ст.158 УК РФ), мошенничества (п «г» ч.2 ст.159 УК РФ), присвоения и
растраты (п «г» ч.2 ст. 160 УК РФ), грабежа (п «д» ч.2 ст. 161 УК РФ),
умышленного уничтожения или повреждения имущества (ч.1 ст. 167 УК РФ).
Поскольку значительность ущерба устанавливается и с учетом имущественного
положения потерпевших, законодатель в условиях наблюдающегося в настоящее
время разрыва в доходах разных слоев населения, скорее всего, намеренно не
стал раскрывать содержание указанных терминов, оставляя это на усмотрение
суда. Между тем применительно к составам преступлений против собственности
за весь период действия УК РСФСР 1960 г., даже при относительной
стабильности в уровне цен и меньшем колебании в размерах доходов граждан,
удовлетворительного решения этого вопроса в судебной практики и тогда не
было найдено.
Проблема, однако, не столько в сложности установления содержания
термина «значительный имущественный ущерб», сколько в обоснованности
определения терроризма как действий, создающих опасность причинения
значительного имущественного ущерба. Нельзя социальное содержание и тяжесть
терроризма выражать в законе через опасность причинения ущерба. Ведь даже,
например, для наличия состава нарушения правил дорожного движения и
эксплуатации транспортных средств (ч.1 ст.264 УК РФ) помимо всего прочего
требуется причинение крупного ущерба, т.е. самое меньшее в пятьсот раз
превышающего минимальный размер оплаты труда.
Законодательным огрехом выглядит и определение терроризма как
действий, создающих опасность наступления иных общественно опасных
последствий. Поскольку преступление – это «виновно совершенное общественно
опасное деяние» (ч.1 ст.14 УК РФ), при совершении подавляющего большинства
преступлений как раз и наступают иные, чем гибель людей и причинение
значительного имущественного ущерба, общественно опасные последствия.
Опасность же наступления общественно опасных последствий присуща всем без
исключения преступлениям.
Вряд ли достаточны также и основания признания терроризма,
совершенного с применением огнестрельного оружия (п «в» ч.2 ст.205 УК РФ),
опаснее терроризма, сопряженного со взрывом, поджогом и т.п. действиями
(ч.1 ст. 205 УК РФ). Тем более, что по поражающим свойствам взрывные
устройства часто намного превосходят поражающие свойства огнестрельного
оружия,1 поэтому совершенно непонятно, почему в п «в» ч.2 ст.205 не
включено также использование боевых припасов, взрывчатых веществ и взрывных
устройств. Исходя из буквы закона получается, что устройство обвалов,
камнепадов, затоплений с применением огнестрельного оружия или просто
стрельба из него по зданию вокзала являются более опасным преступлением,
чем совершение тех же действий с применением взрывчатых веществ или
взрывных устройств либо взрыв на вокзале.
В первом случае действия виновного квалифицируются по п «в» ч.2
ст.205 УК РФ, во втором по ч.1 ст.205 УК РФ. Логика законодателя здесь
непонятна. В связи с этим представляется необходимым ввести в число
квалифицирующих признаков терроризма применение боевых припасов, взрывчатых
веществ и взрывных устройств, тем более что п «к» ч.1 ст. 63 УК РФ относит
такое использование к числу обстоятельств, отягчающих наказание.1
Анализ нормы о терроризме приводит к выводу о том, что, во-первых,
как уже было сказано, деяния, создающие опасность причинения значительного
имущественного ущерба, и угроза совершения действий, указанных в ч.1 ст.205
УК РФ, не столь опасны, чтобы наказываться от пяти до десяти лет лишения
свободы, как это предусмотрено в санкции ч.1 ст. 205 УК РФ. Во-вторых, в
случаях, когда, совершая взрыв, поджег, иные террористические действия,
лицо предвидит возможность или неизбежность наступления смерти многих
граждан и желает этого (прямой умысел), но гибель людей не наступает по
независящим от этого лица обстоятельствам, максимум санкции ч.1 ст.205 УК
РФ, наоборот, представляется недостаточным. Так, наемный убийца, стрелявший
в свою жертву и промахнувшийся, может быть наказан на срок от восьми до
пятнадцати лет лишения свободы (п «з» ч.2 ст.105, ч.3 ст.66 УК РФ), а лицо,
заложившее бомбу в воздушное судно, если последняя была своевременно
обезврежена или даже и взорвалась за несколько минут до размещения в
самолете людей – от пяти до десяти лет.
Исключительная общественная опасность терроризма определяется тем,
что при этом деянии совершаются убийства многих людей. Тем не менее самые
распространенные и опасные формы терроризма лишь приравниваются к убийству
при отягчающих обстоятельствах (например, убийство с целью сокрыть другое
преступление влечет по закону такое же наказание, как и взрыв пассажирского
состава, повлекший гибель десятков, а то и сотен людей). Такое положение
нельзя признать справедливым. Для его устранения можно было бы установить
за совершение террористических акций, связанных с убийствами людей,
наказания до тридцати лет лишения свободы. Хотя по УК РФ такое наказание
может быть назначено лишь по совокупности приговоров (ч.4 ст.56), однако
это исключение было бы вполне оправданным в отношении террористов.1
Освещая проблему уголовно – правового регулирования борьбы с
терроризмом нельзя не остановиться на вопросах разграничения терроризма и
смежных с ним преступлений.
Наиболее сложным представляется разграничение терроризма с
убийством лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом
служебной деятельности или выполнением общественного долга или совершенным
общеопасным способом, с убийством по мотиву национальной, рассовой,
религиозной ненависти или вражды либо кровной мести (пп. «б», «е», «л» ч.2
ст. 105 УК РФ).
Представляется, что разграничение составов в случаях, когда
лишаются жизни лица, выполняющие свой служебный или общественный долг,
следует искать в субъективной стороне содеянного, а именно – в цели
совершаемых действий, создающих опасность гибели людей, в том числе путем
взрыва, поджога и иных подобных действий.
Как уже отмечалось, при терроризме действия совершаются с целью
нарушения общественной безопасности, устрашения населения, оказания
воздействия на принятие решений органом власти. Взрыв, поджог и сопряженное
с ними убийство человека используются как средство достижения таких целей и
адресуются обществу в целом.
При убийстве, подпадающем под п. «б» ч.2 ст.105 УК РФ, цель,
отомстить за законно осуществляемую служебную или общественную деятельность
конкретного человека – жертвы или его близких, либо воспрепятствовать этой
законной деятельности. При терроризме же выбор жертвы не определен, т.е. ею
может стать любое лицо, в том числе и любое из выполнявших свой служебный
или общественный долг (случайная, «невинная» жертва).
Что касается вида вины по отношению к смерти жертвы, то по п. «е»
ч.2 ст.105 УК РФ это может быть прямой или косвенный умысел.
По ч.3 ст.205, как установлено в самой статье, к смерти возможна
лишь неосторожная вина. Указание в законе на то, что действия при
терроризме создают опасность гибели людей, на мой взгляд, относятся к
объективной опасности, а с субъективной стороны такие ситуации не исключают
и неосторожной вины к смерти конкретного человека. Более того, как
отмечалось, возможно сочетание прямого умысла в отношении одних лиц,
косвенного умысла и неосторожности в отношении других потерпевших от акта
терроризма.
Во всех приведенных ситуациях, когда в результате террористических
действий наступила умышленно причиненная смерть человека, возникает вопрос
о необходимости квалификации терроризма и умышленного убийства по
совокупности, в частности с пп. «а», «б», «е», «л» ч.2 ст.105, со ст.ст.295
или 317 УК РФ в зависимости от способа , последствий, мотивов убийства.
Особенно это характерно для ситуаций, когда виновный посягает
одновременно на два объекта: убивает конкретного человека, но общеопасным
способом или при других обстоятельствах, свидетельствующих о стремлении
устрашить других лиц.
Полагаю, что такая идеальная совокупность должна быть отражена в
квалификации с тем, чтобы была полностью охвачена юридическая совокупность
и общественная опасность содеянного.
Определенные трудности вызывает и разграничение таких очень схожих
по многим признакам преступлений, как терроризм и бандитизм.
Бандитизм – это организация вооруженных банд с целью нападения на
предприятия, организации либо отдельных лиц, а равно участие в таких бандах
или совершаемых ими нападениях. Объектом бандитизма также является
общественная безопасность.
Основными разграничивающими признаками этих преступлений выступают
элементы объективной стороны и цели совершения преступлений.
Обязательный признак объективной стороны бандитизма – создание
устойчивой, вооруженной группировки (банды) в целях нападения. При
терроризме создание террористической группировки – лишь приготовление к
квалифицированному терроризму, а террористический акт, совершенный
организованной группой – квалифицированный терроризм.
Нападение – основное общественно опасное действие бандформирований.
Терроризм не связан с насилием над конкретными людьми и представителями
государственных и общественных организаций, он, скорее, представляет собой
«рассеянную» угрозу или опасность населению, обществу.
Вооруженность – обязательный признак бандитизма, в то время как при
терроризме возможны действия, не связанные с наличием или применением
оружия. Применение же огнестрельного оружия является квалифицирующим
признаком терроризма.
Все же главное различие состоит в целях этих преступлений. Целями
бандитских нападений являются различные материальные интересы: завладение
имуществом, оружием, наркотиками; запугивание и «обложение данью»
предпринимателей и т.п.
Цель терроризма – устрашение населения, оказание воздействия на
властные органы для принятия ими решений, необходимых террористам, т.е.
скорее это идеологические (как противоположность материальным) цели.
По законодательной обрисовке действий (совершение взрыва, поджога
или иных действий, направленных на разрушение или повреждение предприятий,
сооружений, путей и средств сообщения, средств связи, объектов
жизнеобеспечения населения в целях подрыва экономической безопасности о
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17
