за свои; ложью считается преднамеренное искажение (фальсификация) данных
эксперимента.
Во-вторых, этические нормы науки служат для утверждения и защиты
специфических, характерных именно для науки ценностей. Первой среди них
является бескорыстный поиск и отстаивание истины. Широко известно,
например, изречение Аристотеля: «Платон мне друг, но истина дороже», смысл
которого в том, что в стремлении к истине ученый не должен считаться ни со
своими симпатиями и антипатиями, ни с какими бы то ни было иными
привходящими обстоятельствами. История науки, да и история человечества с
благодарностью чтит имена подвижников (таких, как Джордано Бруно), которые
не отрекались от своих убеждений перед лицом тяжелейших испытаний и даже
самой смерти. За примерами, впрочем, не обязательно углубляться в далекую
историю. Достаточно вспомнить слова советского биолога Н. И. Вавилова: «Мы
на крест пойдем, а от своих убеждений, но откажемся», оправдавшего эти
слова собственной трагической судьбой...
В повседневной научной деятельности обычно бывает непросто сразу же
оценить полученное знание как истину либо как заблуждение. И это
обстоятельство находит отражение в нормах научной этики, которые не
требуют, чтобы результат каждого исследования непременно был истинным
знанием. Они требуют лишь, чтобы этот результат был новым знанием и так или
иначе — логически, экспериментально и пр. — обоснованным. Ответственность
за соблюдение такого рода требований лежит на самом ученом, и он не может
переадресовать ее кому-нибудь другому. Для того чтобы удовлетворить этим
требованиям, он должен: хорошо знать все то, что сделано и делается в его
области науки; публикуя результаты своих исследований, четко указывать, на
какие исследования предшественников и коллег он опирался, и именно на этом
фоне показывать то новое, что открыто и разработано им самим. Кроме того, в
публикации ученый должен привести те доказательства и аргументы, с помощью
которых он обосновывает полученные им результаты; при этом, он обязан дать
исчерпывающую информацию, позволяющую провести независимую проверку его
результатов.
Нормы научной этики редко формулируются в виде специальных перечней и
кодексов — как правило, они передаются молодым исследователям от их
учителей и предшественников. Однако известны попытки выявления, описания и
анализа этих норм, предпринимаемые главным образом в философии и социологии
науки.
В качестве примера можно привести исследование английского социолога
науки Р. Мертона. С его точки зрения, нормы науки строятся вокруг четырех
основополагающих ценностей. Первая из них универсализм — убеждение в том,
что изучаемые наукой природные явления повсюду протекают одинаково и что
истинность научных утверждений должна оцениваться независимо от возраста,
пола, расы, авторитета, титулов и званий тех, кто их формулирует.
Требование универсализма предполагает, в частности, что результаты
маститого ученого должны подвергаться не менее строгой проверке и критике,
чем результаты его молодого коллеги. Вторая ценность — общность, смысл
которой в том, что научное знание должно свободно становиться общим
достоянием. Тот, кто его впервые получил, не вправе монопольно владеть им.
Публикуя результаты исследования, ученый не только утверждает свой
приоритет и выносит полученный результат на суд критики, но и делает его
открытым для дальнейшего использования всеми коллегами. Третья ценность —
бескорыстность, когда первичным стимулом деятельности ученого является
поиск истины, свободный от соображений личной выгоды (завоевания славы,
получения денежного вознаграждения). Признание и вознаграждение должны
рассматриваться как возможное следствие научных достижений, а не как цель,
во имя которой проводятся исследования. Четвертая ценность — организованный
скептицизм: .каждый ученый несет ответственность за оценку
доброкачественности того, что сделано его коллегами, и за то, чтобы сама
оценка стала достоянием гласности. При этом ученый, опиравшийся в своей
работе на неверные данные, заимствованные из работ его коллег, не
освобождается от ответственности, коль скоро он сам не проверил точность
используемых данных. Из этого требования следует, что в науке нельзя слепо
доверяться авторитету предшественников, сколь бы высоким он ни был. В
научной деятельности равно необходимы как уважение к тому, что сделали
предшественники (еще Ньютон говорил, что достигнутое им стало возможно лишь
постольку, поскольку он стоял «на плечах гигантов»), так и критическое
отношение к их результатам. Более того, ученый должен не только мужественно
и настойчиво отстаивать свои научные убеждения, используя все доступные ему
средства логической и эмпирической аргументации, но и обладать мужеством
отказаться от этих убеждений, коль скоро будет обнаружена их ошибочность.
Предпринятый Р. Мертоном анализ ценностей и норм науки неоднократно
подвергался уточнениям, исправлениям и даже резкой критике в специальной
литературе. При этом выяснилось, что наличие такого рода норм (пусть не
именно этих, но в чем-то сходных с ними) очень важно для существования и
развития науки, для самоорганизации научной деятельности. Безусловно,
нередки случаи нарушения этих норм. Однако тот, кто их нарушает, рискует
рано или поздно потерять уважение и доверие своих коллег. Следствием этого
может стать полное игнорирование его научных результатов другими
исследователями, так что он по сути дела окажется вне науки. А между тем
признание коллег является для ученого высшей наградой, более значимой, как
правило, чем материальное вознаграждение. Особенность научной деятельности
в том и заключается, что результативной она по-настоящему оказывается лишь
тогда, когда признана, и результаты ее используются коллегами для получения
новых знаний.
Отдельные нарушения этических норм науки, хотя и могут вызывать
серьезные трудности в развитии той или иной области знания, в общем, все же
чреваты большими неприятностями для самого нарушителя, чем для науки в
целом. Однако когда такие нарушения приобретают массовый характер, под
угрозой оказывается уже сама наука. Сообщество ученых прямо заинтересовано
в сохранении климата доверия, поскольку без этого было бы невозможно
дальнейшее развитие научных знаний, то есть прогресс науки.
Этические нормы охватывают самые разные стороны деятельности ученых:
процессы подготовки и проведения исследований, публикации научных
результатов, проведения научных дискуссий, когда сталкиваются различные
точки зрения. В современной науке особую остроту приобрели вопросы,
касающиеся не столько норм взаимодействия внутри научного сообщества,
сколько взаимоотношений науки и ученого с обществом. Этот круг вопросов
часто обозначают как проблему социальной ответственности ученого.
Ответственность ученого
При всей своей современности и актуальности проблема социальной
ответственности ученого имеет глубокие исторические корни. На протяжении
веков, со времени зарождения научного познания, вера в силу разума
сопровождалась сомнением: как будут использованы его творения? Является ли
знание силой, служащей человеку, и не обернется ли оно против него? Широко
известны слова библейского проповедника Екклезиаста: «...во многой мудрости
много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь».
Вопросом о соотношении истины и добра задавалась и античная философия.
Уже Сократ исследовал связь между знанием и добродетелью, и с тех пор этот
вопрос стал одним из вечных вопросов философии, предстающим в самых разных
обличьях. Сократ учил, что по природе своей человек стремится к лучшему, а
если творит зло, то лишь по неведению, тогда, когда не знает, в чем состоит
истинная добродетель. Тем самым познание оказывалось, с одной стороны,
необходимым условием благой, доброй жизни, а с другой — одной из главных ее
составных частей. Вплоть до нашего времени такая высокая оценка познания,
впервые обоснованная Сократом, оставалась и остается в числе
основоположений, на которые опирается европейская культура. Сколь бы ни
были влиятельны в разные времена истории силы невежества и суеверия,
восходящая к Сократу традиция, утверждавшая достоинство и суверенность
разума и этически оправдывавшая познание, была продолжена.
Это не значит, впрочем, что сократовское решение вопроса не
подвергалось сомнению. Так, уже в новое время, в XVIII веке, Ж. Ж. Руссо
выступает с утверждением о том, что развитие науки ни в коей мере не
способствует нравственному прогрессу человечества. С особым трагизмом тема
соотношения истины и добра прозвучала у А. С. Пушкина, заставившего нас
размышлять о том, совместимы ли гений и злодейство...
Таковы лишь некоторые крупицы исторического опыта человеческой мысли,
который так необходим сегодня, когда столь остро встали проблемы
неоднозначности, а порой и опасности социальных последствий научно-
технического прогресса.
Среди областей научного знания, в которых особенно остро и напряженно
обсуждаются вопросы социальной ответственности ученого и нравственно-
этической оценки его деятельности, особое место занимают генная инженерия,
биотехнология, биомедицинские и генетические исследования человека; все они
довольно близко соприкасаются между собой. Именно развитие генной инженерии
привело к уникальному в истории науки событию, когда в 1975 году ведущие
ученые мира добровольно заключили мораторий, временно приостановив ряд
исследований, потенциально опасных не только для человека, по и для других
форм жизни на нашей планете.
Мораторию предшествовал резкий рывок в исследованиях по молекулярной
генетике. Перед учеными открылись перспективы направленного воздействия на
наследственность организмов, вплоть до инженерного конструирования
организмов с заранее заданными свойствами. Начались обсуждение и даже
поиски возможностей практического осуществления таких процессов и процедур,
как получение в неограниченных количествах ранее труднодоступных
медикаментов (включая инсулин, человеческий гормон роста, многие
антибиотики и пр.); придание сельскохозяйственным растениям свойств
устойчивости к болезням, паразитам, морозам и засухам, а также способности
усваивать азот прямо из воздуха, что позволило бы отказаться от
производства и применения дорогостоящих азотных удобрений; избавление людей
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32
