обязанностями и нарушение порядка работы судебных и административных
органов. Главным при определении наказания являлось наличие умысла.
Своеобразным должностным преступлением со второй половины XVII века
являлось местничество. Оно заключалось в уклонении от исполнения служебных
обязанностей по мотивам местнического счёта, что мешало организации армии и
созданию регулярного войска.
Уточнялось понятие состава преступлений против должностных лиц:
межевщикам, писцов, посыльных, караульных стрельцов и др. Под преступлением
понималось прямое сопротивление должностным лицам при исполнении ими
служебных обязанностей.
Преступления против общественного порядка изымались из ведения церкви и
наказывались в уголовном или административном порядке. Указы 1682 года,
запрещая ношение оружия всем, кроме военных, устанавливали ответственность
за учинение ссор, поединков, произнесение грубых слов. Телесные и
членовредительские наказания, предусмотренные Артикулом воинским за
подобные преступления (арт. 138, 141-146), распространялись на всё
население: за удар тростью или покушение на нанесение телесных повреждений
шпагой или пистолетом полагалось отсечение руки (арт. 144, 146); за
нанесение телесных повреждений ножом полагалось прибить виновному руки к
виселице гвоздём или этим ножом, оставить его в таком положении на час, а
затем наказать шпицрутенами (арт. 143) и т.д. Устав благочиния
предусматривал наказания за употребление бранных слов в общественных
местах, нарушение цензуры, организация всякого рода обществ, товариществ
без разрешения властей и др.
Запрещались азартные игры. Игра на деньги, за исключением апартаментов
Её Императорского Величества, влекла штраф в размере тройной суммы, а для
“подлых” батоги.
В специальный состав выделялось пьянство. “Непрестанное пьянство”
влекло отставку офицера (арт. 42), а явка в пьяном виде на молитву солдата
или священника - жестокое наказание (арт. 11, 12, 15). Нарушение правил
несения караульной службы в результате опьянения или пьянство, учинённое до
взятия города, каралось смертной казнью, независимо от чина (арт. 106).
Совершение преступления или проступка в состоянии опьянения не являлось
смягчающим вину обстоятельством, а неумышленное преступление наказывалось
“срочным содержанием в рабочем доме” (ст. 256 Устава).
К проступкам, нарушающим общественный порядок, относилось нищенство.
Нищие подлежали изъятию с городских улиц.
Воинский Устав и Артикул воинский впервые дают систематизацию воинских
преступлений, действовавших без значительных изменений до XIX в.
Наиболее тяжким воинским преступлением являлись изменнические
преступления. Под ними понималось способствование неприятелю на театре
военных действий или в местностях, объявленных на военном положении.
Например, самовольные переговоры “о сдаче крепостей, капитуляции и аккордах
с неприятелем” влекли смертную казнь для начальника, повешение каждого
десятого солдата по жребию и наказание шпицрутенами для остальных (арт.
117, 119). Такое же наказание полагалось за неудержание коменданта от
преждевременной сдачи крепости (арт. 120). “Яко шельма и изменник” подлежал
лишению чести, имущества и четвертованию виновный в шпионаже. Шпионаж мог
выражаться в действиях, направленных на разглашение военной тайны путём
переговоров или переписки с неприятелем. В силу этого запрещалось
переписываться с родственниками, находящимися на территории, находящейся
под контролем противника (арт. 124), сообщать пароль неприятелю или
подавать последнему знак стрельбой, пением, криком, огнём (арт. 125),
разглашать сведения о состоянии воинских дел и крепостей (арт. 128),
принимать и распространять неприятельские листовки или манифесты (арт. 130-
131). Как воинская измена расценивались распространение паники в войсках,
нежелание идти в бой или работать (арт. 121-122).
Уклонение от военной службы, особенно в период формирования войска на
принципах поместной системы. Начиная с Петра I, создававшего регулярную
армию, у сбежавшего со службы конфисковывались поместья и передавались на
раздачу тем, “у кого служба добра”.
Уклонение от военной службы различалось по субъективной стороне
преступления. Те, кто “скажется больным” без медицинского свидетельства или
явится на смотр с чужим оружием, наказывались шпицрутенами, а кто причинит
себе увечье - пальцы на руках или ногах отсечёт или “суставы свои
переломает”, или “лошадь самовольно испортит”, чтобы “от службы отставлену
быть”, тому “надлежит ноздри распороть, и потом его на каторгу сослать”
(арт. 61-63).14а
Уклонившиеся от явки на смотр, но явившиеся в течении года прощались.
За отыскание беглых рекрутов полагалось вознаграждение, а за их укрывание -
штраф.
Ответственность за дезертирство и его составы видоизменялась и
уточнялась. Если Указом от 27 сентября 1700 года пойманные беглые солдаты
наказывались смертной казнью, то по указам 1705 года повешению подвергался
один из трёх, а позже один из десяти дезертиров, а в отношении остальных
применялась торговая казнь. Добровольно вернувшиеся из бегов после отбытия
пятилетней каторги возвращались на службу. Воинский Устав наметил составы
дезертирства: бегство с поля боя, караемое повешением (арт. 194);
дезертирство из гарнизона, лагеря, похода, когда повешение заменялось
шпицрутенами для новобранцев или добровольно из побега возвратившихся. В
случае вторичного побега они подлежали смертной казни.
Наряду с беглыми отвечали и их укрыватели (арт. 95, 96). Бегство с поля
боя целых воинских частей, самовольная, без надобности, сдача крепости и
других оборонительных сооружений, отказ вступать в бой - влекли для
начальников шельмование и повешение, а для рядовых повешение каждого
десятого по жребию (арт. 97, 98, 101-103). Перебежка к неприятелю как одно
из тягчайших воинских преступлений каралась повешением без суда. К этому
составу приравнивалось невозвращение из плена “при наличии к тому
возможности”.
Наказанию вплоть до смертной казни подлежали сговор о перебежке к
неприятелю (арт. 99). К дезертирству относилось промедление с возвращением
из поездки без уважительных причин (арт. 100).
В условиях создания регулярной армии особое значение получили составы
преступлений против порядка подчинённости и воинской чести, т.е. против
воинской дисциплины. Наиболее тяжко - смертной казнью наказывалось
вооружённое или невооружённое нападение нижестоящего на вышестоящий чин или
просто обнажение шпаги в присутствии вышестоящего начальника (арт. 36);
избиение, грабеж или нанесение вреда лицам или имущественным объектам
(дома, замки, сёла), находящимся под особой охраной или военных властей
(арт. 23); угроза побоями, оскорбление словом или неповиновение,
совершаемые в походе или в лагере, где караульная служба (арт. 26),
поношение бранными словами высших командиров-фельдмаршалов и генералов в
компаниях или собрании (арт. 22), а также неисполнение приказа начальника
“из злости или упрямства” (арт. 27). Неисполнение приказа “от лености,
глупости или медления, однакож без упрямства, злости и умыслу”,
непристойное рассуждение об указах, а также неуважительное отношение к
судьям, провиантским служителям, экзекуторам наказывались по усмотрению
военного суда, а неисполнение их распоряжений или воспрепятствование
отправлению ими своих служебных обязанностей (например, нападение на
палача) влекло смертную казнь (арт. 28, 29, 34, 35, 204, 205). Закрепляя
безусловное повиновение подчинённых своему начальнику и просто вышестоящему
чину (арт. 31), Воинский Устав и Артикул воинский в отличие от
западноевропейского законодательства предоставлял право не только офицерам,
но и солдатам не выполнять приказы начальника, если они противоречат смыслу
воинской службы и интересам государства, с обязательным сообщением своего
мнения высшему начальству (арт. 30).
Специфическими преступлениями, связанными воинской службой, являлось
нарушение уставных правил караульной, конвойной и внутренней службы. К
нарушениям правил караульной службы относились опоздание, оставление
караула, сон во время караула, невозможность несения караульной службы из-
за опьянения и другие (арт. 38-41). Как нарушение порядка воинской службы
рассматривались действия, вызывающие необоснованную тревогу в ночное время,
совершённые не только караульным, но и любым военнослужащим (арт. 37, 48).
В отличие от прежних норм, предусматривающих за эти составы смертную казнь,
Устав устанавливал наказания в зависимости от умысла и обстоятельств дела -
от аркебузирования (расстрела) до шпицрутенов. Субъектом этих преступлений
являлись те, кто несёт караульную службу, препятствует её правильному
отправлению или несёт за неё ответственность.
С созданием регулярной армии возникла необходимость определения
составов военных должностных преступлений. К ним относились отказ солдата
от исполнения всевозможных работ в крепости, лагерях, на кораблях или где
будет приказано, если эти работы идут на пользу государю и войску.
Невыполнивший приказ должен был быть расстрелян (арт. 50-51). “По розыску”,
т.е. по обстоятельствам дела, наказывался уход с работы до её окончания или
прогул (арт. 52). Вводилась ответственность офицера в виде лишения чести,
чина и имущества за принуждение солдат к трудным и тяжёлым работам на себя
(арт. 54-55).
Предусматривается наказание за превышение власти начальников в
отношении с подчинёнными. Требуя исполнения приказа, офицер должен был
“весьма воздержаться от всех поносных и чести касающихся слов”, тем более
от побоев. В противном случае он мог быть не только “накрепко наказан”, но
и лишён чина (арт. 31, 32). Во избежание разного рода недовольств,
дезертирства, грабежей со стороны военных, не получающих необходимого
довольствия, впервые в российском законодательстве вводились наказания за
злоупотребления, связанные со снабжением армии продовольствием,
обмундированием и выплатой жалованья. Артикул воинский признаёт преступным
получение денег за умерших, беглых и т.п., а также получение денег на
действительное количество солдат, если оно превышает установленное (арт.
65). Аналогично от лишений чина и ссылки на галеры до смертной казни
наказывались офицеры, присвоившие полагавшееся солдатам довольствие (арт.
66). К должностным преступлениям относилось нарушение порядка увольнения и
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20
