наблюдения, следователь может точнее представить себе внешний вид
наблюдавшегося ими объекта. Однако, лицо могло не заметить тех или иных
признаков объекта или обстановки наблюдения его, могло недостаточно
детально описать признаки объекта и т.д. В этих случаях показания одного
лица дополняются и проверяются показаниями других лиц.
Кроме детального выяснения примет и особенностей внешнего облика
объекта, следователь обязан выяснить у допрашиваемого лица иные данные,
как-то: где, когда (по возможности точно день и час), на протяжении какого
промежутка времени, при каких условиях (освещение, погодные условия и т.д.)
и при каких обстоятельствах, на каком расстоянии от него имело место
наблюдение объекта, в каком состоянии (движения, покоя и т.д.) находился
объект, кто кроме него видел объект, о котором идет речь; может ли кто-
нибудь подтвердить показания объекта, а когда речь идет о вещах,
принадлежащих опознающему, то располагает ли он какими-либо
доказательствами принадлежности ему вещей. Очень важно убедиться, сам ли
опознающий наблюдал объект, не подсказывал ли ему кто-либо примет объекта.
Предметом предварительного допроса должно быть также выяснение состояния
самого допрашиваемого в момент наблюдения им объекта – не был ли он
напуган, не находился ли он в состоянии растерянности, усталости и т.д.
Следует выяснить, какова у него память, что он лучше запоминает (лица,
даты, цифры и т.д.), какова его профессия.
По рассматриваемому вопросу Р.С. Белкин верно заметил: «Так
называемая профессиональная наблюдательность выражается в том, что
наблюдавший быстрее, полнее и предметнее запечатлевает в своем сознании те
явления или объекты и их отдельные признаки,которые связаны с его
повседневной работой и имеющимися у него навыками».7
В ходе допроса перед предъявлением объекта у допрашиваемого
необходимо спросить о состоянии его зрения. Если он заявляет, что видит
хорошо, но следователь сомневается в этом, то для выяснения вопроса,
способен ли допрашиваемый при данном состоянии его зрения правильно
воспринимать виденное, он может провести следственный эксперимент на
видимость.
В ходе допроса перед предъявлением объекта особое внимание следует
обратить на психическое состояние допрашиваемого и выяснить путем
постановки соответствующих вопросов и личного наблюдения, не страдает ли он
выраженными психическими расстройствами, обращался ли когда-нибудь за
помощь к психиатру. В случае сомнения в психической полноценности
допрашиваемого лица следователь должен прибегнуть к помощи врача-психиатра.
Если при проведении допроса следователь не проявит должного
внимания к выяснению психического состояния допрашиваемого, то возможны
случаи допущения к предъявлению для опознания лиц, которые по своим
психическим данным не могут давать правильных показаний. Это может повлечь
за собой целый ряд ошибок в расследовании преступления и напрасную трату
времени на его производство.
Допрашивая опознающего перед предъявлением ему объекта,
следователь также должен выяснить у него, не наблюдал ли он объект после
первичного его восприятия (в момент совершения расследуемого события).
Также наблюдение возможно при случайной встрече или вследствие специально
предпринятых потерпевшим или свидетелем розысков. Если это обстоятельство
в ходе предварительного допроса подтвердится, то целесообразность
предъявления объекта отпадает, так как достоверность опознания более чем
сомнительна. Поэтому вполне закономерно и правильно Верховный Суд СССР не
признает доказательством опознавание, если предъявление объекта
производилось после предварительного ознакомления с ним опознающего лица.
В определении по делу К. и А. позиции судебной коллегии по
уголовным делам Верховного Суда СССР выражена следующим образом: «Опознание
потерпевшим обвиняемых, произведенное следователем с грубым нарушением
установленных правил, не может быть положена в основу обвинения». В
определении указывалось, что « 16 октября органам милиции не было
надобности в проведении опознания, так как особые приметы личности А.
потерпевшему М. были известны 15 октября, когда А. по заявлению М. был
задержан». Из приводимых в определении обстоятельств, следует, что М.
ограбили около 8-9 часов вечера 14 октября четверо неизвестных, но
заявление об этом он написал 15 октября после того, как около вокзала
увидел находящегося там одного из грабителей – А. ,которого по указанию М.
здесь же задержали.8
Непроцессуальное опознание, непосредственно предшествующее
процессуальному опознанию, таким образом, создает препятствие для
проведения последнего.
Показания лица, допрашиваемого перед предъявлением для опознания,
должны даваться в форме свободного рассказа, который является средством
получения полных сведений об объекте, подлежащем предьявлению.
Верно в своей работе указывал Р.П. Митрохин: «В процессе
свободного рассказа следователь имеет возможность лучше изучить личность
свидетелей, потерпевших, подозреваемых и обвиняемых, их позицию по
отношению к делу, уровень развития, связи и пр. Поэтому следователь не
должен перебивать допрашиваемых, ибо это может отвлечь от действительных
обстоятельств дела и они могут дать показания, несоответствующие истине».9
И действительно, в свободном рассказе допрашиваемое лицо получает
возможность наиболее полно воспроизвести виденное им.
После свободного рассказа допрашиваемое лицо следует расспросить
о признаках объекта, обстоятельствах его наблюдения и т.д., не указанных
им в ходе рассказа. Допрашиваемое лицо могло забыть описать ряд деталей,
не придать значения описанию их т.д. Допрос следует проводить,
руководствуясь небольшой программой. Если целью допроса является
установление внешнего облика человека, то в качестве программы можно
использовать вопросы, предусмотренные « словесным портретом».
Уточнение деталей по вопроснику дает возможность получить более
полные и точные сведения относительно признаков объекта, подлежащего
предъявлению для опознания. Благодаря расспросу допрашиваемого по
программе полнота и точность сообщаемых им сведений будет менее всего
зависеть от его случайного настроения в данный момент. Если допрашиваемое
лицо затрудняется сразу точно описать образ или не может выразить своими
словами отдельных примет его, то в процессе допроса целесообразно показать
ему специальные иллюстрации (таблицы, рисунки, фотографии) с характерными
признаками облика подобного объекта. Допрашиваемый в этом случае сможет
правильнее описать внешность объекта.10
При наличии нескольких лиц, могущих опознать объект, допрос
каждого их них следует проводить раздельно и в разное время, чтобы они не
имели возможность обмениваться мнениями относительно признаков объекта или
обстоятельств его наблюдения. При обмене мнениями между лицами, могущими
опознать объект, может быть взаимное внушение образа наблюдаемого ими
объекта в таком виде, в каком он представляется каждому из них.
Верно в своей работе указывал А.Б. Соловьев о возможном
искажении показаний свидетеля под влиянием внушения со стороны других
очевидцев происшедшего события и писал: «Указанным выше целям служит и
требование закона о том, чтобы вызванные по одному делу свидетели
допрашивались порознь и в отсутствии других свидетелей. При этом
следователь принимает меры, чтобы свидетели по одному и тому же делу не
могли общаться между собой».11
Если в ходе предварительного допроса у ряда опознающих лиц
появятся противоречия в показаниях, например, относительно обстоятельств
наблюдения объекта, следователь обязан путем постановки дополнительных
вопросов, установить причину этих противоречий и устранить или объяснить
их допрашиваемому. Неустранение противоречий в показаниях, которым в
последующем будет предъявлен объект ведет к тому, что противоречия,
выявившееся в ходе допроса перед предъявлением объекта, будут фигурировать
и при предъявлении его, из-за чего доказательственное значение, опознания
может оказаться в конечном итоге ничтожным.
Допрос перед предъявлением для опознания, как и любой другой
допрос, следует проводить вежливо, тактично и ровно. Необходимо учитывать,
что лицо, которому будет предъявлен объект, нередко допрашивается после
того, как оно находилось в состоянии страха, испуга, поэтому ровное и
корректное поведение следователя приобретает весьма большое значение. В
случаях, когда допрашиваемое лицо забыло и не может указать примет объекта
или обстоятельства его наблюдения, следователь должен помочь ему вспомнить
забытое. Для оживления памяти допрашиваемого он может спросить его об
обстоятельствах, предшествующих факту наблюдения объекта, об
обстоятельствах после наблюдения, провести допрос на том месте, где
происходило наблюдение.
Если допрашиваемый, несмотря на «оживление» его памяти все же не
сможет описать наблюдавшийся им объект, то это не означает еще, что он не
сможет опознать его при предъявлении.12
В своей работе З.Г. Самошина указывает: «Сейчас почти общепризнано,
что узнавание нередко является непосредственным знанием, которое сохраняет
определенное значение, даже и в тех случаях, когда опознающий не может
указать отличительных признаков, послуживших опорой для опознания.
Понятно, что при проверке и оценке такого доказательства должны быть
приняты во внимание условия, при которых осуществлялось опознание.
Неспособность описать отдельные свойства предмета не исключает возможности
его безошибочного опознания, так же, как правильное описание не
обеспечивает еще возможности опознания.13
Действительно, вполне допустимо положение, что человек, будучи
неспособен воспроизвести образ объекта, когда объект отсутствует, но может
узнать его при повторном восприятии. Это обстоятельство следует иметь в
виду при решении вопроса о целесообразности предъявления объекта лицу,
которое забыло приметы объекта, но при этом уверенно заявляет, что оно
сразу же узнает этот объект, если ему вновь покажут его. В таких случаях
В.Е. Сидоров предлагает, « снова допросить опознающего и выяснить на
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21
