ст. 297 и ст. 319 уголовного Кодекса.
Субъективная сторона оскорбления представителя власти — вина в
форме прямого умысла. Виновный осознает публичный и неприличный характер
своих оценок личности потерпевшего, факт принадлежности послед
него к представителям власти (в необходимых случаях нахождения послед
него при исполнении должностных обязанностей) и желает совершения данных
действий.
Приведем пример судебной практики. Опредпределение СК верховного суда
РФ от 30 сентября 1998 г. По делу о «покушение на жизнь сотрудника
правоохранительного органов возможно лишь с прямым умыслом».
Таким образом Пермским областным судом 23 апреля 1998 г, Садиев осужден
по ч, 3 ст. 213 и по ч, 2 ст. 318 УК РФ.
Он признан виновным в хулиганстве, совершенном с применением ножа, и в
применении насилия, опасного для жизни и здоровья, в отношении
представителя власти Боринских в связи с исполнением им своих должностных
обязанностей.
Заместитель прокурора Пермской области, не оспаривая приговор в отношении
осуждения Садиева за хулиганство, в кассационном протесте поставил вопрос
об отмене приговора в части его осуждения по ч. 2 ст. 318 УК РФ с
направлением дела на новое рассмотрение, указав, что Садиев ударами ножа
причинил работнику милиции Боринских колото-резаные ранения в левой паховой
области и на левой ушной раковине и пытался нанести еще несколько ударов,
т.е. совершил посягательство на жизнь работника милиции, в связи с чем
органы предварительного следствия обоснованно квалифицировали его действия
по ст. 317 У К РФ.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 30 сентября 1998
г. приговор Пермского областного суда оставила без изменения, а
кассационный протест — без удовлетворения, указав следующее.
Садиев осужден обоснованно. Доводы прокурора о необходимости изменения
квалификации действий Садиева опровергаются материалами дела.
Вина Садиева в применении насилия, опасного для жизни и здоровья, в
отношении представителя власти установлена показаниями потерпевшего
Боринских, свидетелей, работников милиции Вяткина, Фотина и других,
протоколом осмотра места происшествия, заключением судебно-медицинского
эксперта о тяжести причиненного потерпевшему телесного повреждения и
другими доказательствами.
Осужденный не отрицал, что причинил Боринских телесные повреждения ножом.
Однако как на предварительном следствии, так и в судебном заседании он
утверждал, что не имел умысла на посягательство на жизнь работника милиции.
Показания Садиева об отсутствии у него умысла на убийство материалами
дела не опровергнуты.
По смыслу закона лицо может быть признано виновным в посягательстве на
жизнь сотрудника правоохранительного органа только при наличии прямого
умысла, т.е. когда действия виновного свидетельствуют о том, что он
предвидел наступление смерти и желал этого.
В протесте не приведены доказательства наличия у Садиева прямого умысла
на убийство потерпевшего.
Высказывание осужденного во время совершения хулиганства, что он всех
порежет, в том числе и себя, не свидетельствует о прямом умысле на убийство
Боринских, поскольку конкретно кому-либо убийством он не угрожают, а, как
видно из его показаний, размахивал ножом, пытаясь закрыть дверь и не
пустить ; сотрудников милиции в свою квартиру, в результате чего Боринских
были причинены легкие телесные повреждения в паху и на левой ушной
раковине.
При таких обстоятельствах, оценив показания Садиева, потерпевшего
Боринских и свидетелей в совокупности со всеми материалами дела, суд
обоснованно пришел к выводу об отсутствии у виновного прямого умысла на
посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа и правильно
квалифицировал его действия по ч. 2 ст. 318 УК РФ как применение насилия,
опасного для жизни или здоровья, в отношении представителя власти.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В заключении дипломной работы можно сформулировать выводы, что в связи
со значительным ростом количества преступных посягательств на жизнь
сотрудников правоохранительных органов и оскорблений представителей власти
к середине 90-х годов в России резко обозначилась проблема правовой охраны
сотрудников правоохранительных органов. Поэтому законодатель 20 апреля 1995
года принял Федеральный закон «О государственной защите судей, должностных
лиц правоохранительных и контролирующих органов». Для реализации отдельных
положений этого законодательного акта в Уголовном кодексе 1996 года были
сформулированы нормы, которые в целом образуют уголовно-правовой институт
охраны личности и статуса лица, осуществляющего правоохранительную
деятельность.
Несомненно, проблема уголовно-правовой охраны сотрудников
правоохранительных органов является частью более общей проблемы охраны
авторитета и дееспособности государственной власти и управленческой
деятельности государственных органов. Даже при самых совершенных
законодательных актах актуальной является именно реализация норм права,
восстановление нарушенных прав и социальной справедливости. Авторитет
государства и деятельность его специально управомоченных органов являются
гарантией стабильности в обществе, что особенно актуально во время
переустройства общества и государства на новых политических и экономических
началах.
В правоохранительных органах трудятся сотрудники, которых закон и
наделяет определенными функциями и полномочиями по реализации
законодательных предписаний. Поэтому эти лица должны быть защищены правом
не только как обычные граждане, но и как лица, наделенные особым правовым
статусом. Конечно же, в данном случае речь не идет об умалении прав
обычного гражданина, а только о дополнительной защите именно правового
статуса лица, позволяющего ему реализовать предписанные Законом и иными
нормативными актами функции. Поэтому трудно согласиться с высказываемой в
научной литературе точкой зрения о том, что речь идет о становлении нового
правового явления – «института уголовно-правовой охраны личности
сотрудников правоохранительных органов». Некоторые авторы делают акцент
именно на личности сотрудников, ссылаясь на концептуальное положение о
первостепенной защите личности. На наш взгляд, это утверждение не только
неверно, но и противоречит действующей Конституции Российской Федерации, в
частности статье 19.
Более верным представляется положение о защите лиц, наделенных особым
правовым статусом. Понятно, что правовой статус хотя и отделен от
конкретной личности (им может быть наделен любой гражданин), но выражается
всегда через определенного носителя – человека, обладающего биологическими,
психофизиологическими и личностными особенностями. Поэтому в законе и
указывается на ответственность за посягательство на телесную
неприкосновенность [ст.ст. 317, 318 УК] или на личное достоинство человека
[ст. 319 УК] как носителя особого правового статуса, о чем говорится в
соответствующей диспозиции статьи – «сотрудник правоохранительного органа»,
«представитель власти», «должностное лицо правоохранительного или
контролирующего органа» и т.п. Законодатель использует термин «личность» в
контексте уголовного закона, он обращается к этому понятию, указывая на
комплексный объект посягательства в наименовании раздела УП УК
«Преступления против личности», а в статье 60 – на «личность виновного»,
причем в контексте индивидуализации уголовного наказания, а не основания
привлечения к уголовной ответственности и квалификации содеянного.
Необходимо отметить, что, рассматривая содержание правоохранительной
деятельности, мы исходим из общепринятого взгляда на то, что любая
деятельность как социально-правовое явление – это форма реализации
определенной функции государства. Последняя включает в себя обеспечение
законности и охраны правопорядка (в широком смысле) и, являясь внутренней
функцией государства, обеспечивает охрану общественных отношений и
именуется правоохранительной. Правоохранительная функция реализуется через
деятельность правоохранительных органов, которая в той или иной степени
обеспечивает необходимый уровень охраны общественных отношений.
В свое время одним из тех, кто первым обратил внимание на необходимость
применения системного подхода к исследованию правоохранительных органов,
был А.Г. Братко. В настоящее время уже общепринятым считается следующий
подход к этой проблеме: «Система правоохранительных органов – это
урегулированная законом (в исключительных случаях иным подзаконным актом)
совокупность сложно организованных и взаимосвязанных между собой и со
средой видов органов, предназначенных для осуществления одной или
одновременно нескольких правоохранительных функций в особом порядке
(процессуальная форма), между отдельными элементами каждого из которых
(органов) устанавливается определенный характер связи (субординация и
координация)».
В различных правоохранительных органах действуют и различные
функционеры, наделенные, как правило, только им присущими
правоохранительными функциями и поэтому обладающие особым правовым
статусом. Но в целом к сотрудникам правоохранительных органов, в силу
предписания законодательных актов, можно отнести следующих лиц. Сотрудник
правоохранительного органа – это гражданин Российской Федерации,
исполняющий в установленном федеральным законом порядке обязанности
прокурора, следователя, лица, производящего дознание и осуществляющего
оперативно-розыскную деятельность, сотрудника органа внутренних дел,
охраняющего общественный порядок и обеспечивающего общественную
безопасность, исполнение определений и постановлений судов (судей) по
уголовным делам, постановлений органов расследования и прокуроров,
сотрудника уголовно-исполнительной системы, исполняющего приговоры судов
(судей) по уголовным делам, сотрудников органов Федеральной службы
безопасности и налоговой полиции, сотрудника таможенных органов, судебного
исполнителя, сотрудника федеральных органов государственной охраны, а также
иные обязанности в органах, для которых охрана правопорядка, согласно
закону, является основной или одной из основных задач.
Сотрудники этих органов, как, впрочем, и все физические лица, находятся
под охраной уголовного закона, т.е. все уголовно-правовые нормы, охраняющие
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13
