души остается то же, как в предыдущем учении, слияние с общим целым и
потеря индивидуальности. Если же допустить, согласно мнению некоторых
пантеистов, что они сохраняют свою индивидуальность, то Бог уже не имеет
единства воли: тогда Он является соединением мириад разнородных
направлений. Кроме того, каждая душа, будучи составной частью Божества, ни
одна не подчиняется высшему могуществу и, следовательно, не несет никакой
ответственности за свои поступки, добрые или злые; ничто не побуждает ее
делать добро, и она может безнаказанно совершать зло, так как для нее
высшая власть заключается в ней самой.
10. Эти теории не только не удовлетворяют разум и стремления человека, но в
них натыкаешься на непреодолимые затруднения, потому что они не в силах
разрешить все ими же возбуждаемые вопросы.
Итак, человеку предоставлено выбирать одно из трех верований: в небытие, в
слияние со всемирным целым или в сохранение индивидуальности души до и
после смерти. Логика приводит нас к тому последнему верованию, на котором
основывались все религии с тех пор, как существует мир.
Если логическое мышление приводит нас к признанию индивидуальности души,
оно приводит также и к другому следствию, а именно, что судьба всякой души
должна зависеть от ее личных свойств. Потому что нельзя допустить, чтобы
малоразвитая душа дикаря или порочного человека находилась на одном уровне
с душою ученого и добродетельного мужа. По справедливости души должны нести
ответственность за свои действия; но, чтобы быть ответственными, им нужна
свобода выбора между добром и злом; а без такой свободы — это просто
фатализм, при котором не может быть никакой ответственности.
11. Все религии одинаково признают принцип счастливой или несчастливой
судьбы души после смерти, иначе говоря, наказаний или наград в будущей
жизни, выражающийся в учении о рае и аде, которое мы находим у всех
народов. Существенное различие между ними заключается в определении этих
наград и наказаний, и особенно тех условий, которые способствуют
присуждению тех или других. Отсюда произошли противоречивые положения,
породившие различные культы с установленными каждым из них особыми
обрядностями: для прославления Бога, для достижения рая и для избежания
ада.
12. При своем возникновении все религии должны были соответствовать степени
нравственного и умственного развития человечества; а люди вначале были еще
настолько материальны, что мало понимали духовную сторону культа и потому
ограничивали все свои религиозные обязанности исполнением наружных
обрядностей. В продолжение некоторого времени эти обрядности удовлетворяли
ум человека, но позднее, при развитии просвещения, они стали для него
неудовлетворительны. И если религия не заполняет этот пробел, то люди
отказываются от нее и обращаются к философии.
13. Если бы религия, сначала соответствовавшая лишь ограниченным понятиям
человека, всегда следовала за прогрессивным развитием его разума,
неверующих не было бы вовсе. Потребность верить — в природе человека, и он
будет верить, если только ему дадут духовную пищу, удовлетворяющую его
умственным запросим. Он хочет знать, откуда он и куда он идет; но если ему
указывают цель, не отвечающую его стремлениям, его идее о Боге и данным
науки; если, сверх того, для достижения этой цели ему ставят требования, с
которыми его разум не может помириться, то он отвергает все. Пантеизм и
материализм кажутся ему более рациональными потому, что допускают
исследование и рассуждение. Положим, люди рассуждают неправильно, но все же
они предпочитают рассуждать хотя бы и ошибочно, чем не рассуждать вовсе.
Но пусть человеку представят будущее в условиях логических, действительно
достойных величия, правосудия и бесконечной благости Божией, и он покинет
материализм и пантеизм, пустоту которых сознает в глубине своей совести и
которые он принял только за неимением лучшего. Спиритизм дает больше, и
потому с жадностью принимается именно теми, кого мучают неизвестность и
тяжелые сомнения и кто не находит того, что ищет, ни в верованиях, ни в
обыденной философии. Спиритизм имеет за собой преимущества логики и разума,
подтвержденные фактами; вот почему с ним так безуспешно боролись.
14. Человек инстинктивно верит в будущее, но, не находя до сих пор никакого
твердого основания для его определения, предоставил своему воображению
создавать системы, породившие разногласия в верованиях. Спиритическое
учение о будущем не есть фантастическая доктрина, более или менее остроумно
задуманная, но результат наблюдений материальных факторов, доступных нашим
чувствам; оно соединит, как это уже теперь видно, все разноречивые мнения и
постепенно приведет, силою вещей, к единству верования в будущую жизнь,
построенную уже не на гипотезах, а на неоспоримых фактах. Объединение
понятий о будущей судьбе душ будет первым шагом к сближению различных
вероисповедований, огромным шагом к веротерпимости, а позднее и к полному
слиянию религий.
Глава II
СТРАХ СМЕРТИ
Причина страха смерти. Почему спириты не боятся смерти.
ПРИЧИНА СТРАХА СМЕРТИ
1. У каждого человека, на какой бы ступени развития он ни стоял, не
исключая и дикаря, есть врожденное чувство будущей жизни; его
исключительное сознание говорит ему, что смерть не есть последняя стадия
существования и что те, кого мы оплакиваем, не потеряны для нас без
возврата.
Вера в будущую жизнь созерцательна и гораздо более обща, нежели вера в
небытие.
Как же происходит, что между людьми, верующими в бессмертие души,
встречается такая привязанность ко всему земному и такая сильная боязнь
смерти?
2. Страх смерти есть следствие премудрости Провидения и инстинкта
самосохранения, присущего каждому живому существу.
Он необходим для человека, пока тот не осведомлен об условиях будущей
жизни, как противовес увлечению, которое без этого сдерживающего средства
может заставить его преждевременно покончить с жизнью, небрежно относиться
к работе над собой здесь, на земле, и должен служить его личному
совершенствованию.
Вот почему у первобытных народов будущая жизнь выражалась сначала лишь
неясным созерцанием; позднее, по мере их развития, — простою надеждою, и,
наконец, уверенностью, колеблемою тайной привязанностью к телесной жизни.
3. По мере того, как человек лучше и более сознательно понимает будущую
жизнь, страх смерти уменьшается.
В то же время, яснее сознавая свою миссию на земле, он ожидает своего конца
с большим спокойствием, покорностью и без боязни.
Уверенность в будущей жизни дает иное течение его мыслям, иную цель его
работе; до этой уверенности он работает только для настоящей жизни; при
этой же уверенности он работает для будущей жизни, но не пренебрегая и
настоящим, потому что он знает, что будущая жизнь зависит от более или
менее хорошего направления, которого он будет придерживаться в настоящей
жизни.
Уверенность встретить своих друзей после смерти, продолжать с ними свои
земные отношения, не потерять ни единого плода своей работы, преуспевать
бесконечно в знании и совершенствовании дает ему терпение ждать и мужество
переносить мимолетные неприятности земной жизни.
Солидарность, которую он видит между живыми и умершими, дает ему понятие о
той солидарности, которая должна существовать между живыми. Братство в
самом себе имеет причину к существованию, а милосердие — оправдывается
целью в настоящем и будущем.
4. Чтобы избавиться от страха смерти, надо суметь посмотреть на нее с
истинной точки зрения, т. е. проникнуть мыслью в духовный мир и получить о
нем возможно точное представление.
Это умение указывает на известное развитие воплощенного Духа и на известную
его (и только ему присущую) способность освобождаться от материй.
У тех же, кто еще недостаточно усовершенствован в этом отношении,
материальная жизнь господствует над жизнью духовной.
Человек, привязываясь к внешности, видит жизнь лишь в теле, тогда как
настоящая жизнь заключена в душе; когда тело умирает, ему кажется, что все
кончено, и он приходит в отчаяние.
Если бы, вместо того, чтобы сосредоточивать свои мысли на внешней одежде,
он направил их на одеваемое — на самый источник жизни, на душу, которая
есть настоящее существо, переживающее все, он менее бы сожалел о теле, этом
источнике стольких бед и горестей. Но для этого надо иметь силу, которую
Дух приобретает лишь со зрелостью.
Итак, страх смерти происходит от недостаточности понятий о будущей жизни.
Он указывает на необходимость жизни и на опасение, что все кончается с
разрушением тела, но он вызывается также и тайным желанием продолжения
жизни души, в которой человек еще не вполне уверен.
Уменьшается страх этот по мере того, как крепнет уверенность в
самостоятельной жизни души; и уже совершенно исчезает при полной
уверенности.
Что же касается этого вопроса с точки зрения Провидения, то было великой
мудростью Его не поражать человека, разум которого еще не настолько окреп,
перспективой слишком положительной и увлекательной будущей жизни, так как
это увлечение заставило бы его пренебрегать настоящим, необходимым для его
материального и духовного совершенствования.
5. Это положение вещей поддерживается и продолжается по причинам чисто
человеческим. Первая причина заключается в представлении будущей жизни,
представлении, которое, могло быть достаточным для малоразвитых умов, но не
могло удовлетворить требований разума людей мыслящих.
"Нам выдают, — говорят они, — за безусловные истины принципы,
противоречащие логике и положительным данным науки, это одно уже
доказывает, что они не истинны".
Отсюда у некоторых — неверие: у многих же — вера, смешанная с сомнением.
Для них будущая жизнь — нечто неясное, скорее, вероятность, чем безусловная
уверенность; они в нее верят, хотели бы, чтобы она существовала, и, помимо
своей воли, говорят: "А если ее не существует?.. Настоящее положительнее,
займемся лучше им; будущее придет само собою".
"И потом, — говорят они: — что такое, в сущности, душа? Точка, атом, искра,
пламя?..
Как она живет?..
Как видит?..
Как чувствует?.."
Душа для них не есть действительность, реальность, а отвлеченность,
представление.
Дорогие им существа, приведенные в их мыслях в состояние атомов, для них,
так сказать, потеряны и утрачивают в их глазах те качества, за которые они
были любимы; они не понимают ни искры любви, которую можно питать к ней — к
этой искре, и они не могут удовлетвориться возможностью быть превращенными
в невещественные единицы. Отсюда возврат к действительности земной жизни,
которая представляет из себя нечто более существенное.
Число мыслящих таким образом очень значительно. Другая причина,
привязывающая к земле даже людей, наиболее твердо верующих в будущую жизнь,
проистекает от впечатлений от их учения и воспитания, которые сохранились с
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25
