уничтожение межевых знаков. Оно карается нещадным битьём кнутом, тюремным
заключением, выплатой истцу “за всякую грань по пяти рублёв” и влечёт
обязанность нарушителя восстановить испорченное: “... межи и грани сделати
и ямы выкопати по-прежнему” (ст. 231 гл. X). Кроме этого предусматриваются
следующие случаи: незлонамеренное нарушение межи, когда ответчик не нёс
уголовного наказания, ограничиваясь выплатой штрафа и восстановлением
границ (ст. 232 гл. X); нарушение межей с прямым умыслом на присвоение
земель, влекущее помимо возмещения убытков, наказание по усмотрению
государя (ст. 233 гл. X). Регламентируется порядок подновления заросших
межей с занесением в книги (ст. 234 гл. X), и порядок решения земельных
споров (ст.ст. 235-237 гл. X).
К числу преступлений, направленных на истребление чужой собственности,
относились повреждения лесных и охотничьих угодий, бобровых гонов,
хмельника, птичьей привады (силков, сетей), бортей, леса (ст.ст. 214-220
гл. X), а также злостное истребление скота и домашних животных. Убивший
животное “не повинно”, т.е. без самообороны, должен был отдать потерпевшему
такое же животное или выплатить вознаграждение.
К истреблению или присвоению чужого имущества относились сбор и увоз
со спорного участка. (ст.ст. 211-213 гл. X).
Тягчайшим преступлением, направленным на истребление чужого имущества,
являлся поджог. Поджог, совершённый из-за вражды или ради разграбления, был
известен Кормчей книге и сохранился в Уложении 1649 г.(ст. 228 гл. X).
Обострение классовой борьбы, стремление дворянства укрепить свою
диктатуру требовали усиления карательной политики государства. Соборное
Уложение 1649 года и Новоуказные статьи продолжали применяться в начале
ХVIII в., но многие нормы права ХVII в. фактически потеряли силу после
государственных преобразований начала ХVIII в.
Законодательная деятельность Петра I в области уголовного права была
чрезвычайно интенсивной. Исследователи насчитывают только указов уголовно-
правового характера 392. Кроме того, многие правовые нормы содержались в
общих актах (инструкциях, наказах, регламентациях и т.п.), определяющих
правовое положение различных звеньев государственного аппарата.
Наибольший интерес из уголовно-правовых документов петровского времени
представляет Артикул воинский 1715 года с кратким толкованием.
О его происхождении в исторической и юридической литературе нет единого
мнения. Некоторые дореволюционные исследователи (Сергеевский Н.Д., Таганцев
Н.С. и др.) отрицали самостоятельный характер Артикула воинского, считая
его переводом иностранного закона на русский язык. Однако изучение истории
разработки Артикула воинского, а также анализ его содержания
свидетельствуют о том, что это оригинальный памятник русского права,
сыгравший большую роль в развитии уголовного и процессуального
законодательства России.
Первое издание Артикула воинского было осуществлено в 1715 году на
русском языке. Чуть позже Артикул воинский был издан на русском и немецком
языках.
Спорным в литературе является вопрос о пределах действия Артикула
воинского. Артикул воинский не заменил Уложения 1649 г., а действовал
параллельно с ним вплоть до издания Свода законов Российской Империи.
Артикул воинский предназначался прежде всего для военнослужащих и
должен был применять военными судами, но наличие в нем статей о
преступлениях не только воинских, но и политических и общеуголовных
предопределило его применение и в общих судах.
Воинские артикулы без значительных изменений действовали для войск в
военное время до 1812 г. (до издания Полевого уголовного уложения 1812г.) а
в мирное время - до 1839 г., то есть до издания Военно-уголовного устава.
Артикул воинский делится на 24 главы. Каждая из них имеет свое
название. Нумерация артикулов едина для всего закона. Общее количество
статей составляет 209. Артикулы (статьи) расположены по определенной
системе не всегда последовательной. Многие артикулы снабжены специальными
толкованиями, разъясняющими их смысл, а иногда дополняющими их.
По сравнению с Соборным Уложением 1649 г. Артикул воинский значительно
более четко определяет многие институты уголовного права. Артикул воинский
уже знает термин “преступление”. В указе 1714 говорится : “Многие, якобы
оправдая себя, говорят, что сие не заказано было, не рассуждая того, что
все то, что вред и убыток государству приключить может, суть
преступление”.11ж Таким образом, под преступлением понималось не только
нарушение закона, царской воли, но и любое деяние, хотя бы и не
предусмотренное законом, но и могущее причинить какой-либо вред
государству. Эта идея выражена во многих указах и в тексте присяги,
приведенной в Артикуле воинском.
Следует также обратить внимание на важность появления специального
термина преступление, преступитель, преступник, которыми Артикул воинский
заменяет прежние (характерные для Соборного Уложения, Новоуказных статей и
указов первых лет петровского царствования) термины “воровство”, “вор”,
употреблявшиеся для обозначения всякого уголовно наказуемого деяния и лица
его совершившего.
Преступление означает прежде всего нарушение закона; преступитель,
преступник - это нарушитель закона, лицо, преступившее запреты,
установленные законом. Появление термина “преступление” не означало четкого
формулирования этого понятия, но послужило толчком к дальнейшему развитию
уголовного законодательства в России. Положения Артикула воинского легли в
основу статей тома ХV Свода законов Российской империи, в которых впервые в
истории России было дано общее определение понятия преступление.
Преступления подразделялись на умышленные, неосторожные, и случайные
(арт. 158, 159). Случайные преступления не наказывались, таким образом,
виновность определялась как необходимое условие для наступления
ответственности. Тем не менее, законодатель не отказывался от принципа
объективного вменения, что позволяло устанавливать наказание без вины: для
суда был важен результат действия, а не его мотив.
Следует также отметить, что грань между неосторожным и случайным
преступлениями была весьма тонкой.
Из содержания Артикула воинского можно сделать вывод, что ему была
известна необходимость установления причинной связи между действием и
преступным результатом. Об этом говориться в арт. 154, определяющем
наказание за убийство. В том же артикуле впервые в истории русского права
предусматривается судебно-медицинская экспертиза: “лекарей определить,
которые бы... розыскали...какая притчина в смерти...была... “.
В этом законе получили развитие институты, исключающие наступление
уголовной ответственности - необходимая оборона и крайняя необходимость.
Институт необходимой обороны определен в арт. 156 и 157. В толковании к
арт. 157 подробно регламентируются пределы необходимой обороны,
соразмеренность обороны и нападения, одновременность обороны и нападения;
невозможность для обороняющегося уступить или уйти “без опасения
смертного”. Нападение должно было быть наличным - или начавшимся или
непосредственно предстоявшим ; нельзя обороняться против предполагаемого
или оконченного нападения: “... есть ли оный, кто задерет, уступит и от
обиженнаго побежит, а обиженный ево настигать побежит, и тогда убьет, то
оный уже регулы нужнаго оборонения преступил”. Преступивший пределы
необходимой обороны подвергался наказанию, но менее жестокому, чем за
убийство. Крайняя необходимость закреплена в арт. 123 (сдача крепости в
случае крайнего голода и т.п. причин), в арт. 180 (слом двора, забора в
случае пожара), в арт. 195 (кража от голода) и др.
Артикул воинский не определяет невменяемость и малолетство как факторы,
исключающие уголовную ответственность. Они учитывались при определении
наказания и обычно являлись смягчающими обстоятельствами (арт. 195).
В Артикуле воинском предусматривается смягчение наказания за совершение
преступления в состоянии крайнего возбуждения (аффекта) (арт. 152).
Менее суровое наказание устанавливалось для офицеров, виновных в смерти
своих подчиненных, наступившей в результате применения к ним наказания
(арт. 154, толк).
К отягчающим обстоятельствам относились совершение преступления в
пьяном состоянии (арт. 3, 8, 11, 12 и др.), совершение убийства каким-либо
мучительным способом (например, путем отравления), убийство отца, матери,
ребенка, офицера. Артикул воинский знает понятие рецидива преступлений.
Наказание усиливалось по мере повторения преступлений: за первую кражу
полагалось наказание шпицрутенами, за вторую - прогон через строй 12 раз (
т.е. в 2 раза больше, чем за первую), за третью - отрезали нос и уши и
ссылали на каторгу, кража, совершенная в четвертый раз наказывалась
смертной казнью.
Преступление делилось на стадии: умысел, покушение на преступление и
оконченное преступление. В ряде случаев законодатель предусматривал
наказание за один только умысел (в государственных преступлениях).
Покушение на преступление могло быть оконченным и неоконченным: закон
предусматривал возможность добровольного отказа от совершения преступления.
За оконченное преступление и за покушение обычно, за некоторыми
исключениями, устанавливалось одинаковое наказание.
Артикул воинский знает соучастие . Наиболее опасными считались
групповые преступления. Институт соучастия еще не был достаточно
разработан, но известны подстрекательство (арт. 2), недоносительство по
политическим преступлениям (арт. 19), пособничество (арт. 95),
укрывательство (арт. 190), некоторые другие. Соучастники, как правило,
наказывались одинаково (арт. 189).
Преступления против церкви. Преступлениям против веры посвящены главы I и
II. Их содержание не охватывает всех известных в то время составов
преступлений против веры являясь как бы дополнением соответствующих статей
Соборного Уложения 1649 г.
Состав такого преступления как ересь не был точно определён, понятие
его расширилось в связи с расколом. Степень наказания зависела от
объективной стороны преступления. Упорствующие раскольники подвергались
сожжению. Кроме сожжения могли применяться другие виды наказания: отсечение
головы, колесование и др. К “не злобствующим раскольникам” применялась
политика перевоспитания. Они также могли подвергаться штрафам.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20
