Эрос как страсть
Министерство общего и профессионального образования Российской Федерации
Южно-Уральский Государственный Университет
Кафедра философии
Реферат на тему:
|Выполнил: |Студент группы АС-265 |
| |Нецветаева Н. С. |
|Проверил: |Цейслер В. Э. |
Эрос как страсть
Челябинск
2003
Содержание
Введение
1. Эрос как понятие
2. Представление любви в античной философии
3. Достижение оргиастического состояния
4. Ценит ли человек свое тело?
5. Что такое любовь?
6. Христианская любовь
7. Любовь средневековья
8. Эпоха возрождения
9. Эрос как безумие
10. Что такое садизм
11. Женщина в мире любви
12. Теория «либидо»
13. Сексуальная революция
14. Романтическая любовь
15. Братская любовь
16. Материнская любовь
17. Эротическая любовь
18. Любовь к себе
Заключение
Список использованных источников
Введение
Эрос и любовь. Универсальность любви. Отношение к чувственности в
различных культурах. Классификация любви.
Проблема идеальной любви
Загадочен, необъясним человек. Мы так много рассуждаем о нем, но так
редко обращаем на него свой взор, когда он захвачен страстью. А ведь именно
в этом миге открывается в нем всечеловеческое, надмирское и земное. Ближе
всех к осознанию этой мысли подошли экзистенциалисты, представители видного
философского течения на Западе. Мартин Хайдеггер, Карл Ясперс, Габриэль
Марсель пытались понять, как влияют на человеческое существование такие
состояния конкретного индивида, как забота, страх, надежда. Вероятно, о
многих проявлениях человеческой души можно сказать словами Марины
Цветаевой: «Я, ваша бессмертная страсть».
Вопрос 1: ЭРОС КАК ПОНЯТИЕ
Страсти человеческие... Уникальные и бессмертные. Они возобновляются в
каждом поколении и вместе с тем сохраняют свою цельность на фоне иной
эпохи. Любовь, страх, вера, властолюбие, фанатизм... Не они ли правят
миром? Не через них ли проступает человеческое бытие? Проницательные
мудрецы, писатели разных времен стремились вглядеться в. человека,
захваченного сильнейшим порывом, войти в мир душевных тончайших
переживаний, распознать в них тайны жизни.
Долгие годы человек казался нам социологической абстракцией. Мы
рассуждали о нем как о совокупности социальных ролей. Вот он — крестьянин,
отец семейства, умелец, член партии... Но разве тайна человека
исчерпывается его общественными функциями? Теперь мы все чаще задумываемся
над тем, что именно нечто хрупкое, неукротимо-стихийное и делает человека
неизмеримо более значительным, интересным, нежели, скажем, идеально
спроектированная машина.
Когда древние говорили: «Я человек и ничто человеческое мне не
чуждо...», они подразумевали эмоции и вожделения, тайные умыслы и страсти.
Эти движения души уникальны; их нет в животном мире. Драма человеческого
существования раскрывается именно в «упоении страстями». Среди них
первозванной кажется нам любовь... Ведь человечество ни одного дня не могло
бы прожить без нее.
В этой главе мы будем размышлять о глубинном человеческом влечении,
захватывающем все существо потомка Адама. Будучи универсальной и
напряженной страстью, эрос пронизывает человеческое существование на
протяжении всей жизни. Он, по сути дела, определяет фундаментальные основы
бытия. И в то же время проявляет себя как глубоко индивидуальное, сугубо
личностное, уникальное чувство. Эта страсть всеобъемлюща и неповторима, она
принадлежит человеческому роду и лично мне, вам, ему. Знойное пламя эро —
вечное повторение и вечное открытие...
Итак, размышления об эросе, о том, как он проявляется в разных
культурах, раскрывая глубинную тайну пола, о пасторальной и темной страсти,
об удивительных сексуальных существах, о неожиданных и поразительных
соблазнах сладострастия, о могучем предвозвещении необыкновенного чувства,
о любви, которую Максимилиан Волошин назвал "лампадой снов, владычицей
зачатий». Эрос как одна из человеческих страстей приближает нас к
философскому постижению человека.(Гуревич П. С.)
Р. Мэй из книги «Любовь и воля»
Эрос, дитя Ареса и Афродиты, "не вырос, как остальные дети, а остался
маленьким, розовым, пухлым ребенком с легкими крыльями и проказливым лицом
с ямочками на щеках". Встревоженной матери сообщили, что "Любовь не может
расти без Страсти". Далее в мифе говорится:
Тщетно богиня пыталась понять скрытый смысл этого ответа. Он открылся
ей только тогда, когда родился Антерос, бог страсти. Эрос стал расти вместе
со своим братом и превратился в красивого стройного юношу; но стоило им
только расстаться, как он обязательно возвращался к своим детским формам и
к детским шалостям"
Эти обезоруживающе наивные слова, в которые греки любили облачать свои
самые глубокие премудрости, содержат несколько моментов, имеющих решающее
значение для наших сегодняшних проблем. Прежде всего, если матерью Эроса
является Афродита, то отцом — Арес То есть любовь неразпывно связана с
агрессией.
Во-вторых, Эрос, который во времена Гесиода считался могучим творцом,
породившим буйство зелени на выжженной земле и вдохнувшим жизнь в человека,
теперь выродился в ребенка, пухлое, розовое, игривое создание, иногда
просто в толстого младенца, балующегося с луком и стрелами. Мы видим его в
образе изнеженного Купидона на стольких изображениях, как античных времен,
так и XVII-XVIII веков. "В архаическом искусстве Эрос представлен как
красивый крылатый юноша. Потом он становился все моложе и моложе, и в
эллинские времена предстает уже младенцем" В александрийской поэзии он
дегенерировал в проказливого мальчишку, причина этого вырождения, должно
быть, кроется в самой природе Эроса, поскольку об этом вырождении говорится
в мифе, который действительно родился несколько позднее версии Гесиода, но,
тем не менее, задолго до распада греческой цивилизации.
И это подводит нас к самой сути того, что случилось с нашим временем:
эрос утратил страсть и стал чем-то скучным, детским, банальным.
Как это часто бывает, миф говорит об остром конфликте, сотрясающем сами
основы человеческого бытия, как это было с древними греками и как это
происходит с нами: мы бежим от эроса, когда-то могучего первоисточника
жизни, к сексу, капризной игрушке. Эрос разжалован в бармена, подающего
вино и виноград, в стимулятор для флирта, задача которого - все время
удерживать жизнь на мягкой перине чувственности. Он символизирует не
творческое воплощение энергии - полового, воспроизводящего и прочих начал —
а непосредственность удовлетворения. И, mirabile dictut мы обнаруживаем,
что в мифе говорится о том, что происходит в наше с вами время: эрос
утрачивает интерес даже к сексу. В одной из версий мифа, Афродита ищет его,
чтобы заставить заниматься положенным ему делом: распространять любовь с
помощью своего лука и стрел. А он, выродившийся в праздного недоросля,
играет в карты с Ганимедом и при этом еще и жульничает.
Ушел дух животворных стрел, ушло создание, которое могло вдохнуть жизнь
в мужчину и женщину, ушли яркие праздники Диониса, ушли зажигательные танцы
и мистерии, которые возбуждали посвященных посильнее, чем хваленые снадобья
нашего технического века, ушли даже пасторальные пирушки. Эрос
действительно стал плейбоем! Героем пепси-кольных вакханалий.
Неужели цивилизация всегда только и делала, что укрощала Эроса, чтобы
подчинить его нуждам общества, озабоченного самопродлением? Лишала его
силы, дающей жизнь новому бытию, новым идеям и страстям, ослабляла его до
такой степени, что он переставал быть творцом, сокрушающим старые формы во
имя создания новых? Укрощала его до такой степени, что он становился
символом стремления к постоянной расслабленности, праздному
времяпрепровождению, пресыщенности и, в конце концов, к апатии?41
Здесь перед нами встает новая и специфическая проблема всего западного
мира — война между эросом и технологией. Технология и секс между собой не
воюют; наши технические изобретения — от противозачаточных таблеток до
книжек из серии "как это делается" — способствуют безопасности, доступности
и эффективности секса. Секс и технология едины в стремлении
"приспособиться"; полностью сняв напряжение за выходные, с тем, чтобы в
понедельник лучше трудиться в лишенном воображения мире. Чувственные
потребности и их удовлетворение не вступают в конфликт с технологией, по
крайней мере, не вступают с ней в непосредственное столкновение (во что
выльются их отношения в перспективе — это уже другой вопрос).
Но эрос и технология вряд ли совместимы друг с другом и вряд ли даже
могут избежать непрерывной войны. Влюбленный, как и поэт, является угрозой
для конвейера Эрос разрушает старые формы и создает новые, а это,
естественно, представляет собой угрозу для технологии. Технология требует
регулярности, предсказуемости и режима по часам. Неукрощенный эрос борется
со всеми представлениями и ограничениями времени.
Эрос — это внутренний стимул к созданию цивилизаций. Но цивилизация
набрасывается на своего основателя и дисциплинирует эротические импульсы.
Это еще не закрывает путь к обогащению и расширению сознания. Эротические
импульсы могут и должны подчиняться определенной дисциплине: поклонение
свободе выражения любого импульса растворяет ощущение в реке без берегов,
воды которой попусту растекаются во всех направлениях. Дисциплинированный
эрос создает формы, в которых мы можем развиваться и которые защищают нас
от невыносимой тревоги. Фрейд считал, что дисциплинирование эроса
необходимо для цивилизации и что создающая цивилизации энергия порождается
подавлением и сублимацией эроса.
Должна ли цивилизация обязательно укрощать эрос, чтобы уберечь общество
от развала? Гесиод жил в бурном! архаическом VI веке, близком к истокам
цивилизации и моментам ее зачатия и рождения, когда воспроизводящие силы
отличались активностью и человек должен был, встречаясь с хаосом, придавать
ему новые формы. Но позднее, с растущей потребностью в стабилизации,
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22
