Эрос как страсть

возникает тенденция к погребению демонического и трагического. Это

становится предзнаменованием падения цивилизации. Мы видим, как изнеженные

Афины покоряются более примитивным македонцам, те, в свою очередь, —

римлянам, а римляне — гуннам. А мы — желтой и черной расам?

Эрос — основа жизнеспособности цивилизации, ее сердце и душа, И когда

снятие напряжения вытесняет творящий эрос, падение цивилизации становится

неминуемым.

Вопрос 2: Представление любви в античной философии

Любовные традиции западного мира берут свое начало в Древней Греции.

Вспомним диалог Платона «Пир». Он пересказывает миф о рождении любви, в

котором так же, как и в современном психоаналитическом учении о любви,

преобладают темы утраты, страстного влечения и обретения утраченного. В

«Пире» читателя поражает полное отсутствие упоминания о женщинах как

объектах или субъектах эроса, а также о плотской любви. Если во времена

Гомера и великих греческих трагиков женщина обладала значительной властью и

влиянием, принимала участие в общественной жизни, то в эпоху Платона ее

роль значительно уменьшилась. Женщин из высших слоев общества выдавали

замуж для того, чтобы рожать детей и вести хозяйство. Женщины не получали

образования и не принимали участия в общественной жизни. Жены не

воспринимались как объект, достойный любви. Идеальная любовная пара того

времени состояла из пожилого, но не старого мужчины и мальчика, получавшего

столько эмоций, заботы и внимания, сколько в другие исторические времена

выпадало на долю объекта гетерогенной любви. Любовь между мужчинами

занимает значительное место в платоновской лестнице любви, по которой, как

он считает можно подняться лишь благодаря сублимированию гомосексуальных

влечений. Не осуждая физическую сторону так любви, по крайней мере в

«Пире», он, без сомнения, предпочитал ее сублимированный вариант.

Возможно, что отсутствие упоминаний о женщинах в трактате о любви

объясняется интеллектуальной революцией произошедшей в античные времена.

Эта революция заключалась в последовательных попытках заменить

мифологические способы восприятия и объяснения мира аналитическим

мышлением, которое считалось исключительно мужским качеством. Это был

исторический момент, когда разум восстал против эмоций, а культура — против

естества. Превосходство духовного творчества над физическим (деторождением)

основывалось на независимости от естества и от женщин.

Что такое любовь? Чем она отличается от эроса, от молитвенного экстаза?

Эрос — это таинство. Может быть, это величайшая, неостановимая страсть,

смутное томление по единению, таинственная устремленность людей, обреченных

на смерть, к некоей вечной жизни?

В древних космогониях Эрос — это изначальная стихийная мощная страсть,

которая приводит в действие механизм порождения мира. Образ живительной

природы, вечной царицы бытия был, скажем, неотторжимым компонентом

мистических культов начала времен. Поклонение ей проявлялось в

разнообразных формах, иногда аскетических, иногда бурных, оргиастических.

Так, культ богини Изиды из древнеегипетской мифологии был сопряжен с

отречением от земных радостей, с подвигами в честь богини плодородия. Жрецы

даже оскопляли себя ради этого вечного символа супружеской верности и

материнства. А вот в храмах Афродиты вершился обряд священной

проституции...(Гуревич П. С.)

Подольный Р. Г. из книги «Мир и эрос»

Больше двух с половиной тысяч лет назад в мире началась так называемая

философская революция. Мысль потеснила слепую веру в богов, объяснявшую их

волей все происходящее, логика подорвала миф, человек стал в меру своего

разумения искать причины и следствия, искать законы, управляющие событиями.

Один из трех очагов этой революции — Средиземноморье; два других —

Индия и Китай. Но только в первом, западном, философия с такой

пристальностью обратилась к проблеме половой любви. Античное

Средиземноморье было очень разным — во времени и пространстве. Мудрецы из

городов-государств крошечной и великой Греции заложили начало почти всех

основных философских течений, по сей день спорящих между собой. Преемниками

и сотворцами афинян и других эллинов стали философы Рима, мыслители

эллинистического Египта, пророки и проповедники раннего христианства.

В своем философском осмыслении любви каждый, конечно, опирался (и

опирается) не только на знания, полученные от учителей мудрости, не только

на способности к суждению и логицизированию, но и на эмоциональный личный

опыт, горечью или памятью о счастье отложившийся в его душе, на

темперамент, на чувства. Поэтому так часто (хотя и далеко не всегда) столь

поэтичны размышления о любви, поэтому их нередко облекают в стихотворную

форму, либо подкрепляют и подтверждают чужими стихами собственные мысли

(кстати, даже тогда, когда доказывают, как Цицерон, что страстная любовь —

вещь общественно вредная).

В античном Средиземноморье господствовал рабовладельческий строй. И

философы той поры, разумеется, были воспитаны в обществе, где раба не

считали за человека, а женщину ставили бесконечно ниже мужчины. Но именно в

этом обществе возникли, тем не менее, и первые учения о равенстве и

братстве всех людей, как и учения, поднимавшие женщину, по крайней мере, в

любви, до абсолютного равенства с мужчиной.

У людей разных эпох, что там ни говори, гораздо больше общих черт, чем

различий; философские же положения, переживающие века, формулируют в каждую

эпоху мудрейшие из современников. Удивительно ли, что мы так часто узнаем,

читая древних, свои мысли — хотя на самом деле это их мысли, успевшие стать

для новых поколений, в том числе и нашего, своими.

Как уже говорилось в предисловии к книге, любовь — дитя истории,

растущее и развивающееся вместе с нею. Но и две с половиной тысячи лет

назад это было уже довольно развитое дитя.

В XIX веке некоторые историки и философы сочли, что в античной

древности любовь в нашем понимании этого слова попросту не существовала. И

высказали множество доводов, среди коих нашлись весьма основательные, в

пользу такого взгляда.

Но сами-то греки и римляне, как и их современники, принадлежавшие к

другим народам, не сомневались ни в существовании любви, ни в могуществе

ее, ни в проистекающих из этого могущества благе и зле. Другое дело, что

большинство мыслителей древности полагали сильную любовь скорее опасной,

чем полезной, видели в страстном стремлении мужчины к женщине, прежде всего

то, что вносит в жизнь тревогу, беспорядок, угрозу и беду. Но большинство

философов — это ведь еще не все философы. Мнения мыслителей о любви в

древности расходились, пожалуй, не меньше, чем в наше время. На одном

полюсе тут оказывается основатель школы киников Диоген Синопский, учивший

тому образу жизни, который считал естественным и близким к природе.

Страстную же любовь, полагал Диоген, никак нельзя считать вещью

естественной, и потому он объявил, что любовь — дело тех, кому делать

нечего. На другом полюсе — старший современник Диогена Платон, определивший

(со ссылкой на Сократа), что любовь — стремление к бессмертию, что это

благодаря ей разрешается величайшее противоречие между смертью человека и

бессмертием рода людей и человеческого духа.

«Пир» — тот диалог Платона, где высказана, в частности, и эта мысль,—

самое знаменитое в истории философии сочинение о любви. Впрочем, сказать

здесь «знаменитое» — значит не сказать почти ничего. На протяжении двадцати

пяти веков, прошедших с появления «Пира», многие сотни мыслителей,

философов и художников слова ведут непрекращающийся разговор с автором

диалога и с его героями, развивая и оспаривая их суждения. Сами имена

некоторых из этих героев получили значение символов.

Уже в античности появились десятки комментариев к «Пиру», все новых и

новых его истолкований. К этому произведению философская мысль снова и

снова возвращается и в средневековье, и в пору Просвещения, и в последние

уже столетия. Бесконечный диалог с Платоном ведут по-своему и русский

философ Владимир Соловьев, и венгерский марксист Дьёрдь Лукач, и английский

философ и математик Бертран Рассел. А утверждение, что любовь дает человеку

ощущение бессмертия, как и другое, согласно которому любовь есть

удовлетворение жажды целостности, звучит сегодня не менее убедительно, чем

двадцать пять веков назад. Позиция Диогена Синопского тоже имела, конечно,

своих сторонников, но даже его ближайшие ученики-киники откровенно

признавали свою беспомощность перед могуществом любви, хотя совсем не

считали себя бездельниками.

Странным образом поддержал Диогена Цицерон. Вот его логика: «Если бы

любовь была чувством естественным, то любили бы все, любили бы постоянно и

одно и то же, не чувствуя ни стыда, ни раздумья, ни пресыщения». Итак,

любовь, выходит, какое-то извращение нормального человеческого поведения...

Однако Цицерон ведь римский философ, а те, будь они стоиками, как

Сенека, или эпикурейцами, как автор поэмы «О природе вещей» Лукреций Кар,

относились к любви почти всегда с опаской и недоверием. И хотя для Лукреция

любовь, не в пример Цицерону, дело вполне естественное (поэт не раз

напоминает, что любовь властвует и в мире животных), но тем более, по

Лукрецию, должен человек уметь собой управлять и не поддаваться приманкам

любви, чтобы не угодить в ее ловушки.

Благороднейший из римлян, император и мудрец Марк Аврелий в своих

глубоких размышлениях о жизни уделяет всего несколько строк очень

человечному, но не слишком вдохновляющему совету, который (единственное

такое место в размышлениях) можно считать относящимся и к половой любви:

мол, с кем привелось жить, тех и люби. И это — через шесть веков после

Платона, возвеличившего любовь, через семь с лишним после Эмпедокла,

согласно которому любовь создала мир, заставив соединиться частицы

вещества...

Аристотель, великий логик, ищет в любви, прежде всего пользы — для

человека, семьи, общества. И в семье, например, целью любви полагает дружбу

(а мы и до сих пор не устаем повторять, что семья должна быть дружной).

Очень близкие к современным взгляды на роль любви в семейной жизни

высказывает Плутарх, грек, живущий в эпоху, когда и Греция, и весь

обозримый мир принадлежали римлянам. Этот мыслитель известен прежде всего

как историк-моралист, умевший восхвалять героев своего народа, а заодно уж

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22



Реклама
В соцсетях
скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты