Региональная политическая элита, разумеется, неоднородна. В ней выделяются сегменты (специализированные группы): идеологические, административные, военные, экономические, интеллектуальные и т.д. – по видам деятельности. Элита также состоит из властвующей и контрэлиты (системной оппозиции).[23]
Исследователи региональных политических элит обычно применяют 3 основных подхода анализа:
1) позиционный подход (Р. Милибанд, Р. Миллс, Р. Патнэм) выявляет и изучает формальные статусные позиции индивидов в иерархии власти, их функции;
2) репутационный подход (Ф. Хантер) выявляет степень влияния и авторитет властвующих лиц в общественном мнении;
3) «решенческий» (деятельностный) подход (Р. Даль) раскрывает реальные влияния на принятие решений на основе анализа политической динамики и итогов политических процессов, в т.ч. на уровне внутриэлитных взаимодействий.[24]
Каждый из подходов требует применить своеобразный набор методов и процедур, каждый имеет свои преимущества и погрешности. Позиционный подход чаще всего реализуется в методе анализа документов официального происхождения – законов, подзаконных актов, биографических справок, сообщений о назначениях и отставках.
Репутационный подход в основном означает проведение экспертного опроса или (реже) массового анкетного опроса, интервью.
«Решенческий» (десизионный) подход предполагает доступ аналитика к процессу принятия решений внутри элиты либо доступ к текущему архиву политической структуры. Применяется наблюдение, эксперимент, анализ документов (чаще – неофициальных).
Роль региональных элит в общероссийской системе высокостатусных групп определяется в постсоветский период целым комплексом объективных и субъективных факторов. Прежде всего, региональные элиты получили благодаря приватизации и децентрализации самостоятельные ресурсы влияния. Во-вторых, региональные элиты стали формировать вертикально-организованные «команды», автономные от общероссийских политических элит. Исходной формой данного институционального строительства явились традиционные для России патрон-клиентарные отношения. В-третьих, региональные элиты начали формулировать свои корпоративные интересы, используя местные особенности идентичности для легитимации собственной власти. Наконец, мощную поддержку процессу элитогенеза оказала избранная в 1990-х гг. модель децентрализованного федерализма.
Региональные элиты в федеративном государстве получают важные преимущества в области защиты своих интересов. Их возможности обеспечены в Конституции Российской Федерации, в ряде конституционных законов, договоров о разграничении полномочий и предметов ведения.[25]
Взаимодействия региональных и федеральных элит в постсоветской России строились по принципу «торга» на административном рынке и прошли ряд стадий развития.
В начале 1990-х гг. федеральные элиты, будучи несплоченными и политически расколотыми, вынуждены передать региональным элитам значительный объем ресурсов. К ним относились: договорной порядок легитимации отношений «центр-регион»; практика двусторонних «асимметричных» соглашений; одобрение, присвоения региональными элитами ресурсов явочным порядком; признание контроля глав субъектов РФ за назначением руководителей территориальных структур ведомств: прокуроров, судей, глав избирательных комиссий, налоговых и таможенных служб. Как справедливо отмечает М.Х. Фарукшин, федеральный центр «не только существенным образом ослабляет свою власть и во многом теряет контроль за ситуацией в субъектах федерации, но и в определенной степени попадает в зависимость от регионального руководства». Следовательно, процесс децентрализации вышел из-под контроля федеральных элит и приобрел черты неуправляемости. К 1999 г. в регионах сложились устойчивые правящие элиты, воспринимавшие себя в роли автономных равноправных «игроков» на политической арене. Крайнее выражение данная тенденция получила в сепаратистских настроениях элит ряда республик и высокоресурсных либо окраинных областей.[26]
Вместе с тем стратегии региональных элит во взаимоотношениях с общероссийской элитой многообразны, что зависит о степени ресурсной обеспеченности каждого региона, социальных особенностей элит и лидеров; их идеологических ориентации. Можно выделить следующие типы региональных элит по признаку стратегии взаимоотношений с федеральными партнерами.
1. Элиты, проявляющие лояльность к «центру верховной власти» и играющие роль исполнителей инициатив федерального центра. Чаще всего таковы элиты дотационных, слаборесурсных регионов (Курганская и Пензенская области, Алтай, Кабардино-Балкарская Республика и т.д.).
2. Элиты, избравшие стратегию «борьбы за суверенитет и законные права». Чаще всего существуют в республиках с высоким уровнем этнической мобилизации и ресурсной обеспеченностью элит (Татарстан, Башкортостан), реже – в областях с такими же свойствами, но на внеэтнической основе (Свердловская и Калининградская области, Приморский край).
3. Элиты, применяющие стратегию «локомотивов реформ». Они уменьшают финансовые обязательства перед «центром», поддерживают вовлеченность региона в мировой рынок и элементы гражданского общества. Таковы обычно элиты в областях с низким уровнем этнополитической напряженности, имеющих развитую многоотраслевую промышленность и сферу услуг (Ярославская, Пермская, Самарская области, Москва и Санкт-Петербург).
4. Элиты, использующие стратегию «прагматического партнерства». Её смысл – противоречивое балансирование между выполнением воли федеральных элит и моделью изолированного роста при опоре на собственные силы. Баланс противоположных тенденций зависит от текущих интересов элит. Например, подобный курс проводили элиты русских агропромышленных регионов во второй половине 1990-х гг. (Краснодарского и Ставропольского краёв, Волгоградской области, регионов Центрального Черноземья и Ульяновской области).[27]
Система политических элит России постсоветского периода не исчерпывается федеральным и региональным уровнями. Значительную роль играют также элитные группы городов – административных центров субъектов РФ, а также иных крупных городов со значительными экономическими и политическими ресурсами (например, Сочи, Пятигорска, Череповца, Норильска, Находки и т.п.). Между тремя уровнями политических элит («страна-регион-местность») сложились отношения острой конкуренции по вертикали. Они стимулируются слабостью и противоречивостью нормативно-правовой базы местного самоуправления. Федеральные элиты стремятся использовать муниципалитеты для подрыва автономии региональных элит. В свою очередь, региональные элиты заинтересованы в полной лояльности и подчинении городов на своей территории. При этом конфликты в 1990-х гг. разворачивались не только «по вертикали»: центр – регионы, субъект РФ – муниципалитет, но и «по горизонтали»: между ветвями власти, между административными правящими и неформальными элитами.
Противоположная тенденция централизации межэлитных взаимоотношений, превращения федеральной элиты в доминирующего актора политического процесса на уровнях регионов и местностей возобладала с 2000 г. до настоящего времени. Преобразования политической системы, начатые по инициативе Президента РФ В.В. Путина, имеют следствием консолидацию элит. Вертикальная интеграция элитных группировок происходит вследствие институциональных реформ федерализма, системы законодательной и исполнительной власти, избирательной системы России. Как отмечает ряд исследователей (Н.В. Зубаревич, Н.Ю. Лапина и А.Е. Чирикова), интеграция элит России наметилась уже с 1999 г. благодаря экспансии общероссийских финансово-промышленных групп на региональные рынки. Можно сказать, разрушение замкнутости региональных политических систем и их растущее «поглощение» общероссийской системой пересматривает сами основы межэлитных отношений. При изменении состава элит идет переход от многостороннего конфликта, к консенсусу элит. Усиливаются вертикальные и горизонтальные взаимосвязи регионального уровня элит с общероссийским. Признание осенью 1999 г. «единой вертикали» исполнительной власти в РФ создало предпосылки преодоления сепаратистских намерений элит ряда республик и областей. В том же направлении действуют право Президента РФ отстранять от должности главу администрации субъекта федерации и распускать законодательный орган региона, переход от смешанной к пропорциональной избирательной системе. Ресурсы региональных элит значительно были ограничены и благодаря налоговой реформе, усилившей зависимость субъектов РФ от федерального бюджета. Создание федеральных округов во главе с полномочными представителями Президента России вывело из подчинения глав регионов территориальную сеть федеральных ведомств, усилило контроль общероссийских элит над регионами. Надо учесть и психологический фактор. Многовековые традиции персонализации и централизации власти, преобладание неформальных политических практик над правовыми формализованными нормами жизни также способствуют преодолению автономии региональных элит.[28]
Сделаем вывод.
В дипломной работе политическая элита трактуется как составляющая меньшинство общества внутренне дифференцированная, неоднородная, но относительно интегрированная группа лиц (или совокупность групп), обладающая качествами лидерства и подготовленная к выполнению функций управления. Политическая элита – привилегированная, политически господствующая группа, претендующая на представительство интересов всего народа. В демократическом обществе элита относительно подконтрольна массам, открыта для рекрутирования индивидов, обладающих необходимой квалификацией и политической активностью.
Обоснована необходимость интеграции позиционного, репутационного и десизионального («решенческого») методов анализа элиты. Сравнительный анализ функционального и ценностного подходов к определению объекта, школ «плюралистов» и «элитистов» позволил выявить общее смысловое «ядро» основных концепций. Элита принимает важнейшие политические решения; она обладает реальной (в том числе неформальной) властью; она имеет наивысший объем ресурсов влияния. Элита – организованная группа меньшинства, контролирующая цель и результаты политического процесса. В условиях постсоветской России обладающим методом анализа элиты целесообразно признать позиционный, что обусловлено прочными традициями этатизма и слабостью негосударственных субъектов политики.
На основании сформулированного подхода региональная политическая элита определяется как социальная страта, которая достигла наивысшего политического статуса, оказывает определяющее воздействие на процессы принятия стратегических политических решений в регионе. Элита обеспечивает согласование интересов субъектов политического процесса на уровне региона, а также интересов федеральной и региональной элит, высокостатусных групп различных регионов между собой. Элита реализует стратегические решения и контролирует их исполнение, влияет на ценностные ориентации регионального сообщества.
В условиях постсоветской России элита имеет наибольшее воздействие на цели, формы и направленность регионального политического процесса в сравнении с негосударственными субъектами политики: партиями, общественными движениями, профсоюзами и т.д.
Региональный уровень строения и активности элиты понимается в качестве субнационального политического пространства, которое самоорганизуется на протяжении длительного времени вследствие устойчивых отношений между субъектами политики. Регион далеко не всегда совпадает с границами субъекта Российской Федерации, поскольку регион формируется исторически и его наличие устанавливается по политической культуре территориального сообщества. Избранный для анализа регион – Краснодарский край практически совпадает с историко-культурными границами Кубани.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15
