отказа подозреваемого (обвиняемого) подписать протокол.
Представляется, что такой протокол следует признать недопустимым. Статья
142 УПК РСФСР допускает возможность заверения протокола допроса
подозреваемого и обвиняемого, но только в случаях, когда подозреваемый или
обвиняемый не может подписать протокол в силу физических недостатков. Кроме
того, для этих случаев предусмотрена особая процедура: следователь должен
пригласить постороннее лицо, которое с согласия допрошенного лица
удостоверяет своей подписью правильность записи его показаний. Этот
протокол подписывает и следователь, производивший допрос (часть 4 статьи
142 УПК РСФСР).
г) Если допрос обвиняемого (подозреваемого) проводится с участием
переводчика, то протокол допроса должен включать указание на разъяснение
переводчику его обязанностей и предупреждение об ответственности за
заведомо неправильный перевод, что удостоверяется подписью переводчика. В
протоколе также отмечается разъяснение обвиняемому (подозреваемому) его
права на отвод переводчика и поступившие в связи с этим заявления
обвиняемого (подозреваемого). Переводчик подписывает каждую страницу
протокола и протокол в целом (части б и 7 статьи 151 УПК РСФСР, часть 7
статьи 208 проекта УПК).
Недозволенные приемы и методы ведения допросов подозреваемых и обвиняемых
а) Запрещение применения физического и психического насилия
Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или
унижающему человеческое достоинство обращению (часть 2 статьи 21
Конституции РФ, статья 5 Всеобщей декларации прав человека, статья 7
Международного пакта о гражданских и политических правах, часть 5 статьи 11
проекта нового УПК РФ). Запрещается домогаться показании подозреваемого,
обвиняемого путем насилия, угроз и иных незаконных мер (часть 3 статьи 20
УПК РСФСР).
Принуждение подозреваемого, обвиняемого к даче показании с применением
насилия, издевательств или пыток, а также путем применения угроз, шантажа
или иных незаконных действии со стороны следователя или лица, производящего
дознание, влечет уголовную ответственность (статья 302 УК РФ).
Последствием применения недозволенных мер при допросе подозреваемого,
обвиняемого должно являться безусловное признание протоколов их допросов
недопустимыми доказательствами.
При рассмотрении дел в кассационном порядке заявления обвиняемых о
применении к ним недозволенных мер являлись основанием к отмене
состоявшихся судебных решении.
Запрет применения к обвиняемому физического насилия с целью получения
признательных показаний не вызывает затруднения в интерпретации. Несколько
сложнее обстоит дело с пониманием психического принуждения, а потому
представляет несомненный интерес толкование этого вида принуждения
Комитетом по правам человека и Комиссией по правам человека.
С.П. Пашин справедливо обращает внимание на то, что «в России содержание
подозреваемых и обвиняемых в нечеловеческих условиях следственных
изоляторов входит в технологию признания».1
Оценка С.А. Пашина относительно условий содержания в следственных
изоляторах подтверждается Комиссией по правам человека при Президенте РФ,
которая пришла к следующим выводам: «Не улучшается положение с соблюдением
прав человека в местах лишения свободы и предварительного заключения в
особенности. Условия содержания арестованных и заключенных в некоторых
учреждениях таковы, что могут квалифицироваться в соответствии с
международной Конвенцией ООН № 39/46 от 10 декабря 1984 года как жестокое и
унижающие человеческое достоинство».2
Сложившееся положение с содержанием подозреваемых и обвиняемых в
следственных изоляторах, безусловно, известно органам прокуратуры.
Именно поэтому Генеральный прокурор Российской Федерации в своем приказе
от 18 июня 1997 года № 31 потребовал «не допускать использования задержания
и ареста как средства получения от подозреваемого или обвиняемого признания
вины в совершении преступления».
б) Этические критерии допустимости применения некоторых тактических
приемов при допросе подозреваемые и обвиняемых.
Говоря о недопустимых мерах воздействия на подозреваемого (обвиняемого),
нельзя ограничиваться лишь правовыми запретами относительно применения
насилия. Важное значение для определения допустимости того или иного
тактического приема имеют нравственные (этические) критерии.
И в этой связи следует отметить недопустимость таких приемов, которые:
основаны на обмане; связаны с шантажом; понуждают подозреваемого
(обвиняемого) к аморальным поступкам; используют низменные побуждения
(чувства корысти, мести, ревности, национальной вражды и др.);
эксплуатируют невежество, предрассудки, суеверие; основаны на использовании
религиозных чувств; направлены на разжигание конфликта между несколькими
обвиняемыми (подозреваемыми).
Профессор Н.А. Селиванов приводит такие примеры недопустимых тактических
приемов, связанных с обманом и имитацией действии, рассчитанных на то,
чтобы запугать обвиняемого.
В последнее время особый интерес проявляется к вопросу о возможности
применения в ходе допроса полиграфа (детектора лжи) — прибора, который, как
предполагается, позволяет обнаружить ложность показания.3
Сторонники применения полиграфа (в частности профессор В. Комиссаров)
отмечают, что: во-первых, с помощью полиграфа в более чем 90 случаях из 100
получали положительный для расследования эффект и, во-вторых, использование
полиграфа никаким правовым актом не запрещено.1
Относительно первого аргумента трудно возразить, поскольку
«положительность» для расследования эффекта вещь весьма неопределенная, да
и плохо согласуемая с таким понятием как «законность» (особенно если иметь
в виду, что в свое время положительным для расследования эффектом являлись
пытки).
Кажется бесспорным и второй аргумент, т.к. действительно не имеется ни
одного правового акта, содержащего непосредственный запрет на использование
полиграфа.
Однако сторонникам использования полиграфа не следует забывать о части 2
принципа № 21 «Свода принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или
заключению в какой бы то ни было форме», согласно которому ни одно
задержанное лицо не должно подвергаться во время допроса «таким методам
дознания, которые нарушают его способность принимать решения или выносить
суждения».
Говоря о возможности использования полиграфа, невольно вспоминаешь
замечания профессора А.М. Ларина о том, что «в последние годы участились
попытки компенсировать низкий профессионализм следователей и работников
милиции внедрением в практику расследования приемов, связанных с
использованием иррационального. Предлагаются допросы под гипнозом,
применение «детектора лжи» (полиграфа), привлечение к расследованию
экстрасенсов, астрологов, гадалок, лозоходцев, использование в качестве
экспертов собак («одорология») и т.п... Подобные ухищрения не только
отвлекают силы и средства, достойные лучшего применения, но и приводят к
следственным и судебным ошибкам. Настала пора установить в уголовно-
процессуальном законе запрет приемов, ориентированных на использование
иррационального, подсознательного, лишенного надежного естественно-научного
обоснования. В законодательстве Германии и Польши такие запреты есть».2
3.4 Допрос свидетеля и потерпевшего
Потерпевший
Потерпевшим как субъектом уголовного процесса является лицо, в отношении
которого дознавателем, следователем прокурором или судьей вынесено
постановление (а судом — определение) о признании его потерпевшим.
Лицо признается потерпевшим при наличии оснований полагать, что ему
непосредственно преступлением причинен моральный, физический или
имущественный вред (часть 1 статьи 53 УПК РСФСР, части 1 и 3 статьи 49
проекта нового УПК).( По проекту нового УПК РФ, в отличие от УПК РСФСР,
потерпевшим может быть признано не только физическое , но и юридическое
лицо, которому преступлением причинен моральный или материальный вред
(часть 11 статьи 49).)
Потерпевший обязан давать правдивые показания: сообщить все известное ему
по делу и отвечать на поставленные вопросы (часть 1 статьи 75 УПК РСФСР,
часть 7 статьи 49 проекта УПК).
Важное практическое значение имеет правильное решение вопроса о том,
каково процессуальное положение лиц, принимающих участие по делам о
преступлениях, связанных с убийством. В судебной практике по делам о
преступлениях, последствием которых явилась смерть гражданина, близкие
родственники погибших в одних случаях признаются потерпевшими, в других —
представителями потерпевших. Нет единой точки зрения по этому вопросу и в
теории. Одни процессуалисты, к числу которых относится и В.М. Савицкий,
считают, что «близкие родственники сами не являются потерпевшими, потому
что преступление не было направлено против них непосредственно; вред,
причиненный им смертью потерпевшего, — это косвенный, побочный результат
побочного посягательства».1 Другие процессуалисты (и их большинство)
считают, что близкие родственники потерпевшего, погибшего в результате
преступления, сами являются потерпевшими, а не его представителями.2
Как нам представляется, следует согласиться с мнением В.М. Савицкого,
который отмечает, что для рассматриваемого случая законодатель
сконструировал специальную норму, содержащуюся в части 4 статьи 53 УПК
РСФСР (части 10 статьи 49 проекта УПК), которая гласит: «По делам о
преступлениях, последствием которых явилась смерть лица, права
потерпевшего, предусмотренные настоящей статьей, осуществляют близкие
родственники». Близкие родственники, согласно указанной норме, не
признаются потерпевшими, им передаются права потерпевшего. Правами же,
предусмотренными статьей 53 УПК РСФСР в силу этой же статьи и статьи 52 УПК
РСФСР, могут пользоваться только потерпевший либо его представитель.
Третьего не дано. Поэтому близкий родственник погибшего участвует в деле
именно как представитель потерпевшего, и никем иным он быть не может.
Специальный характер части 4 статьи 53 УПК РСФСР заключается в том, что в
отличие от обычного представителя потерпевшего, представитель погибшего
потерпевшего наделяется всеми правами, предусмотренными статьей 53 УПК
РСФСР, т.е. правом давать показания.3
Что же касается представителя потерпевшего по другим делам, то уголовно-
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16
