеддо на руках. Для этого требовалось по крайней мере человек шестьдесят на каждое зеркало, и то они должны были бы беспрестанно сменяться. Ему пояснили, что для японского императора нет ничего невозможного. В подтверждение этого рассказали, что два года тому назад китайский император подарил японскому живого слона, которого перенесли на руках из Нагасаки в Иеддо.
30 марта прибыл чиновник из Иеддо. Первая аудиенция была назначена на 4 апреля. Резанов поставил условием приветствовать императорского уполномоченного по-европейски, на что с трудом получил согласие. Приветствовать императора по-японски, значит лежать голым животом на траве перед ним. Посол и его свита были перевезены на японском судне в город Нагасаки. На берегу их встретили уполномоченные губернатора с почетным караулом. Вдоль улиц сидели по-японски ряды войск. Народа, однако, не было видно, так как на улицу никого не выпускали. Посла несли в богатом паланкине восемь носильщиков. Ответ, привезенный из Иеддо, гласил, что император не может принять посольство и просит посла выехать из Японии. Подарки и письмо русского императора к японскому также не были приняты. В благодарность за оказанное в России гостеприимство потерпевшим кораблекрушение японцам губернатор на основании императорского указа снабдил русский корабль провизией на два месяца бесплатно. Кроме того, для команды русских кораблей губернатор подарил две тысячи мешочков соли. Все содержание экипажа «Надежды» за шесть месяцев десять дней пребывания в Японии и корабельные материалы, отпущенные на ремонт, были приняты за счет японского правительства. Сверх того, были сделаны подарки: офицерам - две тысячи шелковых ковриков и мешков рису. 16 апреля Резанов получил грамоту с ответом японского правительства, в которой говорилось, что по законам империи «властитель японский не имеет возможности принять ни посланника, ни подарков». Кроме того, было поставлено условие, чтобы никогда русские корабли не приходили в Японию, а если японское судно разобьется у русских берегов, то спасшихся японцев передавать голландцам для доставления их на родину. Таков был ответ японского правительства.
На следующий день посланник переехал на корабль. Одни авторы объясняют неудачу посольства горячностью и высокомерием Резанова, другие видят ее в происках директора голландской фактории Деффа, который из боязни русской конкуренции употреблял втайне все усилия, чтобы помешать русским завязать дипломатические и торговые сношения с Японией, что, скорее всего и было, так как мы составляли голландцам конкуренцию на японском рынке.
Основную причину неудачи посольства нужно искать в режиме строжайшей изоляции Японии от внешнего мира, который бдительно охраняла феодальная правящая верхушка. Следует также заметить, что длительное промедление с посылкой судна в Японию отразилось неблагоприятно на исходе переговоров. Однако участники экспедиции сообщают, что в Японии была значительная партия, стоявшая за открытие сношений с Россией. Японский народ также не одобрял политики феодального правительства: жители Нагасаки проявляли большую симпатию к русским морякам и в день, когда «Надежда» снялась с якоря, сотни японских лодок провожали ее до выхода из бухты.
Присоединение Сахалина
Неудача миссии Резанова, казалось, надолго похоронила надежды на установление торговых отношений между Россией и Японией. Однако сам Резанов считал, что еще не все потеряно. Если не удалось решить поставленную перед посольством задачу путем переговоров — следует применить силу. Так появился план военной экспедиции против японских поселений на Сахалине. Принимая это решение, Резанов не имел на то каких-либо полномочий от российского правительства. Исполнение своего плана Резанов поручает находившимся на службе в Российско-Американской компании морским офицерам Николаю Александровичу Хвостову (командиру судна «Юнона») и Гавриилу Ивановичу Давыдову (командиру тендера «Авось»).
24 июня 1806 года «Юнона» и «Авось» взяли курс на Сахалин, Резанов находился на «Юноне». Изначально Резанов намеревался лично возглавить операцию на Сахалин, но затем решается ехать в Петербург, высадившись в Охотске. 8 августа 1806 года он вручает Хвостову секретную инструкцию, предписывающую тому совместно с Г.И.Давыдовым предпринять плавание к Южному Сахалину, а также к островам Уруп и Симушир. В ходе этого плавания корабли «Юнона» и «Авось» должны были «войти в губу Анивы», истребить находящиеся там японские суда и захватить в плен годных к работе японцев. Не способным же к труду японцам следовало разрешить перебраться на Хоккайдо, «сказав, чтоб никогда они Сахалина как российского владения посещать иначе не отваживались, как приезжая для торга». В случае высадки на берег русские моряки должны были «обласкать» сахалинских айнов, одарить их сукнами, платьем и другими вещами, айнским старшинам вручить медали. Японские магазины было ведено сжечь, взяв оттуда предварительно все товары.
6 октября 1806 года «Юнона» бросила якорь в заливе Анива. На следующий день часть экипажа высадилась на берег и посетила айнское селение, 8 октября Хвостов провозгласил Сахалин владением России. После этого российские моряки разорили все найденные ими на берегу залива Анива японские фактории, захватили в плен четверых японцев. Находившиеся на японских складах товары были частично захвачены, частично, по предложению Хвостова, разграблены винами. Затем все японские постройки и запасы строевого леса были сожжены. 16 октября «Юнона» покинула залив Анива. В мае 1807 года «Юнона» и «Авось» появились у берегов Итурупа. 18 мая Хвостов и Давыдов высадили десант в бухте Найбо и сожгли находившееся здесь небольшое японское селение. Далее они атаковали Сяна — самое крупное поселение японцев на Итурупе (в настоящее время это город Курильск). Сравнительно многочисленный (до 300 солдат) гарнизон Сяна был легко разгромлен. Фактории японских купцов и промышленников были разграблены, а само поселение сожжено. 27 мая «Юнона» и «Авось» покидают Итуруп. Посетив Уруп, оба судна 10 июня вошли в залив Анива. Предав огню оставшиеся там японские строения, Хвостов и Давыдов двинулись в направлении Хоккайдо. В районе небольшого острова Пик-де-Лангль они сожгли четыре японских судна. Бывший на судах груз был захвачен.
В письме, направленном Хвостовым губернатору Хоккайдо, были изложены причины, побудившие Россию организовать экспедицию, а также сообщено, что он вернется за ответом в следующем году. Ответ, в котором выражалось согласие на проведение переговоров и вполне определенно была выражена мысль о возможности начала торговли, был подготовлен японским правительством и передан губернатору Хоккайдо летом 1808 года. Однако русские за ответом не пришли, тем самым упустив реальный шанс «открыть» Японию почти на пятьдесят лет раньше того, чем это произошло в действительности.
После Хвостов и Давыдов были арестованы капитаном Бухариным. Он полагал, что у путешественников, ходивших на юг, к Сахалину, есть чем поживиться, вплоть до золотишка. Неведомо было рвачу-начальнику, что бывают у людей иные мотивы и стимулы — не во имя своего обогащения. Вот таким самодуром был этот капитан, арестовав патриотов земли русской. Потом их отпустили, и они уехали в Петербург, где к великому сожалению, трагически погибли, а ведь эти ребята могли бы ещё многое сделать для России. Теперь, спустя многие годы, стало понятно, что экспедиции Хвостова и Давыдова все-таки задержали продвижение японцев на север, сохранив для России Курилы и Сахалин. И в этом заслуга этих морских офицеров и того, кто стоял за ними, а именно Резанова. Хвостов и Давыдов должны почитаться среди героев русской военной истории, а Резанов - среди героев отечественной истории, как образец крупного государственного деятеля. Да и как могут Японцы претендовать на Курилы, или ещё чего на Сахалин, если они в то время были в изоляции, подданным Японии нельзя было покидать пределы страны, и если они это делали, то в малых количествах. А мы ещё раньше них были на Сахалине и на Курилах и исследовали эти земли.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17
