душевного волнения от преступлений, совершенных при превышении пределов
необходимой обороны, либо при превышении мер, необходимых для
задержания лица, совершившего преступление.
В судебной и следственной практике часто возникают значительные
трудности в отграничении убийства либо тяжкого или средней тяжести вреда
здоровью, причинённого при превышении пределов необходимой обороны от
причинения тех же последствий в состоянии внезапно возникшего сильного
душевного волнения, вызванного противозаконными действиями потерпевшего,
так как между этими преступлениями имеется много общего.
Во-первых: и при превышении пределов необходимой обороны, и в состоянии
физиологического аффекта причинение вреда вызвано противоправными
действиями потерпевшего.
Во-вторых: закон предусматривает, что оба преступления могут быть
совершены другими лицами, а не только лицом, подвергшимся насилию.
В-третьих: вред может быть причинен как во время совершения
противоправных действий потерпевшим, так и после окончания их.
В-четвертых: конечная цель обоих преступлений одна - причинение смерти,
тяжкого или средней тяжести вреда здоровью.
Тем не менее, между преступлениями, совершенными в состоянии аффекта и
при превышении пределов необходимой обороны, имеются существенные различия.
В чём они состоят?
Единых критериев разграничения в юридической литературе не выработано.
Так, В.А. Владимиров, Н.И. Загородников и Г.А. Кригер отграничивают их друг
от друга главным образом по характеру тех действий потерпевшего, которыми
вызвано причинение ему вреда. Например, В.А. Владимиров считает, что
причиной возникновения душевного волнения может быть только насилие, не
являющееся тяжким, т.к. в ст. ст. 104 и 110 УК РСФСР говорится лишь о
тяжком оскорблении, а для насилия подобного указания нет, и если «насилие
окажется тяжким, у подвергшегося ему лица безусловно возникает право на
необходимую оборону, и в таком случае причинение вреда нападающему либо
вообще не является наказуемым, либо образует преступление, совершенное в
результате превышения пределов необходимой обороны[169]».
Н.И. Загородников считает, что по ст. 104 УК РСФСР квалифицируются
случаи убийства в состоянии сильного душевного волнения, вызванного
насилием, не опасным для жизни и здоровья. В противном же случае у лица,
подвергшегося насилию, возникает право на необходимую оборону, а
следовательно может иметь место и её превышение. Не отрицая важной роли
характера насилия, И.С. Тишкевич напротив считает, что при одном и том же
характере насилия со стороны потерпевшего причинение ему вреда в данном
случае может быть превышением пределов необходимой обороны, если ответная
реакция на насилие выразилась в несвоевременных или чрезмерных
оборонительных действиях, в другом - убийством или нанесением телесного
повреждения в состоянии аффекта. Не исключены случаи, когда насилие, не
опасное для жизни и здоровья, может обусловить возникновение права на
необходимую оборону... А поскольку возможна необходимая оборона, то может
иметь место и превышение её пределов.
Эта точка зрения представляется нам правильной, т.к. не всегда лицо, к
которому применено насилие, опасное для жизни и здоровья, преследует цель
защиты. Иногда под влиянием злости, лицо в состоянии внезапно возникшего
душевного волнения причиняет смерть лицу или тяжкое телесное повреждение
обидчику, а в этом случае ни необходимой обороны, ни её превышения не
будет.
Основное различие между рассматриваемыми деяниями состоит в
неодинаковом характере мотивов преступления. Эту точку зрения поддерживают
И.С. Тишкевич[170] и Б.С. Волков[171].
Г.А. Кригер, в общем, соглашаясь с вышеназванными авторами, отводит
мотиву в разграничении этих преступлений второстепенную роль и пишет, что в
разграничении по мотиву «есть доля истины, гак как иногда действительно...
мотив может помочь в разграничении этих преступлений[172]».
Действительно, мотивы преступлений, совершаемых, в состоянии аффекта и
при превышении предела необходимой обороны, существенно различаются между
собой.
В первом случае лицо причиняет вред потерпевшему для удовлетворения
чувства мести. Стремление расправиться с обидчиком возникает в результате
озлобления, вызванного противозаконными действиями потерпевшего, и при том
в состоянии сильного душевного волнения. Такое состояние рассматривается,
как обстоятельство, смягчающее уголовную ответственность. В состоянии
физиологического аффекта учитывается способность отдавать отчет своим
поступкам и руководить ими, что не может не учитываться при определении
степени опасности деяния и самого субъекта, хотя сам по себе мотив
поведения человека заслуживает порицания.
Во втором случае мотивом превышения пределов необходимой обороны
выступает стремление лица защитить охраняемые правом интересы от
общественно опасного посягательства и этот мотив становится преступным в
случае чрезмерности или несвоевременности обороны.
Как мы видим, мотивы рассматриваемых преступлений различны и это
различие, следовательно, должно лечь в основу разграничения. На это
указывал в своем постановлении от 16 августа 1984 года Пленум Верховного
Суда СССР: суды должны отграничивать убийство, нанесение тяжких или менее
тяжких телесных повреждений при превышении пределов необходимой обороны от
умышленного убийства, нанесения тяжких или менее тяжких телесных
повреждений в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения,
имея ввиду, что для преступлений, совершенных в состоянии внезапно
возникшего сильного душевного волнения, характерно причинение вреда
потерпевшему не с целью защиты, и, следовательно, в состоянии необходимой
обороны. Кроме того для преступлений, совершённых в состоянии сильного
душевного волнения, обязательным признаком является причинение вреда
потерпевшему именно в результате внезапно возникшего сильного душевного
волнения, вызванного действиями потерпевшего, указанными в ст. ст. 104, 110
УК РСФСР, тогда как при совершении преступлений с превышением пределов
необходимой обороны состояние сильного душевного волнения не является
обязательным признаком[173].
В новом УК расширен круг обстоятельств, могущих быть основанием
для аффекта. Если в УК 1960 года к ним, помимо насилия и тяжкого
оскорбления, относились и иные противозаконные действия потерпевшего,
если эти действия повлекли или могли повлечь тяжкие последствия
для виновного или его близких, то по новому УК для аффекта
достаточно просто противоправных и даже аморальных действий
(бездействия). По УК
1960 года считалось, что вред при превышении пределов необходимой
обороны и причинённый в состоянии аффекта может иметь место как
во время совершения противоправных действий, так и сразу после
окончания их. Необходимо было, чтобы между действиями и причинением
вреда потерпевшему не было длительного перерыва во времени. По
новому УК разрыв во времени между совершением противоправных и
аморальных действий (бездействия) и убийством или причинением вреда
здоровью в состоянии аффекта, допустим.
Так, Маляева Е.О. полагает, что длительная психотравмирующая
ситуация может быть вызвана затяжными семейными или служебными
конфликтами[174].
Затяжные конфликты, по нашему мнению, могут вызвать не только
чувство ненависти, отнесённое некоторыми авторами к одному из видов
аффекта[175], но и чувства неприязни и неудовлетворённости чьим-то
поведением, породить желание совершить убийство из мести, то есть
убийство без смягчающих обстоятельств, которое будет трудно
отграничить от убийства, квалифицируемого по ст. 107 УК .
Редакция указанной статьи нам предоставляется неудачной, так как
приведёт к её расширительному толкованию. На практике могут
возникнуть определённые трудности в понимании содержания
противоправных и аморальных деяний.
В ч. 2 ст. 108 УК РФ предусмотрена ответственность за убийство,
совершённое при превышении мер, необходимых для задержания лица,
совершившего преступление. В УК РСФСР такой нормы не было. Вопрос
об ответственности за причинение вреда задерживаемому в соответствии
с п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа
1984 г. в правоприменительной практике решался по правилам
необходимой обороны или превышения её пределов. Новый УК в ст. 38
специально предусмотрел причинение вреда при задержании лица,
совершившего преступление, в качестве самостоятельного обстоятельства,
исключающего преступность деяния.
Превышение мер, необходимых для задержания лица, совершившего
преступление, есть умышленное применение для задержания лица таких
мер, которые явно не соответствуют характеру и степени общественной
опасности совершённого задерживаемым лицом деяния и обстоятельствам
задержания, когда лицу без необходимости причиняется явно чрезмерный,
не вызываемый обстановкой вред. Понятие явного несоответствия в
данном случае идентично аналогичному понятию, относящемуся к
превышению пределов необходимой обороны[176].
В отличие от убийства при превышении пределов необходимой
обороны потерпевший, когда его убивают или наносят вред здоровью, не
совершает общественно опасного посягательства. Лицу причиняется вред
после совершения им преступления. Объём этого вреда зависит от
тяжести совершённого им преступления.
Что касается обстоятельств задержания, то они тоже играют
определённую роль, но не первостепенную. Ибо при любых
обстоятельствах задержания (при условии, если не возникает состояние
необходимой обороны) нельзя, например, причинять смерть или тяжкий
вред здоровью лицу, совершившему преступление небольшой или средней
тяжести.
По поводу причинения смерти при задержании лица, совершившего
тяжкое или особо тяжкое преступление, в юридической литературе
высказаны различные мнения. Одни авторы считают, что в этих случаях
возможно причинение смерти как средство пресечения деятельности,
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17
