характера. Здесь убийство оказывается средством для достижения желаемого
результата. Виновный сознает, что без лишения жизни потерпевшего не может
добиться своей корыстной цели.
По-другому должен решаться вопрос в тех случаях, когда корыстное
убийство совершается при разбойном нападении. Мы согласны с А.В. Наумовым в
том, что такое убийство может быть совершено не только с прямым, но и с
косвенным умыслом. В некоторых случаях виновный, завладевая имуществом
потерпевшего, причиняет ему смерть и безразлично относится к этому
результату.
Встречаются и другие ситуации, когда корыстное убийство совершается с
косвенным умыслом. Например, преступник раздел пьяного, оставил его на
сильном морозе, и тот умер. Здесь виновный не желал наступления смерти
потерпевшего, но сознавал, что она может наступить, и относился к его
судьбе безразлично.
3. Корыстное убийство, подлежащее квалификации только по п. "а" ст. 102
УК необходимо отграничивать от случаев, когда оно
совершено при разбойном нападении. Пленум Верховного суда РФ в п 5
постановления от 22 декабря 1992 г. разъяснил, что такие случаи следует
квалифицировать по совокупности указанных преступлений, поскольку разбой не
охватывается диспозицией а п "а" ст. 102 УК Пленум в данном случае исходил,
видимо, из того, что каждое преступление, если оно совершено, должно
получить соответствующую юридическую оценку. Поэтому нельзя согласиться с
АА. Пионтковским, который утверждал, что квалификация корыстного убийства
по совокупности с разбойным нападением может быть оправдана только тем, что
санкция ст. 102 УК не предусматривает конфискацию имущества. Поскольку
конфискация имущества предусматривается ст. 93 УК Украины, то там не
требуется прибегать к квалификации по совокупности, так как содеянное
охватывается полностью корыстным убийством .
Такой позиции придерживаются и некоторые практические работники,
полагая, что действия виновного в умышленном убийстве и разбое следует
квалифицировать лишь по п. "а" ст. 102 УК, ошибочно рассматривая разбойное
нападение только как обстоятельство, отягчающее убийство, а не как
самостоятельное преступление. По этим основаниям Краснодарский краевой суд
квалифицировал по п. "а" ст. 102 УК действия П., совершившего убийство и
разбойное нападение. Президиум Верховного суда РФ признал вывод краевого
суда неправильным, так как П. совершил два самостоятельных преступления,
предусмотренных п. "а" ст. 102 и ст. 146 УК Президиум отменил приговор
краевого суда и дело возвратил на новое судебное рассмотрение, указав на
неправильность квалификации действий осужденного. В связи с этим надо
отметить, что в опубликованном проекте УК в качестве отягчающего
обстоятельства указывается на умышленное убийство "при совершении разбоя
или из иных корыстных побуждений".
В литературе и среди некоторой части практических работников
распространено мнение о том, что критерием правильности разрешения
поставленного выше вопроса является способ убийства. При этом признается,
что разбойное нападение, окончившееся убийством, может быть совершено
только открыто и потерпевший должен осознавать, что его убивают ради
завладения имуществом, а убийство из корысти может быть совершено как
открыто, так и незаметно для потерпевшего. Кроме того, указывается, что при
разбое переход имущества происходит при совершении убийства и соединяется с
ним по времени и месту, а при корыстном убийстве имущество переходит к
виновному лишь в дальнейшем.
Анализ законодательства и практики показывает, что эти критерии не
являются обязательными, а в ряде случаев вообще не имеют значения для
правильной квалификации данного преступления. Это видно, например, из дела
по обвинению К в убийстве Р. К, хорошо знавший Р., решил убить его и
завладеть его деньгами, которые хранились дома. С этой целью К., подойдя
сзади, нанес Р. несколько ударов топором по голове, от которых тот сразу же
умер. Затем К. обыскал Р. взял ключи от его квартиры с тем, чтобы забрать
деньги, но потом, испугавшись, отказался от своего намерения. Рязанский
областной суд расценил действия К. лишь как корыстное убийство и оправдал
его в разбойном нападении. В обоснование своего решения суд сослался на то,
что, во-первых, нападение не было заметно потерпевшему и, во-вторых, К.
после убийства добровольно отказался от завладения деньгами.
Однако эти доводы суда не основаны на законе. Действующий закон не
содержит обязательного требования о том, чтобы нападение при разбое было
открытым. Следовательно, квалификация действий К. не должна измениться от
того, было ли "заметно" нападение потерпевшему. Тем более для квалификации
преступления в таких случаях не имеет значения, сознавал ли потерпевший, с
какой целью его убивают. Это трудно установить. Даже при нахичии
свидетелей, как правило, можно лишь строить предположения. Нельзя
согласиться и с другим доводом суда по этому делу. Известно, что разбой
признается оконченным в момент нападения с целью завладения чужим
имуществом, независимо от того, завладеет ли нападавший каким-либо
имуществом потерпевшего. Для оконченного состава корыстного убийства при
любых обстоятельствах не имеет значения, получил ли виновный те блага,
завладеть которыми он стремился, совершая преступление.
Нельзя признать самостоятельным критерием разграничения корыстного
убийства без признаков разбоя и корыстного убийства, сопряженного с
разбоем, нападение, поскольку оно, хотя и является признаком разбоя, не
исключается и при корыстном убийстве без разбоя. Например, путем нападения
может быть совершено убийство супруга с целью завладения в полной мере
общим, совместно нажитым имуществом. Такое убийство не может быть
квалифицировано по совокупности с разбоем. В то же время по совокупности
этих преступлений должно квалифицироваться убийство путем нападения на
родственника с целью завладения его имуществом Президиум Верховного суда РФ
признал правильной квалификацию по п. "а" ст. 102 и ч. 2 ст. 146 УК
действий Ч., который двумя выстрелами убил своего отчима К, взял
принадлежавшие ему 342 руб., а труп бросил в реку. В данном случае деньги
не являлись общей собственностью. Из этого следует, что решающее значение
для квалификации убийства и разбоя по совокупности имеет наличие факта
похищения имущества, поскольку состав корыстного убийства не включает
похищение имущества.
Кроме того, для признания убийства совершенным из корысти и применения
п. "а" ст. 102 и ст.ст. 91 или 146 УК необходимо установить, что умысел на
завладение имуществом возник у виновного до убийства. В тех случаях, когда
такой умысел возник после совершения убийства, оно не может быть признано
корыстным. Например, после убийства из ревности или мести виновный
присваивает имущество потерпевшего. Его действия образуют убийство без
отягчающих обстоятельств, а завладение имуществом в этом случае является
кражей, а не разбойным нападением.
Таким образом, критерием разграничения корыстного убийства при
разбойном нападении и корыстного убийства без признаков разбоя является
наличие или отсутствие обязательной совокупности трех признаков. Если
убийство совершено, во-первых, путем нападения, во-вторых, с целью
завладения имуществом (похищения его), и если, в-третьих, завладение
имуществом осуществлено в момент совершения убийства или непосредственно
после него, то налицо совокупность корыстного убийства и разбоя.
4. Убийство из корыстных побуждений необходимо отграничивать от
убийств, совершаемых по другим мотивам. Ошибки при квалификации, как
правило, допускаются в связи с тем, что корыстными признаются такие мотивы,
которые имеют с ними только внешнее сходство.
Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда СССР не
обнаружила корыстных мотивов в действиях М., который во время игры в карты
заподозрил партнера в обмане — тот не поставил в банк проигранный им рубль.
В результате возникла ссора, перешедшая в драку, в ходе которой потерпевший
был убит. Судебная коллегия пришла к выводу, что убийство было совершено не
вследствие того, что М. желал получить материальную выгоду, а по мотиву
мести за то, что потерпевший, нарушивший "правила игры", обманул своего
партнера. Обоснованность такого вывода не вызывает сомнений
На практике возник вопрос о квалификации действий лиц, совершивших
убийство, чтобы удержать или сохранить имущество, уже принадлежащее
виновному. Действия Н., который из ружья убил И., проникшего к нему в сад
за клубникой, предлагалось квалифицировать по п. "а" ст. 102 УК. Президиум
Верховного суда РФ признал это неправильным, указав, что корыстные мотивы
совершения убийства предполагают стремление к противоправному завладению
имуществом или иными ценностями, находящимися во владении потерпевшего,
либо желание лица получить материальную выгоду от совершения преступления
иным путем. В данном же случае, совершая убийство, Н. никакой материальной
выгоды от этого не получил и не мог получить. Следовательно, в его
действиях не было корыстных мотивов . Правильность выводов Президиума по
этому делу оспаривает Э.Ф. Побегаило, по мнению которого то, что Н.
материальной "выгоды не получил и не мог получить", ни в коей мере не
меняет корыстной сущности его побуждений. Было бы несправедливо считать
проявление таких частнособственнических пережитков "простым убийством" .
Это утверждение представляется неубедительным. Действия Н. следовало бы
считать корыстными только в том случае, если бы имущество у него изымалось
на законном основании. Удержание имущества при этом условии свидетельствует
о корыстных побуждениях. В сложившейся обстановке Н., совершая убийство И.,
мстил ему за похищаемое имущество и при отсутствии других отягчающих
обстоятельств должен отвечать по ст. 103 УК. Что касается ссылки Э.Ф.
Побегаило на "несправедливость" такой квалификации, которая и сама по себе
отнюдь не бесспорна, то она для уяснения содержания корысти при убийстве не
имеет значения.
Равным образом нельзя считать убийством из корыстных побуждений лишение
жизни лица, совершившего кражу. Здесь виновный при убийстве также
руководствуется желанием отомстить за похищение имущества и никакой выгоды
в результате убийства не извлекает.
Неправильно относить к корыстному и убийство, совершенное в связи с
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14
