философии Р. Декарта.
Декартовское сомнение призвано снести здание прежней традиционной
культуры и отменить прежний тип сознания, чтобы тем самым расчистить почву
для постройки нового здания - культуры рациональной в самом своем существе.
Антитрадиционализм - вот альфа и омега философии Декарта. Когда мы говорим
о научной революции XVII века, то именно Декарт являет собой тип
революционеров, усилиями которых и была создана наука нового времени, но и
не только она: речь шла о создании нового тина общества и нового типа
человека, что вскоре и обнаружилось в сфере социально-экономической, с
одной стороны, и в идеологии Просвещения, с другой. Вот принцип новой
культуры, как его с предельной четкостью выразил сам Декарт: “...никогда не
принимать за истинное ничего, что я не познал бы таковым с очевидностью...
включать в свои суждения только то, что представляется моему уму столь ясно
и столь отчетливо, что не дает мне никакого повода подвергать их сомнению”.
Принцип очевидности тесно связан с антитрадиционализмом Декарта.
Истинное знание мы должны получить для того, чтобы руководствоваться им
также и в практической жизни, в своем жизнестроительстве. То, что прежде
происходило стихийно, должно отныне стать предметом сознательной и
целенаправленной воли, руководствующейся принципами разума. Человек должен
контролировать историю во всех ее формах, начиная от строительства городов,
государственных учреждений и правовых норм и кончая наукой. Прежняя наука
выглядит, по Декарту, так, как древний город с его внеплановыми
постройками, среди которых, впрочем, встречаются и здания удивительной
красоты, но в котором неизменно кривые и узкие улочки; новая наука должна
создаваться по единому плану и с помощью единого метода. Вот этот метод и
создает Декарт, убежденный в том, что применение последнего сулит
человечеству неведомые прежде возможности, что он сделает людей “хозяевами
и господами природы”.
Однако неверно думать, что, критикуя традицию, сам Декарт начинает с
нуля. Его собственное мышление тоже укоренено в традиции: отбрасывая одни
аспекты последней, Декарт опирается па другие. Философское творчество
никогда не начинается на пустом месте.
Декартова связь с предшествующей философией обнаруживается уже в самом
его исходном пункте. Декарт убежден, что создание нового метода мышления
требует прочного и незыблемого основания. Такое основание должно быть
найдено в самом разуме, точнее, в его внутреннем первоисточнике - в
самосознании. “Мыслю, следовательно, существую” - вот самое достоверное из
всех суждений. Но, выдвигая это суждение как самое очевидное, Декарт, в
сущности, идет за Августином, в полемике с античным скептицизмом указавшим
на невозможность усомниться по крайней мере в существовании самого
сомневающегося. И это не просто случайное совпадение: тут сказывается
общность в понимании онтологической значимости “внутреннего человека”.
которое получает свое выражение в самосознании. Не случайно категория
самосознания, играющая центральную роль, в новой философии, в сущности,
была незнакома античности: значимость сознания - продукт христианской
цивилизации. И действительно. чтобы суждение “мыслю, следовательно,
существую” приобрело значение исходного положения философии, необходимы. но
крайней мере, два допущения. Во-первых. восходящее к античности (прежде
всего к платонизму) убеждение в онтологическом превосходстве
умопостигаемого мира над чувственным, ибо сомнению у Декарта подвергается
прежде всего мир чувственный. включая небо, землю и даже собственное тело.
Во-вторых, чуждое в такой мере античности и рожденное христианством
сознание высокой ценности “внутреннего человека”, человеческой личности,
отлившееся позднее в категорию “Я”. В основу философии нового времени,
таким образом, Декарт положил не просто принцип мышления как объективного
процесса, каким был античный Логос, а именно субъективно переживаемый и
сознаваемый процесс мышления, такой, от которого невозможно отделить,
мыслящего. “...Нелепо,- пишет Декарт, полагать несуществующим то, что
мыслит, в то время, пока оно мыслит...”
Однако есть и серьезное различие между картезианской и августинианской
трактовками самосознания. Декарт исходит из самосознания как некоторой
чисто субъективной достоверности, рассматривая при этом субъект
гносеологически, то есть как то, что противостоит объекту. Расщепление всей
действительности на субъект и объект - вот то принципиально новое, чего в
таком аспекте не знала ни античная, ни средневековая философия.
Противопоставление субъекта объекту характерно не только для рационализма,
но и для эмпиризма XVII века. Благодаря этому противопоставлению
гносеология, то есть учение о знании, выдвигается на первый план в XVII
веке, хотя, как мы отмечали, связь со старой онтологией не была полностью
утрачена.
С противопоставлением субъекта объекту связаны у Декарта поиски
достоверности знания в самом субъекте, в его самосознании. И тут мы видим
еще один пункт, отличающий Декарта от Августина. Французский мыслитель
считает самосознание (“мыслю, следовательно, существую”) той точкой,
отправляясь от которой и основываясь на которой можно воздвигнуть все
остальное знание. “Я мыслю”, таким образом, есть как бы та абсолютно
достоверная аксиома, из которой должно вырасти все здание науки. подобно
тому как из небольшого числа аксиом и постулатов выводятся все положения
евклидовой геометрии.
Аналогия с геометрией здесь вовсе не случайна. Для рационализма XVII
века, включая Декарта, Мальбрашна, Спинозу, Лейбница, математика является
образцом строгого и точного знания, которому должна подражать и философия,
если она хочет быть наукой. А что философия должна быть наукой, и притом
самой достоверной из наук, в этом у большинства философов той эпохи не было
сомнения. Что касается Декарта, то он сам был выдающимся математиком,
создателем аналитической геометрии. И не случайно именно Декарту
принадлежит идея создания единого научного метода, который у него носит
название “универсальной математики” и с помощью которого Декарт считает
возможным построить систему науки, могущей обеспечить человеку господство
над природой. А что именно господство над природой является конечной целью
научного познания, в этом Декарт вполне согласен с Бэконом.
Метод, как его понимает Декарт, должен превратить познание в
организованную деятельность, освободив его от случайности, от таких
субъективных факторов, как наблюдательность или острый ум, с одной стороны,
удача и счастливое стечение обстоятельств, с другой. Образно говоря, метод
превращает научное познание из кустарного промысла в промышленность, из
спорадического и случайного обнаружения истин - в систематическое и
планомерное их производство. Метод позволяет науке ориентироваться не на
отдельные открытия, а идти, так сказать. “сплошным фронтом”, не оставляя
лакун или пропущенных звеньев. Научное знание, как его предвидит Декарт,
это не отдельные открытия, соединяемые постепенно в некоторую общую картину
природы, а создание всеобщей понятийной сетки, в которой уже не
представляет никакого труда заполнить отдельные ячейки. то есть обнаружить
отдельные истины. Процесс познания превращается в своего рода поточную
линию, а в последней, как известно, главное - непрерывность. Вот почему
непрерывность - один из важнейших принципов метода Декарта.
Согласно Декарту, математика должна стать главным средством познания
природы, ибо само понятие природы Декарт существенно преобразовал, оставив
в нем только те свойства, которые составляют предмет математики: протяжение
(величину), фигуру и движение. Чтобы понять, каким образом Декарт дал новую
трактовку природы- рассмотрим особенности картезианской метафизики.
Центральным понятием рационалистической метафизики является понятие
субстанции, корни которого лежат в античной онтологии.
Декарт определяет субстанцию как вещь (под “вещью” в этот период
понимали не эмпирически данный предмет, не физическую вещь, а всякое сущее
вообще) , которая не нуждается для своего существования ни в чем, кроме
самой себя. Если строго исходить из этого определения, то субстанцией, но
Декарту, является только Бог, а к сотворенному миру это понятие можно
применить лишь условно, с целью отличить среди сотворенных вещей те,
которые для своего существования нуждаются “лишь в обычном содействии
Бога”, от тех, которые для этого нуждаются в содействии других творений, а
потому носят название качеств и атрибутов, а не субстанций.
Сотворенный мир Декарт делит на два рода субстанций - духовные и
материальные. Главное определение духовной субстанции - ее неделимость,
важнейший признак материальной - делимость до бесконечности. Здесь Декарт,
как нетрудно увидеть, воспроизводит античное понимание духовного и
материального начал, понимание, которое в основном унаследовало и
средневековье. Таким образом, основные атрибуты субстанций - это мышление и
протяжение, остальные их атрибуты производны от этих первых: воображение,
чувство, желание - модусы мышления: фигура, положение, движение - модусы
протяжения.
Нематериальная субстанция имеет в себе, согласно Декарту, идеи,
которые присущи ей изначально, а не приобретены в опыте, а потому в XVII
веке их называли врожденными. В учении о врожденных идеях по-новому было
развито платоновское положение об истинном знании как припоминании того,
что запечатлелось в душе, когда она пребывала в мире идей. К врожденным
Декарт относил идею Бога как существа всесовершенного, затем - идеи чисел и
фигур, а также некоторые общие понятия, как, например, известную аксиому:
“если к равным величинам прибавить равные, то получаемые при этом итоги
будут равны между собой”, или положение “из ничего ничего не происходит”.
Эти идеи и истины рассматриваются Декартом как воплощение естественного
света разума.
С XVII века начинается длительная полемика вокруг вопроса о способе
существования, о характере и источниках этих самых врожденных идей.
Врожденные идеи рассматривались рационалистами XVII века в качестве условия
возможности всеобщего и необходимого знания, то есть науки и научной
философии.
Что же касается материальной субстанции, главным атрибутом которой
является протяжение, то ее Декарт отождествляет с природой, а потому с
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41
