Таким образом, идеальное состояние знания в любой отрасли человеческой деятельности (понятия отграничены, определены и классифицированы), на которое опираются абстрактные свойства знаковой системы, принципиально обеспечивает взаимнооднозначные соответствия знака и обозначаемого в терминологиях, которые снимают в терминологических системах собственно знаковые отношения, заменяя их понятийными . Такая семиотическая система делает знак принципиально однозначным, ограничивает его функционально. Однако эта система использует языковой знак и функционирует по законам естественного языка, поэтому все тенденции языкового знака, в частности тенденция к полисемии, у термина потенциально сохраняется и реализуется и тех случаях, где для этого возникают условия.
Например: всем терминологическим системам известна полисемия такого рода: фразеология — раздел науки, фразеология — объект изучения; сцепление — процесс, сцепление —устройство, осуществляющее этот процесс; оттиск — сначала процесс, затем— результат этого процесса; сверление — процесс, сверление — отверстие (результат этого процесса); термоизоляция — процесс, термоизоляция — материал, используемый для осуществления этого процесса и т. д.
Эти случаи относятся к разряду истинной полисемии и нуждаются в объяснении с лингвистической точки зрения.
Дело в том, что существует второе звено отношений между планом выражения и планом содержания. Его составляют соответствия между типами предметно-логических отношений, существующих в языковой семантике, и способами их выражения в структурной стороне языкового знака. Для общего языка характерными и в этом звене являются одно-, многозначные соответствия, т.е. один способ выражения соответствует многим типам отношений, одному типу отношений соответствует множество способов выражения. Например: отношения действия и лица—производителя действия выражают суффиксы -телъ (ваятель, исследователь, воспитатель), -ник (подрывник, заступник, кочевник), -щик (литейщик, часовщик), -аръ (токарь, слесарь, пахарь) и др., но суффикс -ник, например, служит также для выражения отношений вмещаемого и вместилища (кофейник, чайник, молочник), а суфф. -телъ -в современном языке употребляется для выражения отношений действия и предмета (а не лица) производителя действия (выключатель). И оба эти суффикса могут выражать также и ряд других отношений.
В терминологиях эти отношения также одно-, многозначны и могут быть выражены разными способами: словообразовательным (формирователь, перфоратор, контролъник), способом словосочетания (землесосный снаряд, звуковая пленка), словосложением (земснаряд, звукопленка) и, что для нас в данном случае особенно важно, переносом названия по смежности, как во всех выше перечисленных случаях.
Этот автоматически происходящий перенос — свидетельство не семантического, а ономасиологического изменения знака. И только потому, что этот способ выражает отношения смежности, он существует внутри одного семантического поля. Этот стихийный процесс, выражая естественную тенденцию языкового знака, всегда будет создавать возможность возникновения в терминологических системах полисемии такого типа. Здесь они нуждаются в действительно жесткой регламентации по линии лингвистической, в договоренности относительно способов выражения подобных отношений .
Что касается других типов полисемии, которые обычно приписываются термину, они с лингвистической точки зрения полисемией не являются. Следует заметить, что терминология в совокупности не представляет собою системы или системы систем. Это механическая сумма знаков, конгломерат систем, порою совсем не связанных друг с другом. Поэтому системные отношения тер-минов действительны только в пределах терминологии одной отрасли знания. Нельзя считать полисемичным знак, встречающийся в разных терминологических системах. По той же причине у него нет и омонимических отношений, как, например, у термина речь, входящего в терминологии лингвистики, психологии, физиологии и медицины, у термина редукция, входящего в терминологические системы биологии, химии, лингвистики и медицины, у термина морфология — из лингвистики, географии и биологии и т. д. О полисемических или омонимических отношениях в зависимости от характера значений у этих терминов может встать вопрос только на почве общего языка, если они будут освоены им.
Не о полисемии речь идет и тогда, когда в результате недифференцированности понятий, отсутствия согласованности, скажем, по поводу степени или количества какого-либо признака знак применяется к разному содержанию. Всем известный пример амплитуда — полный размах, амплитуда — половина размаха, или ферроколумбий—сплав, содержащий 50—60% Колумбия и не свыше 5% тантала, и сплав, содержащий эти составные части в любой пропорции, даже с превышением тантала, когда достоинства сплава оцениваются по минимальному наличию последнего.
Синонимии, о различных типах которой говорилось выше, в терминологических системах нет. То, что обычно считается терминологической синонимией, представляет собою встречающееся и в общем языке явление дублетности (офтальмолог — окулист, бремсберг—спуск, свободное сочетание—переменное сочетание — денотативное сочетание, генитив—родительный падеж, инфинитив—неопределенное наклонение и т. д.). Между дублетами нет тех «отношений, которые организуют синонимический ряд, нет оппозиций эмоционально-экспрессивных, стилистических или оттеночных. Их противопоставление нейтрализуется в тождестве, между собою они никак не соотнесены, каждый из них относится прямо к обозначаемому и может отличаться от другого этимологически или структурно .
Дублеты в терминологии явление вредное. Это одинаково признается всеми, кто пользуется ею и кто ее изучает. Если существование синонимов в общем языке оправдано тем, что предпочтительность в выборе тех или иных меняет или содержание речи, или стилистическую окраску ее, или придает ей тонкий индивидуальный колорит, то дублеты ни в общем языке, ни в терминологии, являясь лишь разными названиями одного и того же, этими свойствами не обладают. Однако в общем языке они постепенно могут дифференцироваться по сфере употребления, т. е. стать оттеночными синонимами, а в терминологии при неупорядоченности ее содержания существует опасность перераспределения между дублетами признаков понятия и связей, что ведет к затемнению классификации понятий.
Появление дублетных названий в терминологии обусловлено рядом причин и в первую очередь особенностями становления той или иной отрасли знания, развития концептуальной его стороны. Разные школы и методы в науке, например, вместе с терминами для специфических понятий несут с собой новые термины и для тех понятий, которыми пользуются в равной мере представители всех направлений.
Исторически исчезают знаки ложных или устаревших понятий, но оседают в терминологии как дублетные названия термины понятий установившихся. Часто это иноязычные заимствования. Примером нагромождения дублетов может служить современное состояние лингвистической терминологии, где смесь терминов традиционной лингвистики и новых направлений пестрит заимствованиями из математической терминологии. Следовательно, одной из основных причин появления дублетности в терминологических системах является неупорядоченность их содержания. Упорядочить — значит создать последовательную и единственную концепцию науки, это можно сделать далеко не во всяком ее состоянии.
Благоприятствует возникновению дублетов в терминологии также и то обстоятельство, что установившийся автоматизм употребления языковых знаков в общем языке, не предполагающий сознательного словотворчества, распространяется и на отношение к знакам, самое возникновение которых связано с сознательной деятельностью, к терминам.
Во всех случаях наличие дублетов в терминологии свидетельствует о незаконченности отбора знака, о неупорядоченности содержания терминологической системы.
Дублеты при сознательном отношении к терминотворчеству, при упорядоченном состоянии терминологической семантики поддаются устранению, как осознанная знаковая избыточность, так как не имеют чисто знаковых дифференциальных признаков, какими отмечены общеязыковые синонимы, и потому не предполагают предпочтительности выбора.
На понятийную природу системной организации терминологий, обусловленную замкнутостью логических связей между понятиями в пределах одной отрасли знания, явление дублетности не оказывает влияния, не меняет ее принципиальных свойств.
В итоге можно сказать, что терминология — это семиотическая система с взаимооднозначными соответствиями знака и обозначаемого, которые устраняют собственно знаковые системные отношения (типа общеязыковой полисемии, синонимии, омонимии) в регламентируют свойства языкового знака, делая его термином.
Языковой знак в функции термина принципиально однозначен (но сохраняет тенденцию к полисемии), классификационно системен, функционально ограничен (ему свойственны первичные функции знака — номинативная и различительная, но он лишен функций, связанных с выражением эмоционально-экспрессивного и модального содержания), стилистически нейтрален и точен (репрезентирует понятие на данном этапе его познания, т. е. имеет споим содержанием дефиницию). Все эти свойства присущи языковому знаку в пределах терминологии и специального общения.
Терминологическая система как система иной семиотической природы, чем система естественного языка, входит в него па положении частной и обособленной системы языковых знаков. Термин, следовательно, не является элементом общего языка 13, пока его содержание не становится широко известным. А когда обозначаемое им понятие выходит за пределы системы специальных понятий и становится элементом общеязыковой семантики, термин входит в общий язык и становится словом общего языка, оставаясь по-прежнему термином в терминологической системе. Таким образом, в общем языке нет терминов как языковых знаков, регламентированных режимом иной семиотической системы, а есть слова, которые являются по происхождению терминами.
Семантика терминологических полей служит постоянным источником обогащения семантики общеязыковой, а следовательно, и источником пополнения словарного состава. Этот постоянный живой и органический контакт определяет место и форму существования термина в системе общего языка.
Переходя к вопросу контактов терминологической системы и общего языка, необходимо выделить особо вопрос о взаимодействии их на участке специального общения, где содержание специального знания, или терминологическое поле, не отграничено от других семантических полей. Поэтому при терминотворчестве так легко возникали и возникают метафорические и иные ассоциации, которые порождают такие термины, как гусеница, собачка, коза, предка, кошка, башмак, вилка, стакан, колено, зев, плечо, кулачок и т. д. или другие: усталость, выносливость, отказ, невесомость, перегрузки, цепная реакция, запоминающее устройство, карманы памяти.
Для специалистов термины и их дериваты — привычные слова, с помощью которых они объясняются между собою в разных ситуациях, не только на специальные темы. Но все «вольности»в употреблении терминов, по понятным причинам, допускаются только между представителями одной и той же специальности, иначе они не будут поняты.
На почве специального общения возникают и просторечные синонимы; синхрофазотрон — кастрюля, быстротвердеющий цемент — быстряк, звукоулавливатель — слухач, станковый пулемет — станкач и т. д. Точнее, эти слова могли бы быть синонимами соответствующих терминов, но они свойственны только профессиональному просторечию, не свободны от выражения отношения говорящего.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16
