Геродот пишет, что ликийцы пришли с Крита, ведомые Сарпедоном, сыном Зевса и Европы. Район их первоначального расселения на материке назывался Милиадой. Себя же ликийцы всегда называли термилами, а свою страну – Термиссой. Не исключено, что пришлые термилы ассимилировались местным населением, переняв его язык, являвшийся продолжением лувийского. Для ликийской письменности (всего известно около 300 надписей, в основном – эпитафий) использовался местный алфавит, разработанном на основе греческого. С III века до н.э. разговорным языком в Ликии становится греческий.
Подчинив Ликию, персы лишь обложили ее данью, предоставив по существу самоуправление. В благодарность за это Ликия поддержала Ксеркса во время его похода на Грецию, снарядив 50 боевых кораблей. После провала персидской экспедиции она примкнула к греческой коалиции, пытаясь освободиться от власти персидских царей, но попытка оказалась неудачной. Позднее ликийские города не оказали сопротивления войскам Александра, и даже усилили македонский флот своими триерами, а армию – отборным отрядом кавалерии.
По государственному устройству Ликия представляла собой союз независимых городов-государств. Ее жителям удалось соединить демократическое правление и подлинную самостоятельность каждого города федерации с политическим единством страны, за что их так уважали греки, которым этого в Элладе сделать так и не удалось.
Верховное божество местного пантеона – чаще безымянная богиня-мать. Почитались и фригийская Кибела (возможно, это тот же персонаж или различные ипостаси верховной богини). В античные времена ликийцы особо чтили Лето и ее детей - близнецов Артемиду и Аполлона. По одной из версий мифа об их рождении, стая волков вывела недавно разрешившуюся от бремени Лето к реке, где она смогла утолить жажду и омыть младенцев. В благодарность стае богиня переименовала страну из Термиссы в Ликию («ликос» по-гречески «волк»). Отсюда один из наиболее устойчивых эпитетов Аполлона – Ликегон («волчий» или «ликийский»). Ликийцы почитали и богиню Малию (это имя встречается уже в хеттских текстах), отождествленную в античную эпоху с греческой Афиной. До наших дней дошли фантастические вырубленные в отвесных прибрежных скалах «города мертвых», впечатляющие своей мистической красотой и монументальностью, а также напоминающие небольшие домики саркофаги, устанавливавшиеся на высоких сваях. Стремление ликийцев хоронить усопших как можно выше, над землей, связано с их верой в то, что души умерших уносятся на небо птицами-демонами и продиктовано желанием по возможности облегчить этот процесс.
Герой ряда греческих мифов Беллерофонт был послан правителем Тиринфа к здешнему царю Иобату с письмом, в котором содержалась просьба погубить юношу (сам тиринфский царь Пройт на такой поступок не решился). Иобат послал Беллерофонта на заведомо смертельный бой с чудовищной огнедышащей Химерой, опустошавшей страну. Заполучив крылатого коня Пегаса, герой, однако, на удивление всей тогдашней Ойкумене с заданием справился, заняв впоследствии ликийский трон.
Геродот утверждает, что карийцы, земли которых лежали на северо-запад от Ликии, пришли на материк с островов Эгейского моря. Там они назывались лелегами и подчинялись легендарному критскому царю Миносу. Сами карийцы, однако, настаивали на своей автохтонности. Впервые о них упоминают ассирийцы и хетты, называя область их проживания Каркиссой. Расшифровка карийского языка пока не завершена, но есть основания считать его продолжением хеттского (неситского).
«Отец истории» сообщает, что именно карийцы первыми стали украшать шлемы султанами из перьев и конских хвостов, а щиты – рисунками и эмблемами, что они догадались приделать к ним ручки (до этого щиты носили на ремне, перекинутом через плечо). Уже по этим изобретениям можно предположить, что карийцы уделяли военному делу большое значение. И действительно, они служили в армии фараонов, глубоко уважавших их боевые навыки, а одно поселение карийских наемников Александр Македонский обнаружил даже неподалеку от Вавилона. Однако, несмотря на воинственность своего населения, Кария была вынуждена покориться Лидии, а затем - персам. Вскоре она восстала против захватчиков, поддержав ионийских греков. Дважды разбитые превосходящими силами противника, карийцы все-таки заманили в ночную засаду персидский карательный корпус и истребили его. Но уже в 480 году до н.э. их царица Артемисия I поддержала Ксеркса в его предприятии против Эллады, приняв команду над отрядом кораблей в составе персидского флота. Именно о ней Ксеркс, потерявший в сражении у острова Саламин почти весь свой флот, сказал: «Сегодня мои мужчины сражались подобно женщинам, а женщины – подобно мужчинам».
В IV веке до н.э. сатрап Мавзол стал по сути независимым правителем Карии. Своей столицей он сделал Галикарнасс (родной город Геродота, без чьей монументальной «Истории» наши знания о древней Малой Азии были бы много скуднее), активно насаждал греческую культуру и образ жизни. После смерти сатрапа, на трон взошла его вдова и сестра Артемисия II, воздвигшая дважды родственнику величественный Мавзолей (т.е. «усыпальницу Мавзола»), причисленный греками к семи чудесам света. Вскоре после окончания строительства, безутешная вдова умерла от тоски по мужу. До наших дней от усыпальницы сохранились лишь фрагменты фундамента - высящийся неподалеку замок крестоносцев почти целиком сложен из ее камней. Александр передал карийский престол младшей сестре Мавзола Аде.
Карийцы поклонялись лунному богу по имени Мэн, который «отвечал» и за царство мертвых, и за плодородие природы. Религиозный центр страны и ее древняя столица – город Миласы (здесь и по сей день стоит уменьшенная копия знаменитого Мавзолея, воздвигнутая римлянами – как чувствовали, что оригинал не сохранится!). Геродот говорит об их поклонении Зевсу Карийскому, в отличие от греческого Зевса имевшему еще и ипостась покровителя войска. Поклонялись в этих краях ночной богине Гекате. На горе Латмос, неподалеку от Милета, находилось святилище Эндемиона, видимо, местного бога сна (смерти?), возлюбленного лунной богини Селены, приходившей к нему каждое утро, после обязательного обхода неба. Селена родила Эндемиону ни много, ни мало 365 детей, а он во время их ежедневных свиданий так ни разу и не проснулся!
Корни лидийской государственности восходят к XII веку до н.э. Основу населения Лидии, первоначально занимавшей самый запад полуострова, составили местное племя меонов и переселившиеся сюда хеттские колонисты. Столица страны называлась Сарды (по-лидийски – Сфарт, сегодня – поселок Сарт). Геродот сообщает, что часть лидийцев во главе с царевичем Тирсеном во время поразившего страну многолетнего голода переселилась в Италию, где стала называться по имени своего предводителя тирсенами (т.е. этрусками, или «туршу» египетских хроник). В «Илиаде» Гомер рисует лидийцев (так же как и ликийцев, и карийцев) союзниками троянцев.
В VIII веке до н.э. Лидия подчиняется Фригии. Но в начале следующего века престол захватывает царский телохранитель Гигес (Гиг), в короткий срок превративший свою страну в одну из ведущих держав региона. О нем, вероятно, упоминается в Библии: название таинственного и могущественного народа «Гог и Магог» может быть интерпретировано с лидийского языка как «род Гига и страна Гига». О перипетиях восхождения Гигеса на престол Геродот рассказывает романтическую историю: Тогдашний царь Мирсил (не правда ли, имя звучит очень «по-хеттски», почти Мурсилис?) считал свою жену самой красивой женщиной на свете. Не в силах сдержать распиравшее его чувство гордости, Мирсил как-то предложил Гигесу взглянуть на обнаженную царицу. Недалекий муж сам привел своего доверенного телохранителя в собственную опочивальню и спрятал за дверью. Царица заметила постороннего, но виду не подала, затаив, однако, смертельную обиду на супруга. На следующий день она вызвала к себе Гигеса и заявила: «Царь меня опозорил. Перед тобой теперь два пути: или ты убьешь Мирсила и, взяв меня в жены, станешь царем лидийцев, или сейчас же умрешь». Гигес колебался недолго. Взяв у опозоренной царицы кинжал, он спрятался за той же дверью. Когда царь уснул, Гигес приблизился к нему и… получил престол с прекрасной царицей в придачу.
Значительную роль в жизни страны играла аристократия, представители которой были соправителями царя и служили в кавалерии, являвшейся ударной силой лидийской армии. Цари правили страной, консультируясь с советом знати и народным собранием. Не напоминает ли это государственную систему царь – тулия – панкус, существовавшую у хеттов? Лидийский язык, кстати сказать, является прямым продолжением хеттского; всего известно около ста надписей, выполненных алфавитом, разработанным на основе греческого.
В 644 году до н.э. сокрушившие Фригию киммерийцы вторгаются в лидийские пределы. Сарды захвачены и сожжены, устоял лишь городской акрополь. Гигес гибнет в бою, а его сын обращается за помощью к Ассирии, которая направляет против киммерийцев своих союзников – скифов. Киммерийцы оставляют запад полуострова и оседают в его центре, в районе греческой колонии Синопа. Собравшиеся с силами лидийцы под предводительством молодого и энергичного царя Алиатта наносят своим обидчикам окончательное поражение, после которого киммерийцы навсегда сходят с исторической арены. Алиатт разрывает союз с Ассирией и заключает новый – с Египтом (хорошо, когда могущественный союзник – далеко, за морем).
Окрепшая Лидия подчиняет греческие колонии Пирену и Смирну, безрезультатно ведет многолетнюю войну с Милетом. На востоке лидийские отряды выходят к Галису. Начинаются столкновения с Мидией, разгромившей к тому времени Ассирию и скифов и установившей контроль над всем востоком полуострова. Пять лет с переменным успехом длится эта война, и на шестой год (585 год до н.э.) во время очередной битвы, по Геродоту, «внезапно день превратился в ночь». Перепугавшиеся противники сочли солнечное затмение за предостережение богов и заключили мир. Граница между зонами влияния обоих государств пролегла по Галису. Лидийцы контролировали теперь весь запад Малой Азии, за исключением Ликии, горные твердыни которой захватить они так и не смогли.
Пика могущества Лидия достигла при своем последнем царе Крезе, подданными которого были фригийцы, мисийцы, мариандины, халибы, пафлагонцы, фракийцы, карийцы, ионийцы, дорийцы, эолийцы и памфилы. Богатство страны зиждилось на плодоносных равнинах Герма (сегодня – Гедиз) и Меандра (Большой Мендерес), а также на золотых наносах Пактола (вспомним, в этой реке Мидас смыл свой «золотой дар»). В VII веке до н.э. лидийцы впервые в мировой истории стали чеканить монеты, сначала из электрона (сплава золота с серебром), а при Крезе – из золота. Они первыми, как считали греки, начали устраивать постоянные магазины (раньше торговля шла только на рынках). В Сарды стекались «жившие тогда в Элладе мудрецы», среди которых – баснописец Эзоп и законодатель Солон. Последнего, кстати, Крез счел глупцом, ибо афинянин отказался признать всесильного лидийского царя счастливым человеком при жизни, заявив, что только смерть подводит итог, по которому и можно судить о судьбе.
Возвышение Персидской державы Ахеменидов, пришедшей на смену Мидии, обеспокоило Креза, и он вопрошает Дельфийский оракул: «Идти ли мне войной на персов?» Полученный ответ: «Перейдя реку, ты разрушишь великое царство» лидийский царь истолковал как предсказание своей победы. А нужно было бы уточнить: «Чье, собственно, царство»? Но сделано этого не было и лидийская армия форсировала пограничный Галис.
Оба войска сошлись у каппадокийского городка Птерии. Сеча, по словам Геродота, была жестокой, но ни одной стороне не удалось одержать победы; с наступлением ночи противники разошлись. На следующий день персидский царь Кир не возобновил битвы, а Крез отступил к Сардам. Он планировал призвать на помощь своих союзников из Египта, Вавилона и Спарты. Объединив их отряды со своим войском, лидийский царь намеревался по весне снова выступить к Галису. Свою же армию, состоявшую в основном из наемников, он распустил по домам, не предполагая, что персы осмелятся идти на Сарды.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13
