Важнейшие параметры рекрутирования – это его механизмы и каналы. Механизмы понимаются в современной элитологии как принципы выдвижения в состав элиты, зависящие от типа общественной системы и её модели стратификации. Механизмы могут быть традиционалистскими: кровное родство, землячество, религиозная и этническая принадлежность, владение официальным языком, имущественный и сословный ценз, личная преданность группе, протекционизм. Но они могут быть и конкурентными: характер образования, профессия и уровень квалификации, личные качества кандидата с точки зрения соответствия должности.
Каналы рекрутирования – пути продвижения индивидов и групп в высокостатусные страты. Они делятся на официальные (формально-правовые): выборы, назначения, победу в конкурсе на должность и неофициальные: принадлежность к «команде», личная преданность лидеру и т.д. Теоретически каналами рекрутирования выступают социальные и политические институты: органы государственной власти и местного самоуправления, партии, СМИ, профсоюзы, общественные объединения, армия, правоохранительные органы, религиозные и этнические объединения. Однако соотношение каналов рекрутирования, степень их устойчивости можно установить только методами социологического анализа.
Преобладание конкретных каналов рекрутирования зависит, прежде всего, от социокультурных традиций региона, складывавшихся исторически (позиционных факторов). Динамический фактор состоит в типе политического режима, специфике распределения власти и влияния между институтами и акторами.
Принципы рекрутирования в России. Сохраняется, а во многих регионах преобладает номенклатурный принцип. Он означает продвижение в административную элиту либо финансово-промышленные группы на основе формальных и (чаще) неформальных связей, негласных правил поведения. Способы рекрутирования элит почти целиком зависят от личных предпочтений руководителя, т.е. основаны на патрон-клиентарных отношениях.[31]
Региональные элитные кланы – это устойчивые политико-экономические группы. Они объединены общими интересами. Консолидированы вокруг руководителей исполнительной власти – губернаторов, президентов, мэров. В основе внутриэлитного единства – отношения личной зависимости и преданности патрону. Именно личная преданность лидеру – важнейший неформальный механизм рекрутирования правящих групп. Вместе с тем политическая элита региона обычно разделена на много соперничающих кланов, и это дробление тянется вниз, на местный уровень. Сегменты элиты иерархически соподчинены на основе обмена ресурсами влияния.[32]
Самооценка региональных правящих элит отчетливо выявляет номенклатурность. Экспертный опрос административных элит ЮФО в 2001г. показал, что основные «недостатки» элит – коррумпированность (71,4% ответов), недостаточный профессионализм (68,6%), подбор руководящего состава по родству и дружбе (42,9%), закрытость процесса принятия решений для посторонних (40%)». Большую роль в формировании состава элит играют внутригрупповые нормы и ценности, неправовые ограничения, введенные клиентелой главы региона.[33]
Противовесом номенклатурному принципу является конкурентное и гласное рекрутирование элит. Оно чаще всего проявляется в регионах с высоким уровнем урбанизации и развития культурно-образовательного комплекса. Данный вид рекрутирования связан с партисипаторным типом политической культуры, влиянием западной деловой культуры.
Идёт, хоть и не повсеместно, некоторая профессионализация элит, особенно на уровне неформального окружения руководителей регионов и госслужащих среднего звена. Лидеры склонны повышать квалификацию уже лояльных членов «команды», но еще остерегаются давать дорогу независимым профессиональным политикам.
Источники качественно новых пополнений элит видятся в независимых от административного патронажа бизнес-слоях, молодых интеллектуалах и менеджерах. Часто включение предпринимателей в политическую элиту поощряет сама официальная власть региона. Губернаторы тем самым «оплачивают» свои предвыборные обязательства перед крупным бизнесом.
Типология строения региональных политических элит может быть дана по различным признакам. По степени конкурентности А.Н. Медушевский выделяет открытую, закрытую и переходную элиты. Открытая элита имеет черты: плюрализм группировок, консенсусные методы принятия решений. Закрытая элита имеет жесткую иерархию, единую структуру и соподчинение лидеру; над контрэлитами установлен жёсткий контроль (Калмыкия, Башкортостан, Татарстан). Переходная элита сочетает черты противоположных типов (Саратовская, Кемеровская области, Хабаровский край).[34]
Коллектив ростовских исследователей (В.Г.Игнатов, А.В. Понеделков, А.М. Старостин и др.) выделяем элиты по экономической ресурсной базе, а также полиэтничности/этнократизму.
По вертикальному строению региональные элиты делятся на: 1) высший слой (реально принимающие стратегические решения) – политическую элиту; 2) средний слой – «бюрократию» (руководителей структурных подразделений); 3) клиентелы (исполнителей со специализированным влиянием). На каждом иерархическом уровне складывается соподчиненная «команда» со своим лидером и корпоративными интересами.[35]
Сделаем вывод.
Специфика строения регионального уровня элиты в постсоветской России – в её высокой неустойчивости и сегментированности. На интервале 1991-2006 гг. в масштабах России целесообразно применять термин «региональные политические элиты» во множественном числе. В регионах сформировались элиты, своеобразные по ресурсам влияния, институциональному оформлению власти, политическим ориентациям, методам деятельности. Вертикальная интеграция и консолидация элитных группировок вследствие институциональных реформ 1999-2004 гг. еще не завершена. В настоящее время наметилось превращение федеральной элиты в доминирующего актора регионального политического процесса. При изменении состава элит идет переход от многостороннего конфликта между ними к консенсусу. Значительно ограничиваются с 1999 г. и политические ресурсы региональных элит. Вместе с тем тенденция консолидации элит носит незавершённый характер.
Структура региональных политических элит включает в себя совокупность сегментарных группировок – субъектов влияния, своеобразных по своим функциям. Правящая (административно-политическая, властная) элита состоит из главы исполнительной власти и его клиентелы («окружения»), служащих органов исполнительной власти, членов законодательных собраний регионов, руководителей представительств федеральных структур в регионах. Бизнес-элита включает в себя крупных предпринимателей, занимающих ключевые позиции во владении и распоряжении собственностью, контролирующих важнейшие ресурсы региональной экономики. Партийная элита состоит из лидеров и членов руководящих органов политических техпартий, которые на протяжении длительного времени (не менее 4-6 лет) сохраняют влияние в регионе. К «партийному» сегменту допустимо отнести также лидеров и активистов политических движений, общественных организаций, предвыборных блоков. Далее, можно выделить руководителей популярных средств массовой информации. Особый сегмент элиты – лидеры организованных преступных группировок, стремящиеся конвертировать экономическое влияние в институциональную власть.
Региональные политические элиты России сегментированы не только по социальному составу и ресурсам влияния, но и по политическим ориентациям, по обладанию властью. Базовое значение в постсоветской России имеет идейный раскол элит на либеральные, коммунистические и национал-консервативные. Вторая и третья из указанных группировок обычно составляют контрэлиту, а первая – правящую. Широко распространены идеологизированные прагматические ориентации. Принадлежность властных группировок и глав регионов к политическим направлениям крайне изменчива, определяется краткосрочными мотивами выгоды.
Формирование, строение и ресурсы влияния элит неразрывно взаимосвязаны в причинно-следственной логике.
На стадии зарождения региональных политических элит в начале 1990-х гг. они обеспечили свой контроль над экономическими ресурсами, причем воспроизводился традиционный для России и стран Востока феномен двуединой «власти – собственности». Закрепление прав владения и распоряжения приватизированным имуществом способствовало обособлению региональных элит от общероссийской. Позже региональные, элиты достигли внутригрупповой консолидации, выработали нормы неформального взаимодействия («торга») между субъектами политики. К концу 1990-х гг. в субъектах Российской Федерации сложились устойчивые правящие элиты, воспринимавшие себя как автономных равноправных с «центром» игроков на политической сцене. Ключевыми ресурсами их формирования были: присвоение явочным порядком экономических благ; договорной и асимметричный тип отношений с федеральной элитой; контроль над назначением и деятельностью федеральных госслужащих в регионе.
Установлена зависимость механизмов и форм рекрутирования региональных элит от преобладающих социокультурных традиций сообщества, сложившихся исторически. В большинстве регионов преобладает номенклатурный принцип рекрутирования, соответствующий гильдейской системе. Преобладают традиционалистские механизмы рекрутирования: кровное родство, землячество, религиозная и этническая принадлежность, владение официальным языком, имущественный статус, личная преданность группе и её лидеру. Доминируют неофициальные каналы рекрутирования. В то же время доказан сдвиг в ряде промышленно развитых регионов России (Поволжье, Урал, столичные города) от гильдейской номенклатурной системы к антрепренёрской. Постепенно институционально закрепляются конкурентные механизмы, связанные с образованием, профессией и уровнем квалификации, деловыми качествами кандидата на участие в элите.
Динамический фактор зависимости рекрутирования от региональной социокультурной системы проявляется в типе регионального политического режима, в особенностях распределения власти и влияния между субъектами политики. Преобладающий номенклатурный тип рекрутирования означает отношения личной зависимости и преданности членов элиты своему лидеру. Сегментарные группы внутри элиты иерархически соподчинены на основе неформального обмена ресурсами влияния. Противоположный тип рекрутирования – конкурентный внедряется прежде всего в регионах с высоким уровнем урбанизации и партисипаторным типом политической культуры. Он означает переход от принципа личной преданности к «лояльному профессионализму». Принцип рекрутирования слабо зависит от политических и партийных ориентаций.
Региональные лидеры пополнялись в основном из среднего и низшего звеньев номенклатуры. Среди членов элиты гораздо более весом слой выходцев из сельской местности; меньше лиц с гуманитарным высшим образованием и учеными степенями, чем в федеральной элите.
1.3. Региональный элитогенез в современном научном дискурсе.
Первые шаги, предпринятые в России по изучению функционирования политических элит, следует отнести к началу перестройки. Это связано в первую очередь с тем, что происходит ослабление идеологических установок и снятие многих императивов марксистско-ленинского учения. Провозглашение советского общества обществом безэлитарным, позволяло рассматривать учения о политических элитах только под углом критики буржуазных теорий.
Первые проблемы по отечественной политической элиты ставятся в трудах ряда ученых-эмигрантов, диссидентов, пытавшихся доказать наличие в СССР политической элиты, ее формирование в период сталинского правления и окончательное становление в послевоенный период. Предлагаемые ими выводы представляют следующую картину.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15
